Страница 3 из 52
Я плюхнулась на кровать и принялась прослушивать голосовые сообщения, поступившие на мой ящик. Пять сообщений оставила мой агент; просила срочно перезвонить ей по поводу завтрашней фотосессии для журнала «Ярмарка тщеславия». Последнее сообщение было от Эми, моего нового пресс-секретаря. Она работала у меня всего лишь три месяца, но мне она определенно нравилась.
«Привет, Электра. Это я, Эми… Я… Дело в том… То есть, я хочу сказать, что мне нравилось работать с вами, но в долгосрочном варианте мои планы поменялись. Сегодня я оставила у вашего агента заявление об уходе… Желаю вам успехов и всего самого хорошего в будущем. А еще…»
– ЧЕРТ! – громко выругалась я, нажимая на клавишу удаления записи, после чего швырнула телефон в дальний угол комнаты. – Какого черта? Что я сделала не так? Чем ее обидела? – вопросила я, вперив взгляд в потолок. Странно, но я почувствовала себя очень уязвленной. Подумать только! И это ничтожество, которое когда-то на коленях умоляло дать ей шанс поработать со мной, спустя каких-то три месяца перешагнуло через меня, как ни в чем не бывало.
– Я с самого раннего детства мечтала работать в индустрии высокой моды. Пожалуйста, мисс Деплеси, прошу вас. Я буду работать для вас день и ночь, буду жить вашей жизнью… Клянусь, я никогда и ни в чем не подведу вас, – передразнила я плаксивый голос Эми, разговаривающей с сильным бруклинским акцентом. Потом подняла с пола мобильник и позвонила своему агенту.
Собственно, в этой жизни есть три вещи, без которых я категорически не могу обходиться: водка, кокаин и пресс-секретарь.
– Привет, Сюзи. Как я поняла, Эми от нас уходит.
– Да, не самая приятная новость. Тем более у нее все хорошо получалось. – Голос Сюзи Бритиш звучал по-деловому сухо.
– Да, я тоже считала, что она неплохо справлялась со своими обязанностями. Ты случайно не в курсе, почему она уходит?
В трубке воцарилось молчание. После некоторой паузы Сюзи обронила:
– Нет, не в курсе. В любом случае, я попрошу Ребекку подменить ее на время, а к концу недели, уверена в этом, мы подыщем тебе нового пресс-секретаря. Ты мои сообщения прочитала?
– Да.
– Пожалуйста, завтра без опозданий, ладно? Они хотят отснять все еще до восхода солнца. Машина подъедет за тобой в четыре утра, ладно?
– Хорошо, нет вопросов.
– Слышала, у тебя вчера была грандиозная вечеринка.
– Да, немного развлеклись.
– Но сегодня, пожалуйста, никаких гостей, Электра. Завтра ты должна быть свежей и отдохнувшей. Один из снимков пойдет на обложку.
– Не беспокойся, Сюзи. Сегодня я буду пай-девочкой и отправлюсь в постель ровно в девять вечера.
– Хорошо. Прости, но тут у меня на другой линии звонок от Лагерфилда. Ребекка свяжется с тобой попозже, перешлет тебе список кандидатур на должность пресс-секретаря. Чао.
– Чао, – выдохнула я в трубку, но Сюзи уже успела отключиться. Сюзи – единственный человек на всем белом свете, кто осмеливается, в случае чего, наехать на меня по полной. Что и не удивительно: самый влиятельный агент в модельном бизнесе Нью-Йорка, все знаменитости у нее, как говорится, на крючке. Она нашла меня, когда мне было шестнадцать. В то время я работала официанткой в одном из парижских кафе, устроилась на работу после того, как меня исключили из третьей школы подряд. Тогда, помнится, я сказала папе, чтобы он не тратил силы и время зря, отыскивая мне очередную школу, потому что конец все равно будет таким же: меня выгонят и оттуда. К моему удивлению, отец не стал устраивать мне сцен.
Помню, меня страшно изумило то, что мой очередной провал он воспринял относительно спокойно. Конечно, немного расстроился, но не более того. Такая его реакция не только озадачила меня, но и немного подкосила.
– Думаю вот, не отправиться ли мне в путешествие? – поделилась я с ним своими планами на будущее. – Буду познавать жизнь на собственном, так сказать, опыте.
