Танец на крыльях

Сижу уже минут десять и всё меня бесит – взгляды, смешки, музыка их дурацкая и отвратительный бурбон. Мужчины несколько раз подходили, но, встретив мой взгляд, даже не присаживались. Стрёмно здесь. А я ведь, вроде как, праздника хотела… Замечаю, что никто не курит, да и соответствующие таблички об этом гласят. Вооружаюсь сигареткой, и рыжая волосатая лапа даёт мне прикурить. Ох и адская это смесь – бурбон с никотином! Я рекомендую рыжей руке отвалить от меня, но мужику не нравится моя рекомендация. Разве я не этого хотела?

Рыжий перехватывает моё запястье и гавкает что-то очень эмоциональное на немецком, а я ему со смехом по-русски… Такие пожелания ни один мужик не стерпит. Если бы понял – убил на месте. Но не судьба – вмешивается бармен и тянет меня к входу в подсобку, укоризненно цокая языком. Ну-ну, пойдём посмотрим – что у вас там за танцы.

В маленьком тесном кабинете двое. Один, вероятно, хозяин бара – очень крупный, похожий на дирижабль, немец, весь в коже и на понтах. А второй…

Нет, ну не может быть мир настолько тесен!..

Вот встреть я ЕГО в Париже!..

Я, собственно, и надеялась там однажды его встретить, потому что это логично. Ладно, пусть даже не во Франции, но тогда в Берлине или в любом другом значимом городе! Но здесь, в Айсгене… Чудны дела твои, Господи!

Дирижабль что-то прогудел по-немецки своим зычным голосищем, но я не отрываю взгляда от француза. Он по-прежнему красив – значит, мне, неискушённой девчонке, тогда не показалось. И улыбка у него такая же наглющая, и взгляд масляный. Он что-то тоже говорит мне на немецком и продолжает улыбаться, а его взгляд, не нащупав ничего выдающегося сквозь мои мешковатые шмотки, впился в моё лицо.

– Я пока ещё не сильна в немецком, мсье Андре, – я широко улыбаюсь, наблюдая как он хмурит лоб, силясь меня вспомнить.

Наверное, мсье Андре, блуждая по закоулкам памяти, всё же набрел на какие-то воспоминания, потому что вдруг его взгляд просветлел, он радостно вскинул указательный палец, раскрыл рот и… ничего не сказал.

– Да, это я, – приободрила я его.

– Аргентинское танго! – воскликнул француз и с недоверием осмотрел моё неброское одеяние, болтающееся вокруг непонятно какой фигуры, но, снова встретившись со мной взглядом, заключил: – Такие глазищи просто невозможно забыть.

– В яблочко!

– Малышка из России! – увлечённо продолжает он играть в угадайку.

– Да, потерявшая свои сиськи, – выпаливаю раньше, чем успеваю подумать.

Невольно опустив взгляд на упомянутую часть тела, я с досадой понимаю, что лучше было бы промолчать, потому что в этом прикиде я их…

– Похоже, ты их так и не нашла, – усмехается француз, озвучивая мои собственные мысли.

Мне вдруг становится неловко и очень обидно… Он ведь такой взрослый, успешный… Зачем он пытается меня унизить?

А зачем я сюда приперлась? Ожидала светской беседы за чашкой чая? Это вряд ли. А ведь я могла попасть в лапы каких-нибудь бандюг… Но, глядя на француза, почему-то уверена, что в его присутствии ничего плохого со мной не случится. И почему я так думаю? Хм, просто знаю и всё.

А вот немец не внушает мне никакого доверия. Он что-то недовольно высказывает мсье Андре и тычет в мою сторону волосатым пальцем. Сроду не думала, что немецкие мужчины такие мохнатые… Или особенно шерстяные только в этом баре собираются? Может, у них тут какой-нибудь кружок по интересам? Ну-у, к примеру, для любителей спать на снегу…

Немец повернулся ко мне и что-то громко гаркнул.

– Что он говорит? – спрашиваю у француза.

– Хочет, чтобы ты разделась, – неохотно отвечает он и морщится.

– Зачем? – я стараюсь не показывать страха, но удивиться-то я имею право. – Это для всех такой способ приёма на работу?

– Ты ведь, кажется, хочешь здесь танцевать? А вдруг ты кривоногая или у тебя имеются иные дефекты.

