Страница 22 из 76
«Дороги отрезаны, мосты сожжены».
— Почему бы и нет? — просто сказал Тоширо-старший. — Я согласен. Что я должен делать? Полагаю, у вас уже есть какой-то план действий — если даже не окончательный план, то предварительные наметки? С чего начнем?
Она объяснила.
Несколько недель спустя Куба Тоширо сам подсел без приглашения за чужой столик в тихом уютном ресторанчике.
— Продолжайте улыбаться, доктор, — сказал он при этом. — Мы сейчас два старых приятеля, которые случайно встретились в чужом городе — пусть и в дружественной стране. Два гражданина Сферы за одним столом, никто ничего не заподозрит…
— А я вас узнаю, — пробормотал слегка удивленный капитан-лейтенант Алессандро Брага. В Рио-де-Жанейро он приехал на медицинскую конференцию — он и еще несколько сотен врачей из всех коммунистических стран, от Сферы до Испании, и от ГЕПАРДа до Эфиопии. — У меня хорошая память на лица, а еще я провел несколько лет в клинике военной пластической хирургии. Ваша попытка изменить внешность могла бы обмануть кого-нибудь другого, но не меня. Плакаты с вашим лицом до сих висят кое-где на улицах Токио и других городов Сферы. Разве вы не погибли?
— Браво! — Тоширо трижды хлопнул в ладоши. — В таком случае мы можем пропустить церемониальную часть и сразу перейти к делу. Слушайте меня внимательно…
— Вы с ума сошли, — прошипел доктор Брага несколько минут спустя. — Вы предлагаете мне стать предателем?!
Куба Тоширо молча разложил на столе несколько фотографий. Его собеседник заметно побледнел.
— Можете взять на память, у меня еще есть, — спокойно добавил бывший товарищ майор. — Поверьте, я совсем не жестокий человек. Мне бы не хотелось отправлять эти снимки в ближайшее отделение Ресбезопасности. Но мои нынешние начальники на это способны. И в любом случае, как долго вы собирались скрываться? А я предлагаю вам решение. В Сфере вам все равно жизни не будет. А если сделаете дело — получите толстую пачку банковских билетов, билет первого класса в любую нейтральную страну и билет в новую жизнь.
— Ваши начальники? — упавшим голосом произнес доктор. — Между прочим, на кого вы работаете?
— Я представляю не государство или правительство, а могущественную организацию, — охотно признался Куба Тоширо. — У нее много имен, но в газетах Сферы ее обычно называют «Белголландская Мафия».
— Вот оно как, — криво усмехнулся Брага. — Мафия. Гангстеры. Бандиты. Кто может гарантировать, что вы вообще нам что-нибудь заплатите? Вероятнее всего, избавитесь от ненужных свидетелей — как только дело будет сделано. И денежки заодно сэкономите.
— Доктор, это так не работает, — ухмыльнулся Тоширо-старший. — Не читайте перед обедом коммунистические газеты. И после обеда тоже. Если бы мафия просто так убивала всех, кто готов сделать для нее ту или иную работу, то кто бы тогда вообще соглашался работать на мафию?! Сумма, которую вы получите, только для вас — гражданина нищей социалистической страны — звучит как нечто фантастическое, астрономическое, запредельное, не от мира сего. Для нашей организации это жалкие гроши — ноль запятая ноль ноль ноль ноль ноль ноль процентов от месячного оборота или около того. Нет, никто не станет вас убивать — наоборот, вы станете живой легендой криминального мира. «Вот люди, которые оказали важную услугу Королеве Тихого Океана — и она достойно их наградила!» Свидетели? Даже если вас схватит полиция на другом конце света, что вы ей сможете рассказать? Что встречались в Бразилии с мертвецом?! Ха-ха-ха! Адреса наших тайных укрытий или складов, например, вы все равно не узнаете. Нет, как свидетель вы для нас не опасны. Короче говоря, ни вам, ни нам ни с какой стороны ничего не угрожает. Если вы согласитесь сделать работу, конечно.
Конечно, доктор Брага согласился. У него просто не было другого выхода. Рано или поздно все они соглашаются.
Бывший офицер японской военной разведки Куба Тоширо знал это, как никто другой.
Глава 17. 37-я параллель
— Дамы и господа, у нас новые приказы из штаба Флота, — объявил капитан Майкл Гриффин, в очередной раз вернувшись на мостик. — Немедленно покинуть сунданезийскую территорию и вернуться в нейтральные воды.