– Согласен с тобой в том, что не всегда успех в жизни приходит исключительно в результате учебы, – сказал Па Солт. – К тому же ты у меня такая яркая и неординарная девочка, что я ни минуты не сомневаюсь в том, что ты обязательно приобретешь какую-нибудь подходящую профессию. Но пока ты еще слишком юна, чтобы начинать самостоятельную взрослую жизнь. Знаешь, Электра, за стенами Атлантиса огромный необъятный мир.
– Папочка, я вполне могу позаботиться о себе, – твердо ответила я.
– Конечно, сможешь. Но скажи, а на какие средства ты собираешься путешествовать?
– Устроюсь на какую-нибудь работу, – пожала я плечами в ответ. – Пожалуй, для начала я отправлюсь в Париж.
– Отличный выбор! – одобрительно кивнул отец. – Поразительный, невероятный город!
Я мельком глянула на Па Солта, восседавшего за массивным письменным столом у себя в кабинете: по его лицу вдруг разлилось мечтательное выражение, и он заметно погрустнел. То есть точно ему почему-то стало грустно.
– Что ж, – продолжил отец, – предлагаю тебе нечто вроде компромисса. Итак, ты хочешь бросить школу, что, в общем и целом, мне понятно. Однако мне не очень по душе, что моя самая младшая дочь горит желанием начать самостоятельную взрослую жизнь в столь юном возрасте. Договоримся вот о чем. У Марины есть связи в Париже. Уверен, для начала она поможет тебе подыскать подходящее жилье. Отправляйся в Париж на все лето, а потом мы снова соберемся все вместе и решим, что нам делать дальше.
– Хорошо! – согласилась я. – Это уже почти готовый план действий.
«И все же, – мелькнуло у меня, – почему отец не злится на меня?» Почему не уговаривает продолжить учебу и получить хоть какое-то образование? Из его кабинета я вышла с убеждением, что вариантов ответа на мои вопросы два: либо отец окончательно умыл руки в том, что касается моей учебы, либо решил все же не держать меня на цепи и дать хоть немного свободы. Одним словом, сделал цепь подлиннее. Как бы то ни было, а Марина позвонила по своим старым связям, и уже совсем скоро я очутилась в прелестной маленькой студии, выходящей окнами на крыши Монмартра. Само помещение было действительно крошечным, к тому же мне пришлось делить ванную комнату с целой толпой иностранной ребятни, прибывшей в Париж с целью улучшения своего французского в рамках какой-то образовательной программы по обмену учащимися. Но в любом случае это была моя и только моя студия.
До сих пор помню то пьянящее чувство свободы, которое охватило меня поначалу, когда в самый первый вечер моего пребывания в Париже я, стоя посреди комнаты, вдруг поняла, что отныне никто уже не станет мне указывать, что и как делать. Впрочем, и готовить мне еду тоже больше никто не будет, а потому я поспешила на улицу и забрела в одно из близлежащих кафе; уселась за столик на тротуаре, закурила сигарету и принялась изучать меню. Заказала себе французский луковый суп и бокал вина, а официантка даже глазом не повела, принимая мой заказ; ее оставило равнодушной и то, что я курю, и то, что заказываю себе спиртное. Осушив целых три бокала вина, я наконец почувствовала в себе достаточно уверенности, чтобы обратиться к управляющему с вопросом, не нужны ли им официантки. И уже спустя каких-то двадцать минут я пошагала в обратном направлении, преодолевая расстояние в пару сотен ярдов, отделявшее меня от моей студии, и уже имея в своем багаже приглашение на работу. Как же я была горда собой, когда на следующее утро позвонила отцу по таксофону, стоявшему в холле, и отрапортовала ему о своих первых успехах. Надо отдать должное: известие обрадовало его и сильно впечатлило, пожалуй, ничуть не меньше, чем тогда, когда Майя поступила в Сорбонну.
А спустя месяц я встретила Сюзи, моего нынешнего агента; обслуживала ее столик. Если мне не изменяет память, она заказала тогда крок-месье, горячий бутерброд с ветчиной и сыром… Ну, а все остальное – это уже история…
«Почему я все время оглядываюсь в прошлое? – снова спросила я саму себя, беря в руки мобильник, чтобы прослушать остальные сообщения. – И почему я постоянно думаю об отце?»