Танец феникса

А кому сейчас нужны особые обстоятельства этой правды, когда решаются более важные вопросы, чем моя никчёмная репутация? Доминик никогда не интересовался подробностями, а с чего мне самой было делиться своим позорным прошлым? А теперь даже как-то глупо выступать в свою защиту, когда необходимо спасать Ника.

– А ты, глупый, наверное, представлял, что какой-то прыщавый подросток разбил сердечко бедной девочке, лишил невинности и обманул? М-м? Что насочиняла тебе наша Диана? Ты ошибся, мой друг, и я тебя понимаю – сложно устоять перед такой соблазнительной малышкой. Но беда в том, что ты предал моё доверие, а предательство я никогда не прощаю, – последние слова Демона прозвучали страшным безапелляционным приговором.

– Я не хотел, – просипел Доминик.

– Конечно, хотел, – с улыбкой возразил Демон.

– Демиан, но он и правда не хотел, – меня внезапно прорвало. – Я сама уговаривала Доминика переспать со мной, но он отказался – сказал, что я ещё маленькая и глупая. А я даже обиделась на него, но совсем не собиралась так его подставить. Ник мне нравится, но он видит во мне только ребёнка, которого должен защищать. И, между прочим, именно он защитил меня от этого больного маньяка Хенга и пострадал из-за этого. Да, я совершила глупость – видела, что в таком состоянии он не способен сопротивляться и поцеловала его. Я очень боялась, что потом, когда ты появишься, у меня может не быть такой возможности…

Врать Демону бесполезно – он как детектор лжи, и при желании вытянет правду даже из каменной статуи. Но я стараюсь донести эту информацию, не захлёбываясь словами, не фонтанируя эмоциями и даже тщательно следя за дикцией и артикуляцией. Всё, как учили – глядя в глаза и нисколько не сомневаясь. И как бы это ни было странно, но беспощадный тиран выглядел довольным.

– Браво, девочка! – Демон продемонстрировал демонический оскал, – кажется, ты ещё не настолько безнадёжна, как думает старина Хенг.

Старина Хенг? Ох, хорошо бы – услышал тебя сейчас этот древний упырь, чтобы ты тоже прилёг тут!

– Ну что, Дом, моя дочь говорит правду? – Демон обратил на Ника свой пронзительный взгляд. – Если да, то, возможно, я сохраню тебе член для будущего потомства. Ну?..

Внутренне меня передёргивает от подобного заявления, и теперь я смотрю на Доминика, ожидая ответ.

Ники, милый, не губи себя, скажи «да».

Мой взгляд умоляет, но Доминик продолжает молчать.

– Демиан, да как он такое подтвердит, если должен защищать меня, а не пытаться опорочить, – не выдержала я затянувшейся паузы.

– Опорочить? ТЕБЯ? – усмехается Демон. – Это вряд ли…

Наверное, именно эти слова стали решающими.

– Диана сказала правду, – еле слышно пробормотал Доминик, глядя в глаза своему палачу.

А я выдыхаю, и меня захлёстывают облегчение и… разочарование. Странный коктейль эмоций…

Демон с торжествующим видом повернулся в сторону выхода и произнёс:

– Жак, проводи нашу маленькую растлительницу в её комнату.

Жак?.. Я рассеянно проследила за взглядом Демона и лишь сейчас заметила хмурого Жака, подпирающего входную дверь. Значит, он тоже был здесь и всё это слышал.

Жак коротко кивнул и глазами указал мне на выход. Но я не могу уйти, не выяснив, как Демон собирается поступить с моим единственным другом, с моим любимым мужчиной. Я в отчаянии оглядываюсь на Доминика, но он даже не смотрит в мою сторону и выглядит, как измученный узник, приговорённый к смертной казни.

Господи, ведь ещё несколько минут назад я с нетерпением ожидала приезда Демона и надеялась, что он поможет Нику. Теперь же мечтаю о том, чтобы не добил. Ну почему я не пришла сюда немного позднее, почему не задержалась с Реми? Почему мой малыш сегодня так быстро уснул? Этих «почему» слишком много, но ответы, если бы и были, то разве могли теперь помочь?

Жак, не дождавшись от меня никакой реакции, подошёл ко мне сам и за руку вывел из комнаты. Я послушно проследовала за ним на второй этаж, снова и снова прокручивая в голове всё сказанное и произошедшее.

