Страница 17 из 32
Гражданский семафор создает спорное пространство, пространство ритуалов и сражений, паломничеств и праздников, а также антипаломничеств и антипраздников. В этом смысле он радикально противоположен «монументу-зрелищу», обычному элементу исторического наследия, который сводит роль зрителя до пассивного потребителя194. Гражданский семафор – это не просто совокупность застывших знаков, он определяется еще и «тем, что может произойти рядом с ним, а что произойти не может и не должно»195. Он может подавлять (ситуационисты недаром утверждали, «что памятники не бывают нейтральны»196) или, напротив, освобождать, но в любом случае делит пространство на две соперничающие части, и неважно, идет ли речь о столице или о крохотном поселке.
Деревья свободы против миссионерских крестов
Деревья свободы – гражданские семафоры, наиболее часто присутствующие в публичном пространстве XIX века и в городах, и в деревнях. Они же, впрочем, наиболее недолговечные и чаще всего разрушаемые. Между тем если их сажали официально, они получали юридический статус «государственного памятника»197. Сегодня эти знаки кажутся неполитическими и внеисторическими: кто помнит о тысячах деревьев свободы, посаженных в честь двухсотлетия Французской революции? Однако в XIX веке деревья свободы вызывали бурные эмоции, прежде всего благодаря своему революционному происхождению198. По этой причине начиная с эпохи Реставрации и кончая первыми годами Второй империи они постоянно навлекают на себя атаки иконоборцев.
Революционное дерево свободы рождается в 1790 году; первоначально это знак восстания в виде шеста. Он вписывается в две системы смыслов: магическую (обновление) и социальную (свобода и равенство на марше). Затем в ходе Революции шест заменяют живым деревом: его сажают в землю, и оно на этом основании считается государственным памятником. Массовое распространение деревьев свободы начинается летом 1792 года, а в году II они приобретают официальный характер и проникают в самые отдаленные коммуны Франции199. Дерево свободы образует вокруг себя сакральное пространство – пространство естественных прав. Сажают его, как правило, в таком месте, где оно может бросать вызов конкурирующей власти или той, которая главенствовала в прошлом: напротив приходской церкви или напротив имения дворянина, ныне считающегося узурпатором. В результате дерево свободы разделяет жителей на два лагеря: одни поклоняются ему с рвением почти религиозным, другие, особенно на западе и на юге, ненавидят его лютой ненавистью200. В XIX веке деревья свободы полностью сохранили эту способность порождать конфликты201. Из упомянутых выше политических знаков дерево свободы самое заметное: тысячи таких деревьев были посажены на всей территории Франции весной 1831 года, после Июльской революции202, многие десятки или даже сотни тысяч – весной 1848 года, несколько сотен в 1870–1871 годах; в то же время дерево свободы – самое изменчивое в своих значениях и в своих отношениях с сакральным.
В самом деле, семиотика дерева свободы эволюционирует в бешеном темпе. В 1830–1831 годах оно противостоит католическому кресту, который, как и в 1793 году, становится его противоположностью и соперником. Церемония посадки такого дерева чаще всего превращается в этих обстоятельствах в настоящий агонистический ритуал; добиться этого очень легко: довольно напомнить о том, что революционный процесс (начатый Тремя славными днями конца июля 1830 года) продолжается, а если этого недостаточно, указать на опасность контрреволюции. По мнению Мориса Агюлона, в департаменте Вар эта возродившаяся популярность дерева свободы в 1830–1832 годах отражает одновременно «возвращение к обычаям революции, воскрешение фольклорного майского дерева и торжественный реванш за установку крестов католических миссий в 1820‐е годы»203. Место, выбираемое для посадки дерева свободы в пространстве коммуны, всегда значимо. В Баноне (департамент Нижние Альпы) в июне 1831 года дерево свободы пятнадцатиметровой высоты сажают под звуки «Марсельезы» и барабана прямо напротив креста католической миссии, увенчав, к великому негодованию префекта, красным колпаком и ружьем поперек ствола, так что оно образовало своего рода крест204. В Тарасконе 22 мая 1831 года, в Троицын день, набожные католики устраивают процессию с мощами святой Марты; местные «патриоты» замышляют антиклерикальную провокацию и с этой целью сажают дерево свободы, которое им удается отстоять, несмотря на присланный в город отряд военных численностью 900 человек205. В Лорьоле (департамент Дром) посадка дерева свободы имеет целью «отразить повторяющиеся атаки святош, которые торчат у ворот своих домов и насмехаются над национальными гвардейцами»206.
