Жизнь - штука сложная

Из всего вышесказанного связь между собаками и инвестициями я совсем не уловила. Хотя о том о чём он говорит особенно в последнее время часто слышала. И в новостях, и в разных шоу с сериалами. Но до сих пор не углублялась в эту тему настолько, чтобы действительно понимать о чём он.

— Но эти твои собаки. Они хотя бы достались хорошим хозяевам?

Судя по выражению его лица, вопрос я задала наиглупейший.

Вовка как-то странно смотрит на меня, потом целует в висок.

— Ладно. Не обращай внимания. У меня даже не все друзья понимают, чем я занимаюсь. Называют барыгой. А начинаешь сыпать терминами, чтобы объяснить так там ещё меньше понимания.

Я осознаю, что он предлагает сменить тему, но всё ещё не могу успокоиться.

— А вот ты говорил, что у тебя была Лиза. С ней что?

— Да что с Лизой? Тоже самое же. Купил по дешёвке. Получал проценты. Через несколько месяцев продал и здорово наварился. Оказалась неплохой инвестицией.

— Кому продал?

Володя пожимает плечами.

— Да таким же как я. Правда мог на ней ещё заработать, но уже не стал.

Меня бросило в холодный пот. Неужели Рита была права, и я влипла?! Во что на этот раз? В криминал?!

А вдруг он на Леську мою нацелился? Девочка молоденькая. Или на ребёнка её? А я дура развесила уши и поверила, что это у него симпатия ко мне есть. Пора бы уже начать трезво на себя смотреть!

Такому парню как Вовка от меня разве что наша квартира или моя дочь могут быть нужны.

Да всё что угодно, но точно не я!

Глава 25. Остановите Землю, я сойду.

На экране «День сурка». Пальцы Володьки путаются в волосах у меня на затылке. Губами касается моих. Водит по ним и слегка втягивает нижнюю. Прикусывает.

Если бы не Артемьева, то я уже знаю, чем мог бы закончиться этот вечер, судя по Вовиной ладони, оказавшейся на моём бедре.

Но сейчас я лишь отталкиваю его от себя.

В панике даже не могу придумать нормальной отговорки.

— Я сегодня слишком устала. Пойду домой.

Сосед явно недоумевает из-за произошедшей со мной метаморфозы.

— Я тебя расстроил чем-то?

Меж его бровей пролегает складка, а мне хочется лишь убраться отсюда поскорее. Встаю с его дивана с прытью молодой козы.

— Нет. Просто я вдруг вспомнила, что с Лесей завтра иду знакомиться с родителями Серёжи. Надо подготовиться.

Подол моего платья, путается в его руках. Он совсем не хочет меня отпускать. Удерживает.

Да и в его глазах снова непонимание.

— Я к тому же забыла постирать любимую юбку дочки. Она всё-таки хотела произвести на них впечатление. Хорошее.

Забираю ткань из его рук и пячусь к двери.

Несу какой-то бред. Сама несусь к выходу.

После рассказов моих родителей, успевших пожить в другой стране, в более сознательном возрасте чем я, новостях о бандитах, которых я в детстве наслушалась. И о том, как пятнадцатилетнюю дочку главаря мафии повесили. И о том, что дети и жёны для них обуза, которая делает их уязвимыми. Про похищения с целью выкупа. Рейдерские захваты. Да и вообще обо всём, что они творили в те годы, мне меньше всего хотелось связаться с кем-то подобным вот сейчас. Когда у меня у самой ребёнок.

Я даже не жду, пока он выйдет за мной. Переобуться не успеваю. Выскакиваю чуть ли не босиком.

Только в стенах своей квартиры, когда все двери на замки закрываю, успокаиваюсь.

Я по дурости своей так испугалась, что даже не подумала, что могу заблуждаться по поводу Володьки.

Он ещё прислал несколько сообщений, но я даже читать не стала.

Это в книгах романтика и адреналин от отношений с мужчинами, связанными с криминалом, а в моей голове такой адский кавардак происходил, что я чуть ли не переезд начала планировать.

…

На следующий день Леська мечется как дурная по квартире с самого утра. Я за ней только разбросанные по всему дому тряпки успеваю собирать.

— Да успокойся ты!

Забираю из её рук свою блузку, которую она из шкафа достала. Даю ей яблоко. Чтобы хоть на что-то отвлеклась, пока я вещи гладить буду.