– Жак, а что же теперь будет с Ником? – задаю мучивший меня вопрос, словно с момента нашего последнего общения прошло не пара лет, а не более часа. – Жак, он правда не виноват! Демон ведь не убьёт его?

– Лучше о себе подумай, дура, – зло отвечает он, открывая передо мной дверь, и грубо заталкивает меня внутрь комнаты. – Если врёшь – будь краткой!

– Что? – поворачиваюсь я к Жаку, но натыкаюсь на запертую дверь.

Господи, что же теперь с нами будет?

Весь день я не могу сосредоточиться на уроках. Ни угрозы уважаемых учителей, ни взывание к моей совести не принесли должного эффекта – я была на редкость глуха и несообразительна. Даже память сегодня давала сбой. Я уверена, что это моя тревога за Доминика не даёт мне собраться. Пытаюсь сама себя убедить, что Демон его пощадит, ведь Ник устоял, не поддался моим просьбам и не соблазнился.

Я и сама верю в это всей душой. А Ник… он ведь настолько верен и предан Демону! Если бы я сама не спровоцировала его, он ни за что бы позволил себе приставать к несовершеннолетней дочери своего босса. Даже Жак сказал, что всё из-за меня – не вертела бы я перед Ником своей задницей и поменьше бы с ним уединялась и секретничала, он ни за что не обратил бы внимание на сопливую малолетку.

Звучит немного обидно, но ведь это правда. А теперь по моей вине Доминик потерял здоровье и карьеру, и неизвестно, что ему ещё приготовил Великий и Ужасный Демон. Я не представляю, чем ещё смогу помочь Нику.

Но вот ведь странно – пока признавалась в домогательстве к нему, я искренне мечтала, чтобы он подтвердил мои слова и спас себя от страшной участи. А теперь мне почему-то горько, что мой рыцарь не встал на мою защиту, не опроверг этот самооговор. И ведь абсолютно ясно, что подобное опровержение могло стоить ему жизни. Тогда почему мне так больно? Вероятно, потому что я эгоистичная дура.

– Диана, с вами всё в порядке? – прозвучало над ухом неожиданно громко, и я с недоумением взглянула на учителя.

– Простите, – пробормотала я растерянно.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Плохо, – ничуть не покривила я душой.

– Полагаю, нам лучше прервать урок, а Вам показаться врачу.

– Да, спасибо, – не задерживаясь, под удивлённым взглядом уважаемого профессора, я покинула учебную комнату.

С нарастающим чувством непонятной тревоги я мчусь к своему домику. Мне необходимо срочно увидеть Реми, прижать к себе своего малыша, а уж потом непременно поговорить с Демоном о судьбе Доминика.

– Эй, ты сдурела совсем? – меня нагнал запыхавшийся Жак. – Ты почему не на занятиях?

И что ответить – что меня внезапно накрыло чувство неотвратимой беды?

Я пулей ворвалась в подозрительно тихий домик и закричала:

– Реми! Реми!

Почему-то я уже знаю, что не услышу в ответ радостный визг и топот детских ножек, но всё равно упрямо продолжаю звать своего мальчика. Я бегаю по пустым комнатам, открываю опустевшие шкафы и зову, зову… срывая голос и отказываясь принимать убийственную реальность.

В какой-то момент моих беспорядочных метаний Жак поймал меня и крепко прижал к себе.

– Тихо, маленькая, тихо, хватит кричать. Здесь давно никого нет, они уехали ещё утром и сейчас уже в самолёте.

– А Реми? – жалобно и сипло спрашиваю я, чтобы умереть в следующую секунду.

Из меня разом высосали всю жизнь и погасили свет. Демон меня уничтожил, он лишил меня всего, что было мне дорого. А ведь я чувствовала – с раннего утра была сама не своя, будто что-то обрывалось внутри меня. И вот… оборвалось. Хлёсткие пощёчины Жака пытаются вернуть меня к свету… Я их слышу, но не ощущаю…

И вою, словно раненое животное, от которого отказалась родная стая и бросила подыхать среди стервятников. Нет – я не плачу, слёз совсем нет – это скулит от нестерпимой боли моё растерзанное сердце, утратившее свою сердцевину, но почему-то по-прежнему продолжающее качать кровь.