Страница 14 из 25
– Спасибо тебе, друг! Теперь я твой должник на веки вечные!
Матвей хотел что-то сказать, но не смог. Парни обнялись, и просидели так довольно долго, пока руки не стали ледяными, а легкие куртки уже не могли спасти от холода.
– Знаешь, – признался Матвей. – Мне стыдно признаться, но я не видел боя. Было не до того…
– Где-то в середине раунда, когда я уже понимал, что у меня практически нет шансов на победу, – начал вспоминать Антон, с волнением переживая заново значимые минуты, – вдруг почувствовал небывалый прилив сил. Мои руки стали тверже, удар резче. Красавчик к этому времени изрядно подустал, да к тому же ослабил бдительность, и всего два удара… Два… Понимаешь? – Матвей отрицательно покачал головой.
– Я не любитель бокса!
– Это не важно! – запальчиво продолжал Антон. – Главное, что никто в меня не верил, кроме тебя! Я принесу нам столько денег, что девать их будет некуда…
– У моей невесты умер отец. – вдруг без всякого перехода, как-то отстраненно сказал Матвей. – Завтра похороны. Я не люблю этого. Но надо…
– Я пойду с тобой! – твердо пообещал Антон. – Теперь куда ты, туда и я.
=====
Матвей вернулся домой и высыпал на кровать деньги. С упоением он пересчитал все, до последней купюры. И впервые за много месяцев заказал обед на дом.
Он уплетал за обе щеки большие смачные куски шашлыка, заедая мясной пиццей и картошкой фри, запивая все пивом и перебирая красные пятитысячные бумажки, любовно расправлял их на коленке. Матвей так и уснул не раздеваясь, на смятой кровати, среди недоеденных кусков, вперемешку с пустыми банками, на драгоценной подстилке, сжимая в руках несколько банкнот.
Утро принесло новые тревоги и сомнения. Вчерашняя эйфория сменилась головной болью и тяжестью в желудке. Матвей уже пожалел о своей несдержанности. Единственное, что его утешало – вид денег. Он боялся, что все это ему только приснилось. Он, то открывал глаза, то вновь закрывал. Но рассыпанные купюры не исчезли. Матвей сгреб их и сложил номерок к номерку, в одну толстенную пачку. и завернул в старую поблекшую газету, перевязав тонкой веревочкой с бантиком, словно подарок.
Сегодня ему предстояло не менее сложное испытание. Повезет ли ему также, как вчера? Одно дело – живой человек, а другое – мертвец. Никогда еще в своей жизни, парень не слышал о чудесах воскрешения.
В начале двенадцатого Матвей вышел из дома. У подъезда его уже поджидал Антон. Он протянул другу небольшой еловый венок и пакет с поминальным печеньем. Матвей поморщился, но не стал спорить. Он вызвал такси, и уже через двадцать минут приятели были у дома Светланы. Матвей попросил боксера подождать на улице и тот, как верный пес, уселся на лавочку под окнами. Матвей вошел в подъезд. В его разгоряченном мозгу стучала одна единственная мысль: «Я должен это сделать! Я смогу!». Поднимаясь по ступенькам на нужный этаж, он пытался убедить себя в том, что делает это не для себя, не для своей славы, а для любимой девушки. И тут же мозг обожгло воспоминание: Колдун Вона Атей сказал тогда напоследок: – «В твоем сердце нет места любви. Ты должен властвовать, а любовь подчиняет. Запомни и уясни себе разницу в словах – хочу и могу.»
Правда, насчет Светланы, было сделано исключение. Но все же, на первое место было выдвинуто слово – РАБОТА! Матвей только теперь стал осознавать свое положение. Он бормотал:
– Я хочу, чтобы Николай Степанович Вансай был жив! И я могу это сделать! Руш Аной обещал мне помочь!
Матвей сжал в кармане бутылочку с синим зельем, и ему стало спокойнее. Сердце замедлило свой ритм и Матвей приосанившись, твердой походкой вошел в квартиру.
