Страница 52 из 76
— Стоит ли торопиться? — посмел усомниться Османи. — Лет через пять я мог бы стать адмиралом…
— Хотел бы я на это посмотреть! — расхохотался Азам Хан, но тут же помрачнел. — Увы. Тебя подозревают. Нельзя больше рисковать. Пришло время выводить тебя из игры.
У Мастера везде были свои люди. Не исключено, что даже среди агентов Ресбезопасности.
Османи честно выполнил приказ и добросовестно разработал план по угону атомной подводной лодки. Ограбление века! Мастер мог бы им гордиться. Если бы остался жив. Вот только вряд ли он уцелел.
Все произошло слишком быстро — так оно обычно и бывает. Вот они стоят на борту пакистанского корабля и спокойно разговаривают. Мгновение спустя — взрыв. И вот уже Османи катится вниз по накренившейся палубе, а потом и вовсе падает в море. Еще один взрыв. Когда капитана поднимали на борт «Красного Февраля», рядом с ним в воде никого не было. Мастер остался на «Барбароссе». Зацепился за ванты, например, или погиб, когда в корабль угодила вторая торпеда. Нет смысла гадать. Вряд ли Османи мог для него что-то сделать.
Все эти годы он был предан этому человеку. Вплоть до этого самого дня. Мастер подобрал его на улице — тогда, в первые часы белголландского вторжения. Дал еду, крышу над головой и, что самое главное — защиту. Никто бы не посмел обвинить Мохаммеда Османи в неблагодарности. Он был хорошим солдатом — все эти годы. Нет, не солдатом Красной Сферы, а солдатом Сулеймана Азам Хана, короля бангладешской мафии, истинного хозяина Бенгальского Залива и пары-тройки соседних морей. Скорей всего, теперь за опустевший престол начнется большая драка…
Вот только Мохаммеда Османи это уже не касается. неважно, кто станет наследником Мастера — Османи ничего не должен этому человеку. Он теперь сам по себе.
Сам по себе? Ах, если бы!..
Коммандер Мохаммед Османи, капитан ассирийского военного корабля «Красный Февраль» приоткрыл глаза и, собрав все свои силы, крикнул:
— Доклад!
— Воу-воу, полегче! — отозвался доктор Алекс Брага. — Не торопись вставать. Серьезных повреждений нет, но покой тебе не помешает.
Османи открыл глаза пошире и осмотрелся. Знакомое место. Да, корабельный лазарет.
— Что происходит? — хрипло спросил капитан. — Что с лодкой? Кто командует?
— Пусянь, — ответил Брага на последний вопрос. — Да, он просил сообщить, когда ты очнешься. — Доктор уже поднимал телефонную трубку. — Да, старпом, это я. Все в порядке. Вас понял, ждем. — Корабельный врач положил трубку и снова повернулся к Османи. — Сейчас придет комиссар Адачи, будет тебе доклад. Лежи смирно.
Командир «Февраля» собирался еще что-то спросить, но силы временно оставили его. Алекс Брага, в свою очередь, принялся возиться с медицинскими инструментами на другом конце отсека и не спешил вступать в задушевные разговоры. Может и к лучшему.
— Доктор, вам лучше оставить нас, — заявил появившийся на пороге комиссар Адачи. Люггер-капитан Брага пожал плечами и послушно удалился.
— Доклад, — повторил Османи.
— За бортом тихо, врагов не слышно и не видно, — немедленно заговорил Франциско Адачи. — Лодка лежит на грунте, примерно 850 метров. Запасной реактор мертв, нам пришлось загерметизировать отсек. Базаревич и его люди пытаются перезапустить основной реактор. Станислав говорит, что наши шансы 50 на 50. Воздуха осталось на двенадцать часов. Другие повреждения незначительны и будут устранены в кратчайшие сроки.
— Потери?
— Пятнадцать убитых. — Комиссар достал из наружного кармана сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и принялся скороговоркой зачитывать имена. Брунгильда Тан и лейтенант Савачика оказались в этом списке. Жалкий конец блестящей карьеры. Они ведь даже не за Сферу погибли, а так, за наемника бенгальской мафии. Пятнадцать… «Пятнадцать человек на сундук мертвеца». Пятнадцать — вот проклятое число, не тринадцать…
— Все раненые — легкие, и уже вернулись на свои посты, — продолжал Адачи, — кроме вас капитан. — Нет, в его голосе не было упрека: комиссар просто констатировал факт. — Но у нас шесть пропавших без вести. — Еще один список, который понравился капитану Османи гораздо меньше. — Отсутствуют восемь спасательных капсул.