В 1848 году деревья свободы распространяются с невиданным прежде размахом. Вот свидетельство столичного жителя: «Мы впадаем в древоманию. Это настоящая страсть, истинное помешательство. Я сегодня был в городе и видел деревья свободы повсюду: большие, маленькие и средние, уже посаженные, готовые к посадке или как раз сейчас опускаемые в землю. Париж того и гляди станет лесом»207. В пору «Христа на баррикадах» дерево свободы принимает облик демократической и республиканской Голгофы, усваивая таким образом символику – и даже сакральность – креста. Может показаться, что в этот период оно скрепляет единство, маскирует социальные противоречия до такой степени, что предстает воплощением всего гражданского общества повсюду, вплоть до мелких сельских коммун. В 1848 году с его помощью также – менее систематически – воздают почести старым и новым покойникам: сержантам из Ла-Рошели, маршалу Нею или участнику февральского восстания – на месте их гибели208. Однако это показное единодушие обманчиво. Посадка деревьев свободы, особенно многочисленных в больших городах, прежде всего в Париже и Лионе, – составная часть напряженной борьбы простонародья за господство над гражданским пространством и утверждение собственных прав. Так, в Лиллебонне близ Гавра 31 марта 1848 года рабочие текстильной мануфактуры тщетно пытаются посадить дерево свободы в знак протеста против новых тарифов для рабочих; силы охраны порядка подавляют эту попытку; итог: убиты четверо мужчин и две женщины209. Порой в одной и той же деревне появляются два конкурирующих дерева, посаженных членами конфликтующих групп: «муниципалами» и «революционерами»; такая ситуация сложилась, например, в Гамаше (департамент Сомма)210. Кроме того, очень скоро дерево свободы начинает выражать гнев, фрустрацию и обиду, особенно после введения правительством молодой Республики нового налога «45 сантимов»211. Дерево свободы вновь превращается в призыв к восстанию, виселицу, указующую на нынешних врагов: где-то это «белые», где-то – «крысы» (сборщики налогов) и вообще все граждане, которые согласятся платить новый налог; им грозят крюками и веревками212.
194
См.: Busquet G. Henri Lefebvre, les situatio
195
Lefebvre H. La production de l’espace. Paris: Anthropos, 2000 [1974]. Р. 423.
196
Ситуационисты – члены левого авангардного объединения «Ситуационистский интернационал» (1957–1972), которые стремились соединить искусство и политику ради критики общества потребления; внятную и емкую характеристику ситуационистов и, в частности, их взглядов на городскую архитектуру см., например, в статье А. Новоженовой «Ситуационистский интернационал» (http://os.colta.ru/art/projects/8136/details/23239/). – Примеч. пер.
197
Répertoire méthodique et alphabétique de législation, de doctrine et de jurisprudence. Paris: 1851. T. 17. P. 494.
198
Ozouf M. Du mai de liberté à l’arbre de la liberté: symbolique révolutio
199
Декрет от 3 плювиоза II года (22 января 1794 года) предписывает каждой коммуне непременно обзавестись собственным деревом свободы.
200
Duval M. Les arbres de la liberté en Bretagne sous la Révolution (1789–1799) // Les résistances à la Révolution / F. Lebrun, R. Dupuy dir. Paris: Imago, 1987. P. 55–67.
201
См.: Fureix E. L’arbre de la liberté dans le Midi: conflictualité autour d’un signe révolutio
202
Поскольку эти деревья не имели официального статуса, их посадка не фиксировалась в протоколах, а потому в архивах свидетельства о них можно обнаружить крайне редко, разве что если конфликт вокруг такого дерева был очень серьезным. Архивы тех департаментов (Крёз, Воклюз, Гар и проч.), в которых посадка деревьев была документирована чуть лучше, подтверждают, что это явление носило массовый характер.
203
Agulhon M. La République au village. Les populations du Var de la Révolution à la Deuxième République. Paris: Plon, 1970. P. 268.
204
AN F7 6779.
205
Capefigue J.‐B. L’Europe devant l’avènement du roi Louis-Philippe. Bruxelles: Méline, 1846. T. 7. P. 166–167.
206
AD Drôme. 4M99 (1831); цит. по: Ihl O. La fête républicaine. P. 243.
207
Riglet V. Paris du 22 février au 22 mai 1848. Journal d’un jeune révolutio
208
Riglet V. Paris du 22 février au 22 mai 1848. P. 157.
Мишель Ней, маршал Империи, был казнен 7 декабря 1815 года за то, что во время Ста дней предал короля и перешел на сторону Наполеона; четыре сержанта из Ла-Рошели были казнены 21 сентября 1822 года за причастность к движению карбонариев и намерение свергнуть королевскую власть. – Примеч. пер.
209
Ardaillou P. Les républicains du Havre. P. 54.
210
Mémoires de la Société des antiquaires de Picardie. 1936. P. 476.
211
Имеется в виду налог, который Временное правительство, образованное после Февральской революции 1848 года, ввело 18 марта этого года; сумма четырех прямых налогов (торгово-промышленного, поземельного, подомового и на окна и двери) увеличивалась на 45%; то есть там, где раньше был 1 франк, теперь стало 1 франк 45 сантимов, отсюда название налога. – Примеч. пер.
212
Так, например, развивались события в департаментах Крёз (Ажен), Дордонь (Сен-Пьер-де-Шиньяк), Жиронда (Сент-Эстеф).