Страница 7 из 12
Позиция Петра I относительно Сената как органа правосудия окончательно сформировалась в ходе работы над проектом упомянутого закона «Должность Сената». Предшествующие авторы не обратили внимания на то обстоятельство, что уже во вторую редакцию указанного проекта (подготовленную как раз к декабрю 1718 г.) царь собственноручно вписал установление о том, что «когда какая челобитная от нас [монарха] подписана будет, дабы разыскать междо челобитчиком и Юстиц-колегиум, оное им [сенаторам] разыскать…». Приведенным установлением (дословно перенесенным затем в ст. 4 закона «Должность Сената») закреплялось положение Сената как судебной инстанции, вышестоящей по отношению к Юстиц-коллегии59.
Возвращаясь к декабрьскому «Докладу из Коллегии юстиции», следует отметить, что, согласно его пятому пункту, принесение апелляционных жалоб на решения Сената воспрещалось под угрозой смертной казни. По изложенному в шестом пункте доклада предложению А. А. Матвеева, к самодержцу по судебным вопросам мог обращаться единственно Правительствующий сенат, и то лишь в том случае, если разрешение дела вызывало у него принципиальные затруднения.
«Доклад из Коллегии юстиции» от 3 декабря 1718 г. вообще занял особое место в истории петровской судебной реформы. Дело в том, что именно этот доклад А. А. Матвеева явился первоосновой для подготовки закона от 19 декабря 1718 г. об укреплении инстанционности в судопроизводстве. И именно в процессе разработки закона от 19 декабря 1718 г. (количество черновых редакций проекта которого достигло шести) у Петра I сформировалось окончательное видение будущей организации судебной системы России. Благодаря труду Н. А. Воскресенского в данном случае имеется возможность поэтапно проследить, как выкристаллизовывалась окончательная позиция законодателя в вопросе преобразования отечественного судоустройства60.
Для начала стоит отметить, что при подготовке второй редакции законопроекта Петр I счел необходимым подчеркнуть роль Правительствующего сената как высшего органа власти. К фразе А. А. Матвеева о том, что Сенат «в особах честных и знатных состоит», царь собственноручно приписал: «Которым не толко челобитчиковы дела, но и пъравление государства поверена суть»61. Наряду с этим во второй редакции царь детализировал процедуру апелляционного переноса дел из Юстиц-коллегии в Сенат.
Куда более значительной корректировке законодатель подверг декабрьские предложения А. А. Матвеева при составлении третьей редакции законопроекта. В этой редакции Петр I повысил формально-иерархический статус провинциального суда, придав ему функции апелляционной инстанции по отношению к городовому суду. Тем самым губернские суды превратились из суда второго звена (в каковом статусе они фигурировали в декабрьском докладе А. А. Матвеева) в суд третьего звена. В свою очередь, Юстиц-коллегия (именовавшаяся по-прежнему «вышним надворным судом») стала в третьей редакции судом четвертого звена.
Между тем на полях все той же третьей редакции проекта закона от 19 декабря 1718 г. появилась отчего-то не привлекшая внимания предшествующих авторов весьма интересная секретарская помета: «Доложить, где быть главным судам»62. В этой лаконичной помете отразилось начальное размышление законодателя об организации какого-то нового – среднего по иерархическому положению – звена судебной системы. При этом дислокация составлявших это звено судов не должна была совпадать с административно-территориальным делением страны.
Окончательно данный замысел царя сложился в ходе разработки предпоследней, пятой редакции законопроекта. В этой редакции Петр I собственноручно выправил второй пункт декабрьского доклада А. А. Матвеева. Теперь заключительное предположение данного пункта стало читаться так: «…А над ними всеми [городовыми и провинциальными судами] в знатных губерниях учрежден будет вышшей надворной суд»63.
Из приведенного предположения со всей отчетливостью вырисовалось новое звено отечественной судебной системы: межрегиональные надворные суды (по инерции продолжавшие именоваться «вышшими»). Иными словами, внесение в законопроект процитированного предположения означало, что законодатель пришел к решению – под очевидным влиянием Г. Фика и Г. Бреверна – о перенесении на отечественную почву конструкции шведских апелляционных судов. Наряду с этим при подготовке пятой редакции Петр I вновь свел в единое звено городовые и провинциальные суды, а заодно устранил такое ранее проектировавшееся звено судебной системы, как не отделенный от органа управления губернский суд.
