Страница 38 из 65
Саня несмотря на пальцы сосиски, которым сложновато давались действия из мелкой моторики, с лёгкостью зашнуровала боксерки. Да, сидят плотничком, зато нога защищена.
Батя с прищуром наблюдал за манипуляциями сынка. Потом поднялся, сложил свой опустевший баул втрое.
— Ну все, вот и пробежались по твоему списочку.
— А рашгард не достал? — Пельмень знал, что никакого рашгарда ему не видать как своих ушей, но спросил для порядка.
— Прости, не искал, рашгард твой за отдельную плату. Это ж для весогонки?
— Что то типа того.
— Ну для весогонки у меня, сын свой рецепт. К нам когда сборная вольников заезжала — ребята делились секретами, а мы на ус наматывали. Рассказать?
Саня пожал плечами.
— Короче обматываешься целлофаном, надеваешь шубу...
— Понятно, бать, — перебил Пельмень. — И чего, много так вес гоняло?
Батя видать смекнул, что забрехался и давай дальше пуху накидывать и жути нагонять.
— А ты думаешь, как наш знаменосец Карелин олимпийское золото брал? — нахохлился батя. — Утро, в Карелине 133 килограмма веса, а лимит до 130 килограмм. Ну так вот, наш знаменосец давай в целлофан заворачиваться, шубу надевать. Воду с лимончиком пьёт, потеет...
— Ты ему что ли в Сеул шубу привёз? — улыбнулся Пельмень.
— Ну не я, но...
— Забей бать, в общем, — перебил Саня, отмахнувшись. — Обойдёмся пока без рашгарда.
Понятно, что про чудесную весогонку Карелина в шубе и целлофане Саня не поверил. Да и золото Сан Саныч по греко-римской борьбе взял.
— Забью, ты Саня мальчик взрослый и понимаешь, что я больше нужного приволок для твоего кента, а пока... — батя похватал разложенные по комнате вещи и засунул все обратно в баул. Сумку застегнул, свершу сел. — Водка импортная где? Как договаривались. Ваш черёд господа.
— Ща бать. Все будет, как договаривались, — сказал Пельмень.
Обошёл свою кровать, где за батареей была припрятана та самая бутылка саке, из залежей бати Сёмы.
Бутылку с иероглифом Саня вытащил, бате дал.
— Поскольку ты с душей к делу подошёл, бать, мой кент попросил передать тебе вот это вместо столички. Хрен ты такое по всему Союзу достанешь.
— У ты бля... — Игорь Борисыч покачал головой изумлённо, рассматривая красиво оформленную бутылку саке. — Водка говоришь?
— Водка, — подтвердил Пельмень.
— Желтая?
— Такую в Японии хлещут, бать. Говорят без похмелки идёт.
— А че открытая? — бывший физрук заметил, что бутылка вскрытая.
Саня действительно вскрыл саке вчера и решил немножечко разбавить японскую водку русским самогоном. Понятно, что батя винцо пить не будет, а вчистую в саке нет и двадцати градусов. Для бати это как водички выпить.
— Отличная штука. Сколько градусов? — батя снял пробку занюхнул, довольно вытянул рожу. — Не говори, сам чувствую — пятьдесят. Не меньше.
— Че то типа того, — подтвердил Пельмень.
— Крепкая зараза, — Игорь Борисыч поднялся, подошёл к стенке, взял стопку. — Хлопнешь, сын?
— Пропущу.
Батя облизал резко пересохшие губы и плеснул себе саке, разведённую самогоном в стакан.
— Ну а я отдам дань нашим узкоглазым братьям. Выпью.
Выпить правда батя не успел — в этот момент в дверь позвонили. Долго так, нагло.
— Какого там хрена принесло... — бывший физрук нехотя поставил стопку на телевизор. — Не твоего друга?
— Не, я никого не жду.
Пельменю действительно ждать некого. Сёма в больничке, сестра на морях, мамка на работе, а больше Пельмень никого не знает. Может...
Додумать Саня не успел — в дверь начали стучать.
— Милиция! — послышался низкий мужской голос. — Дверь откройте!
Батя, заслышав кто стучится в дверь, таки приговорил рюмку с саке. Занюхал рукавом.
— Похоже кабзда мне, сын. За жопу взяли, — прошептал батя. — Ну хорошо хоть выпить успел, водочка в Японии что надо.
— А ты где инвентарь взял? — спросил Саня.
— Где взял больше нет, — ответил Игорь Борисыч.
Понятно, палить контору не хочет, значит нажился инвентарном не совсем законным способам. Примерно так Саня и предполагал.
Батя вышел, а потом через несколько минут зашёл обратно.
— Слышь, Саня, мент то тебя ищет... — задумчиво сказал батя.