«Интрига закручивается!..»
— Разумеется, — это ничего не значит, — Адачи как будто прочитал мысли капитана. — Некоторые капсулы могли катапультироваться автоматически из-за короткого замыкания. Беглец — или беглецы — могли запустить несколько пустых капсул, чтобы сбить нас с толку…
— Неважно, — перебил его Османи. — Кто в нас стрелял?
— Мы сверили показания уцелевших приборов и офицеров, — поведал комиссар, — судя по всему, старшина Тан не ошиблась — и это действительно был «Сиамский близнец». Я привык так его называть, — смущенно уточнил Адачи. — «Катамаран», с которым я столкнулся однажды на войне, ходил под таиландским флагом. Неважно. Итак, пока мы воевали с «Катамараном», другой корабль, о котором мы не знаем вообще ничего, выстрелил нам в корму. Торпедой неизвестной модели, но очень большой мощности. Если бы она взорвалась чуть позже — мы бы сейчас не разговаривали.
«Катамаран», он же «Аутригер», он же «Сиамский близнец», он же «Двуглавый орел». Белголландская подводная лодка времен Второй Мировой Войны. Безумный проект безумных ученых Империи. Спарка из двух стандартных корпусов — вот откуда все эти имена. Двойная огневая мощь, повышенная устойчивость и все такое прочее. Очередное чудо-оружие, которое должно было переломить ход войны — как бы не так. Слишком хрупкое соединение, например — отсюда многочисленные аварии и катастрофы. Списан из всех флотов мира…
— «Ка-та-ма-ран», — медленно повторил капитан Османи. — Музейный экспонат. Как ты думаешь, а он под каким флагом ходил? Кто им управлял?
— А сам-то как думаешь? — в лазаретном отсеке царил полумрак, но комиссар ухитрился сверкнуть зубами. — Я вот не удивлюсь, если на борту этого «Катамарана» были ронины.
«Ронины». Самураи, которые остались без господина.
— Ты сам-то в это веришь? — криво усмехнулся Османи. — Ронины? Серьезно?!
— Да, верю, как никто другой! — огрызнулся Адачи. — Потому что я там был, я это видел — и я знаю, о чем говорю! Сейчас не время лгать друг другу. А правда заключается в том, что добрая половина японских солдат продолжали сражаться за своего Императора до самого конца — и даже после. Аборигены по сей сталкиваются с такими в джунглях Индокитая или Сунданезии — последние самураи, которые не получили приказ сдаться или отступить. Разумеется, Партия дала самую суровую оценку этим бредням и безумным фантазиям продажных западных журналистов. Каждый гражданин Красной Сферы твердо знает, что 30 февраля весь японский народ в едином порыве восстал против белголландских колонизаторов! Тупая и наглая ложь. Да если бы это было правдой — война закончилась бы через два дня, а не через два года!..
— Ну, ладно, — пробормотал Османи, — потерянные солдаты в джунглях, там или здесь — но целая подводная лодка?!
— Есть многое на свете, друг Горацио, — отозвался комиссар. Издержки классического образования.
* * * * *
— Что, черт побери, во имя всех демонов в аду, это было?! — спросил капитан Майкл Гриффин.
«Королева Джейн Грей» следила за очередным сражением «Красного Февраля» с безопасного — насколько это было возможно — расстояния. И теперь командир и другие офицеры пытались понять, что здесь, собственно, произошло.
— Согласно докладам разведки, как минимум две великие державы имеют в своих арсеналах тщательно отреставрированные «Катамараны», — заметил один из офицеров. Это был один из тех случаев, когда альбионская разведка превзошла японскую. — Список подозреваемых невелик.
— С «Барбароссой» тоже все ясно, — подал голос старший акустик Каплан, но вот это… — Каплан выглядел почти таким же растерянным как тогда, в Австралийском Озере, когда засек шпионскую подлодку Сферы. — Я не могу понять, кто выстрелил «Февралю» под хвост. Это нечто… не от мира сего…
— Только не говорите, что пришло время для очередной безумной теории мистера Герцога, — почти простонал капитан.