В комнате было душно и многолюдно. Пахло топленым воском, еловыми лапами и неприятным сладковато-тошнотворным запахом смерти. Красный гроб, водруженный на две старенькие табуретки, выделялся ярко красным пятном среди черных траурных одежд присутствующих. На вошедшего никто не обратил внимание. Это неприятно задело Матвея, но он утешил себя мыслью, что через каких-то полчаса он возвысится над ними всеми. И эти жалкие людишки совсем скоро будут мечтать, чтобы только увидеть его вживую, будут бегать за ним по пятам, только лишь для того, чтобы он – Матвей Тарсия – мельком взглянул в их жалкие подобострастные лица. Эти мысли грели ему душу и наполняли его тело силой, а разум презрением.
Опершись о косяк, он был сейчас рад тому, что люди тихонько перешептывались у гроба и его присутствие никого не волновало. У него есть время собраться с мыслями и сосредоточиться.
Что если его затея провалится? Тогда все его мечты о славе и богатстве пойдут прахом. Его просто затравят и привлекут к ответственности за вандализм и надругательство над умершим. А Светлана? Она не простит ему промаха до конца жизни.
Матвей стоял в нерешительности и призывал на помощь всех богов и чертей. Страх и неизвестность сковали его волю, и он никак не мог решится действовать. Светлана не видела его. Она сидела у изголовья, и молча склонив голову, тихонько плакала. Сердце Матвея сжалось от жалости к девушке и от своих собственных воспоминаний, когда он потерял мать. Вот уже пришли работники похоронной службы и готовились вынести гроб на улицу. Люди зашушукались, засуетились, обступили гроб плотным кольцом.
– Сейчас или никогда! – пронеслось в голове. Ноги вдруг сделались ватными и начали подгибаться в коленках. Потными руками он сжимал маленький пузырек с волшебной жидкостью и мягкий пакетик с заговоренной травой.
– Подходим для последнего прощания. – услышал он монотонный голос распорядителя и наконец решился. Сделал шаг вперед и нечаянно толкнул сгорбленную старушку. На него зашикали со всех сторон… В его сторону обратились недовольные лица. Матвей с трудом пробился вперед, не обращая внимания на грубые возгласы и тычки в спину. Светлана подняла глаза и наконец увидела его. Глаза ее наполнились слезами, она сделала неопределенный жест, и все замолчали. Нарушив скорбную тишину, срывающимся от волнения голосом Матвей произнес:
– Сейчас вы станете свидетелями чуда! Я оживлю этого старика!
Люди с возмущением и страхом воззрились на наглеца, посмевшего издеваться над горем. Даже Светлана раскрыла рот в немом удивлении.
– Гоните его в шею! – услышал он за спиной.
– Вызовите полицию!
– Маньяк психопат!
Матвей решительно направился к гробу. Он склонился над покойным и внимательно вгляделся в его бескровное, бледное, с наметившейся синевой лицо. Он заметил рваные раны на горле и сложенных на груди руках, от укусов собак, и еле слышно прошептал:
– Я виноват в твоей смерти… Я спугнул и разогнал звериную стаю… Я тебя и спасу!
С этими словами, он резко выхватил флакон и вылил зелье крест накрест, от лба до пояса и от правого плеча к левому. Раздалось шипение, и легкий пар устремился в воздух. Затем парень разорвал пакетик с травами и высыпал на грудь покойного. Прочитал заклинание и сделал шаг назад, ожидая что произойдет.
Вокруг воцарилась напряженная тишина. Матвей на мгновение перестал дышать. Сердце в этот миг казалось остановилось. Ожидание затянулось. Люди стали приходить в себя, и толпа загудела. Ничего не произошло. Матвей начал впадать в панику. «Что он сделал не так? – билась в голове мысль. – Надо как можно быстрее бежать отсюда, пока его не смяли разъяренные друзья и родственники покойного.
Матвей попытался незаметно затеряться в толпе, но его подпирали задние ряды, отрезавшие путь к отступлению плотной стеной. Незадачливого мага прошиб холодный пот. Виски сдавило, и голову пронзила острая боль. Он увидел перед собой глаза Светланы, полные недоумения и тоски…
В этот миг мертвый неожиданно поднял руку, растопырил пятерню и с силой сжал кулак. Стоявшие рядом с гробом отшатнулись, кто-то охнул, где-то завыла собака, и стало вдруг так неожиданно жутко тихо. Покойник меж тем открыл глаза, сел в гробу, и откинул покрывавшее его тело белую простыню. Люди всколыхнулись. Их крики слились в один большой рев.
– Степаныч!.. – крикнул кто-то из сотрудников его охранного предприятия.