— Да не могу я, — впивается зубами в румяный бок. — Ты сама-то разве не нервничала, когда с моей бабкой знакомилась?

Шамкает последний вопрос, а я свекровь вспоминаю.

Достаю гладильную доску. Юбку Леськину с утюгом.

Мать Виктора на своих двух сыновей много надежд возлагала. Но после того, как её младший их квартиру промотал быстро сгорела. И конечно я волновалась перед встречей с ней. Но больше, наверное, уже после. Когда видела, как она гасла из-за своих сыночков.

— Бабка у тебя хорошая была, — раскладываю ткань и добавляю, чтобы дочь успокоить. — Волноваться нечего было. И тебе не стоит.

— А я помню, что она строгой была, — дочь забирается на диван и голые ноги под себя поджимает. — Серёжа на свою маму тоже часто жалуется.

Ну на родителей-то все горазды жаловаться.

— Лесь, я быстро самостоятельной стала. Пришлось. Так что все поводы для скандалов у нас с ней исчезли сами собой. И потом она просто о сыновьях своих беспокоилась, — вожу утюгом по доске, разглаживая мятые складки. А дочь отвлекается из-за сигнала пришедшего сообщения.

— А Вовчику почему не отвечаешь?

Набирает кому-то текст, и я паникую из-за того, что они номерами телефонов обменялись.

— С соседом мы больше общаться не будем! — категорично заявляю и подойдя к ней раскладываю её одежду на диване. Попутно отбираю у неё телефон.

Заблокировать его номер и удалить из её контактов не успеваю, потому что ей звонит Сергей.

Дочка сразу отвлекается на своего парня, который уже где-то в пути.

Я сама отвлекаюсь. Потому что меня они тоже с собой звали. Чтобы смотрины и знакомство с родителями по несколько раз не устраивать.

…

К ним на квартиру едем в общественном транспорте. Леся всё больше волнуется, но мне кажется, что раз уж его родители нас позвали, то ничего плохого нас ждать не должно.

От трамвайной остановки идём несколько минут. Потом заходим во двор, окружённый многоэтажками. В одной из них и живёт Серёжа.

— Мать с отцом несколько лет назад развелась. Мы с отчимом жили.

Судя по тому, как Сергей об отце рассказывает у того с его мамой отношения натянутые.

— А уже после аварии, после смерти отчима его квартира, вторая машина, всё досталось родным сыновьям. Мы с матерью ни с чем остались. Какое-то время жили на съёмках, с работой у неё всё не получалось. В отеле, в котором она работала начальник всех кинул с зарплатой. Не заплатил за несколько месяцев. Потом папаша нарисовался. Думаю, при других обстоятельствах мать к нему вряд ли бы вернулась. А так…

Мы преодолеваем последний лестничный пролёт, а от Серёжкиных откровений моей Лесе спокойнее не становится.

Дверь он открывает своим ключом. И мы сразу слышим телевизор, работающий в комнате.

Запах какой-то жаренной картошки на кухне.

Безмятежная обстановка, и полумрак в квартире меня немного сбивают с толку. Складывается такое впечатление, что нас здесь и не ждут.

Парень разувается. Мы с Лесей проходим следом и останавливаемся в прихожей. Ждём появления хоть кого-то из его родни.

Как-то всё это странно. Мне уже в голову закрадывается глупая мысль, а предупреждал ли Сергей близких о нашем приходе?

Переглядываюсь с дочерью, и слышу женский крик из кухни.

— Серёньчик, это ты? Пока не переобулся, сходи за хлебом!

Моё плохое предчувствие кажется начинает оправдываться. Бог его знает, что у этих подростков в голове временами.

Разве что Серёга ведёт себя как ни в чём не бывало.

— К нам гости вообще-то!

Они перекрикиваются на расстоянии.

Не проходит и нескольких секунд, как из кухни выходит крашеная блондинка. Снимает с себя фартук на ходу.

— Какие гости? Почему без предупреждения?

Лесин мальчик хмыкает:

— Какие? Какие? Вот Олеся. Моя будущая жена. Вот мама её. Кстати, мать, ты скоро бабкой станешь.

Смотрю на его маманю, побелевшую, как полотно. Которая только открывает и закрывает глаза. И понимаю, что до сегодняшнего дня она ни сном, ни духом была о том, что в жизни её сына происходит.