Что касается Юстиц-коллегии (раздел о которой не менялся со второй редакции), то в пятой редакции она превратилась в апелляционную инстанцию по отношению к надворным судам, а также вновь обрела статус суда третьего звена. Поскольку в ходе разработки шестой редакции раздел законопроекта, касавшийся организации суда, не подвергся более изменениям, именно судоустройственные предположения пятой редакции обрели силу закона. В итоге, согласно Закону от 19 декабря 1718 г., судом первого (основного) звена стали городовые и провинциальные суды (которые при подготовке шестой редакции законопроекта Петр I обозначил единым термином «нижние суды»).
Судом второго звена стали надворные суды, судом третьего звена, как уже было сказано, – Юстиц-коллегия. Нельзя не отметить, что как о городовых и провинциальных, так и о надворных судах в ст. 2 закона говорилось в будущем времени, их основание в декабре 1718 г. только предполагалось. В качестве апелляционной инстанции по отношению к Юстиц-коллегии в законе от 19 декабря 1718 г. определялся Правительствующий сенат. При этом, согласно ст. 4 характеризуемого закона, дела могли поступать в судебное производство Сената лишь с санкции монарха (что параллельно закреплялось, стоит повторить, в ст. 4 закона «Должность Сената» от декабря 1718 г.).
А вот приговоры и судебные решения, вынесенные Правительствующим сенатом, пересмотру уже не подлежали ни в каком порядке. Согласно ст. 5 закона от 19 декабря 1718 г., приносить челобитные на решения Сената воспрещалось под угрозой смертной казни. Тем самым, по смыслу ст. 5, Правительствующий сенат превращался в суд высшего звена.
Придание Сенату высшей судебной власти не означало, однако, лишение таковой власти монарха. Стоит оговорить, правда, что создание какой-либо структуры, которая объединяла бы монарха и Сенат в деле отправления правосудия (наподобие шведской Королевской судебной ревизии или Высшей судебной ревизии из проекта Г. Фика), в Законе от 19 декабря 1718 г. не предусматривалось. Тем не менее не вызывает сомнений, что, по Закону от 19 декабря 1719 г., самодержец все-таки не образовывал собой отдельное звено судебной системы. Исходя из смысла ст. 4 и 6 Закона, монарх занимал по отношению к Сенату как органу правосудия положение скорее председателя судебного присутствия, но никак не вышестоящей инстанции. Другими словами, законодатель рассматривал Правительствующий сенат и самодержца в качестве единого звена судебной системы.
Таким образом, в указанном Законе оказалась зафиксирована четырехзвенная судебная система: нижний суд (городовой/провинциальный) – надворный суд – Юстиц-коллегия – Правительствующий сенат/самодержец64. Если вспомнить, что два низовых звена этой системы еще только предстояло создавать, можно со всей определенностью констатировать, что в Законе от 19 декабря 1718 г. запечатлелся окончательный замысел Петра I по реформированию отечественного суда.
Итак, следует резюмировать, что, посвятив 1718 г. поискам оптимального варианта адаптации шведской модели судоустройства к российским условиям, Петр I заметно отступил в конце концов от зарубежного образца. Во-первых, будущий император не решился лишить судебных функций высший орган власти – Правительствующий сенат. Во-вторых, вопреки проекту Г. Фика, Петр I не совместил – на шведский манер – Юстиц-коллегию со столичным надворным судом, а превратил ее в особое звено судебной системы, вышестоящее по отношению к надворным судам. В-третьих, отечественный законодатель сократил количество низовых звеньев судебной системы: вместо составлявших разные звенья судебной системы Швеции дистриктных и провинциальных судов в России было решено организовать единое звено «нижних судов».
59
См.: Законодательные акты Петра I. С. 286, 289.
60
Публикацию черновых редакций проекта закона от 19 декабря 1718 г. см.: Законодательные акты Петра I. C. 372–377.
61
Там же. С. 373.
62
Там же. С. 374.
63
Там же. С. 375. (Слова «в знатных губерниях учрежден будет» вписаны Петром I.)
64
Нельзя не обратить внимание на неточность в интерпретации судоустройственных положений закона от 19 декабря 1718 г., допущенную К. Петерсоном. Шведский правовед ошибочно счел (вопреки смыслу ст. 2 закона) относящимися к разным звеньям судебной системы городовые и провинциальные суды. Вследствие этого К. Петерсон пришел к неверному выводу об утверждении в законе от 19 декабря 1718 г. пятизвенной судебной системы (Peterson C. Peter the Greaťs Administrative and Judicial Reforms. P. 326).