Обнажение совсем не входило в мои планы, но прямо сейчас, наблюдая за гримасой француза, мне хочется увидеть другое выражение на его лице. Я сбрасываю курточку и следом за ней летит толстовка. Джинсы падают сами, стоило потянуть шнурок. Я не пытаюсь выбраться из джинсовой кучки у моих ног. От глаз моих собеседников скрыты только щиколотки, но вряд ли мне придётся доказывать, что они тоже не кривые. На мне простое белое бельё – без кружев, рюшечек и бантиков, но это не может испортить впечатление от увиденного.

Сейчас тишину в кабинете нарушают только громкое сопение мужчин и грохот моего сердца. Мне и правда страшно, потому что рентгеновский взгляд немца уже просочился под моё бельё и испачкал каждый сантиметр моего покрытого мурашками тела.

В тот момент, когда немец подаётся вперёд, намереваясь встать со своего места, француза подбрасывает словно катапультой. Он подскакивает ко мне, наклоняется и быстро натягивает на меня штаны. Чуть подрагивающими пальцами он пытается затянуть шнурок, фиксирующий джинсы на бёдрах, и торопливо шепчет:

– Глупая девчонка! Что ты вообще здесь делаешь? Тебе хоть есть восемнадцать?

– Сегодня исполнилось, – я поднимаю на него испуганный и растерянный взгляд и изо всех сил пытаюсь не заплакать.

– Серьёзно? – француз продолжает нахлобучивать на меня одежду. – Весело празднуешь, однако! Так, быстро за дверь и жди меня там. Поняла? Ни шагу от двери! А то мы уже видели твоё выступление, – он кивнул на монитор в углу кабинета.

Так они за мной наблюдали? Значит, видели, как я пыталась курить, игнорируя запрет… и пила… Стыдно. Я опускаю голову, забираю из рук мсье Андре свою курточку и, подталкиваемая им в спину, выхожу из кабинета. Немец что-то громко рычит мне вслед, но француз, оказывается, тоже умеет рычать. Надеюсь, они не подерутся…

Я прислонилась к стене рядом с дверью, за которой громко и эмоционально ругались мужчины. И всё из-за моей дурости. О, Господи, как я дошла до этого? Видели бы меня Демон или Странник – предпочли бы, наверное, откреститься от родственных связей со мной. И, возможно, я даже обрадовалась бы, но ведь на Реми у меня нет никаких прав, а значит мне следует и дальше быть хорошей девочкой. Я ведь это умею. А день рождения… Да и бог с ним – с этим праздником!

Я решительно отстраняюсь от стены с твёрдым намерением как можно быстрее вернуться в отель к Доминику. Он наверняка уже с ума там сошёл, но сообщить своему боссу не посмеет. Я успела сделать несколько шагов по тёмному коридору, когда дверь громко открылась и знакомый голос окликнул:

– Эй, хулиганка, а ну стой! – мсье Андре быстро меня настиг и крепко взял за руку. – Далеко собралась?

– Меня ищут, – предупредила я на всякий случай, хотя никакой опасности от француза не исходило.

– Надеюсь, не полиция? – он впился в меня внимательным взглядом.

– Нет, – улыбаюсь, – здесь я ещё ничего не успела натворить.

– А где успела? – веселится француз.

В этот момент мы вышли в общий зал, и мужчина крепче сжал мою руку.

– Куда Вы меня ведёте, мсье?

– Для начала подальше отсюда, здесь для тебя слишком опасно.

Я обвела взглядом переполненный зал. Как же меня занесло в этот вертеп? Мой спутник совершенно прав – мне здесь не место. Наверное, он считает меня глупой искательницей приключений. Хотя примерно так он и сказал. И примерно так оно и было.

Прохладный вечерний воздух улицы освежил моё пылающее лицо, и я попыталась освободить свою ладонь.

– Слушай, если ты решила удрать от меня – вперёд. Но тогда хотя бы держись подальше от подобных заведений. – Мсье Андре отпустил мою руку, но сам не сдвинулся с места и продолжил с любопытством меня рассматривать.

Удирать совсем никуда не хотелось, но и навязывать этому мужчине своё общество тоже нехорошо.

– Спасибо, мсье, и простите, если из-за меня у Вас возникли проблемы. Мне жаль.

Я махнула ему рукой и торопливо стала удаляться от бара, чтобы мужчина не решил вдруг, что я напрашиваюсь скрасить его вечер.

– Эй, малыш, ты хоть знаешь, куда идти? Я мог бы тебя подвезти, – донеслось мне вдогонку, и я замедлила шаг.