— Но почему, сэр?! — искренне возмутилась старший помощник Иола. — Мы загнали японцев в угол. Нам нельзя сейчас отступать!
— Сундийцы рвут и мечут, — объяснил капитан. — Они потеряли две элитные субмарины подряд. Кто-то должен за это ответить, вот они и решили свалить все на нас. Велели нам убираться прочь от острова. Мол, сами разберутся. Не представляю, как они это сделают. Пошлют на смерть еще одну подлодку? У них и так немного осталось. Так или иначе, у нас не выбора. Мы выполним приказ, как только мистер Герцог и мисс Эмертон вернутся на борт. Не можем же мы оставить на острове хоть одного альбионского солдата — ведь это будет прямым нарушением конвенции!
Капитан Гриффин и его офицеры обменялись понимающими улыбками.
В то же самое время мистер Герцог — лейтенант Роберт Герцог — и его морпехи продолжали идти в сторону старой германской базы, а мисс Эмертон — лейтенант Милдред Эмертон — находилась на борту гидросамолета в небе над Островом Черепов. У «Королевы Джейн» был свой воздушный разведчик, ничуть не хуже японского.
Памятуя о печальной судьбе «Космической Крепости», Милдред Эмертон описывала круги над островом, соблюдая максимальную осторожность — насколько вообще может быть осторожным молодой пилот, только что получивший нашивки. Но прежде чем она нашла «Красный Февраль», альбионская пилотесса наткнулась на гидроплан лейтенанта Валерио Катано, который возвращался домой после встречи с майором Куба Тоширо. Итало-китайский летчик тоже заметил альбионский самолет. Некоторое время два гидроплана шли параллельным курсом, в то время как пилоты враждебных наций бросали друг на друга косые взгляды и пытались найти решение вставшей перед ними проблемы. Проблема заключалась в том, что у максимально облегченных воздушных разведчиков (не так-то просто запихнуть самолет в подводную лодку!) не имелось никакого бортового вооружения — ни пулеметов, ни пушек, ни тем более ракет. Только личное оружие пилотов.
Валерио Катано достал свой пистолет — примерно такого же размера и калибра, как трижды проклятые пистолеты Кассандры и ее товарищей — и посмотрел на него в глубоком сомнении. А что еще ему оставалось делать? Катано не боялся героически погибнуть в бою, но прежде всего он должен вернуться на «Красный Февраль» и лично доложить комиссару Адачи о встрече на старом германском пирсе. Но просто так возвращаться нельзя — проклятый альбионский фашист последует за ним, выследит корабль и подставит его под удар. Двигатель альбионского самолета мощнее, оторваться от него нельзя. Что еще можно сделать? Протаранить? Тоже нельзя. Потому что нельзя рисковать, потому что Катано должен вернуться на подлодку… замкнутый круг какой-то! Ладно, может выстрелы его отпугнут… Валерио сдвинул колпак кабины, выставил наружу руку с пистолетом, тщательно прицелился и принялся нажимать на спуской крючок. И ни разу не попал.
Мисс Эмертон в долгу не осталась.
Ее дедушка был авиатором в годы Первой Мировой Войны, и когда узнал, что его внучка собирается пилотировать примерно такой же самолет, на котором летал он сам примерно полвека назад, подарил ей перед выходом в море трофейный «парабеллум» с барабаном на 32 патрона и автоматическим режимом стрельбы. Пришло время пустить его в ход. Милдред Эмертон была прагматиком и не могла не понимать, что шансы на успех ничтожны, но на кону была честь Имперской-и-Федеральной Авиации. Держась за штурвал левой рукой, Милдред уперла приклад «парабеллума» в плечо, выбрала разумное упреждение, сделала поправку на ветер, сдвинула предохранитель и выпустила длинную очередь.
Три пули из тридцати двух угодили в мотор МИГ-14 (Мицубиси-Идзумо-Гурун) и нанесли ему повреждения, несовместимые с дальнейшим продолжением полета. Японский гидроплан задымился, принялся чихать, кашлять, вилять из стороны в сторону, а потом и вовсе клюнул носом и направился к земле. Милдред глазам своим поверить не могла. Она сбила его! Сбила!!! Первая самостоятельная миссия, первый боевой вылет — и первая победа! Да она круче самой Кассандры Бариентос и Хенни ван дер Бумен вместе взятых! Когда и где в последний раз кто-то сбивал вражеский самолет из пистолета? В Первую Мировую на западном фронте без перемен?! Вот будет обидно, если ей никто не поверит!..