Подари мне жизнь

Он только хмыкнул в ответ.

– Значит не ошиблась. Он такой же как ты, – прошипела я.

– Спи, – более настойчиво повторил он.

Я хотела сказать что-то обидное, но вместо этого лишь выдавила из себя бессвязное бормотание и провалилась в темноту, но перед этим услышала его шепот:

– До встречи в Евпатории.

Глава 10

Утром проснулась с полным осознанием того, что все, что было вчера не было сном. Голубоглазый блондин был у меня в спальне, мы мило с ним беседовали, почти заключили сделку – он мне жизнь, я ему ребенка.

Странно это как-то. С одной стороны, во мне опять проснулась надежда на чудо, но с другой…Я должна буду выносить и родить этому мужчине ребенка. А кто он на самом деле? Кроме своего имени ничего так и не сказал.

– Александр, – слишком уж мечтательно вздохнула я. Имя мне не просто нравилось, оно наводило какой-то благоговейный трепет. – Саша, нет лучше Шурик! – рассмеялась сама себе. – Александр слишком уж трепетно для меня. А вот Шурик – самое оно.

Когда-то в детстве у нас с сестрой был волнистый попугай, мы не сговариваясь дали ему кличку Шурик. Как потом оказалось очень болтливая и веселая птица, копирующая все звуки буквально слету. Жаль мало у нас побыл, заболел чем-то и быстро зачах. Но мы с сестрой периодически вспоминаем его болтовню с любимым зеркалом, хотя прошло уже лет пятнадцать.

Поэтому-то и выбрала для своего нового знакомого имя Шурик, чтобы не увлечься им по самые уши.

И все же. Он обещал вылечить сначала, а потом… Блин, мне было как-то странно думать о рождении ребенка, как об оплате. За возможность жить дальше, я готова почти на все. Но родить?

Меня страшили не сама беременность и роды. Что потом будет с малышом? Это и мой малыш тоже! Я не готова от него отказываться! Да я уже его люблю!

Но еще больше страшил ответ на вопрос – кто такой Александр? Ответ я уже знала, но не верила до конца, отказывалась верить.

Отогнав от себя безумную мысль, назойливо всплывающую в моем мозгу, пошла в ванну. Надо собираться в клинику, сдавать анализы, потом поеду к родным.

– Блин, – хлопнула себя по лбу, – я вчера из-за этого Шурика, недоделанного, не отправила сообщение Вике.

Быстро схватила телефон, открыла мессенджер и … вот не удивилась даже ни разу. Оказывается, сообщение было отправлено о том, что я дома, и даже получен и прочитан ответ “Ок”.

– Ну вот невежливо читать чужие смс, – сказала я в потолок.

Ответа, естественно, не было.

Быстро собравшись, я выпорхнула из подъезда и поехала в клинику. Лето наконец-то решило вспомнить о том, что иногда надо радовать и столицу теплом и солнцем. Погода была под стать моему настроению – радостное, светлое утро.

Я подпевала радио, ловко лавируя в жидком потоке машин, радуясь, что первый раз за последние несколько месяцев проснулась в таком приподнятом расположении духа. Все же Шурику удалось подарить мне веру в чудеса. Прикольный он, хоть и странный, иногда даже таинственно-пугающий.

В клинике пробыла чуть больше часа, сдала кровь, потом меня посмотрели на каком-то аппарате. Не очень дружелюбная тетка-врач долго хмурилась, вглядываясь в монитор, хмыкнула как-то недовольно, поджала губы и буркнула, что ответ будет у врача во вторник утром.

На прием к Виктору Константиновичу мне только в пятницу, когда придут все мои результаты. Я уже не боялась встречи с ним, была на девяносто процентов уверена, что результаты и его и меня приятно удивят.

В квартиру к родителям приехала уже практически танцуя, держа в руках любимые мамины пирожные “Картошка”.

– Дочка, ты такая веселая сегодня! – подставляя мне щеку, довольно, вместо приветствия, сказала мама.

– С той ноги наконец-то встала, мамуль, – пошутила я и протянула ей сладости.

– Завтракать будешь? Правда мы все уже поели, сейчас Вика с Егором собираются гулять, а мы с папой на дачу хотим съездить, отметить мой День Рождения с Валентиной.

Я фыркнула. Терпеть не могу эту бабку Валю. Мы с сестрой принципиально не называли ее тетей – она была противной и наглой соседкой родителей по даче. Не старая еще женщина, ровесница мамы, но выглядела как сморщенное яблоко с огромным крючковатым носом и блеклыми серыми завистливыми глазками. Она собирала все сплетни по дачному поселку, переиначивала их на свой лад и разносила дальше.

Я тоже попала под ее козни. Сын бабки Вали, этакий переросток – “Митрофанушка” по имени Андрей, воспылал ко мне симпатией, пытался ухаживать за мной. Но я отвергала все знаки внимания, которые заключались в основном в зазывании в гости на чай “со стаком”. Да и, положа руку на сердце, внешность его оставляла желать лучшего – невысокого росточка, толстенький, обрюзгший мужчинка, неопределенного возраста, с проплешинами на макушке, вечно выпяченной недовольной нижней губой.

Помню, как мы с сестрой офигели, узнав, что он старше нас всего на год. Чем он занимался и где работал, толком никто не знал. Показания его матери на этот счет всегда разнились: то он был преподавателем в институте, то заведовал каким-то крупным отделом в крутой фирме, то был директором госкорпорации – в общем обычный тунеядец, сидящий на шее у своей родительницы.

Лет пять назад этот “Митрофанушка” стал действовать в сторону моего завоевания достаточно решительно и дерзко. В один из не совсем прекрасных дней, он просто схватил меня в охапку и потащил к себе на участок. Я начала вырываться и вопить, что есть мочи. Колошматила его со всей дури по рукам и ногам, в итоге бедный “сыначка” был весь в синяках, но мне было плевать, главное отбилась от этого умалишенного.

Вечером к нам прибежала бабка Валя и вопила как резаная, что я, такая нехорошая и невоспитанная девка низшего сорта, посмела избить ее сына только за то, что он мне отказал в моих грязных приставаниях.

Как же ей повезло, что тогда на даче не было папы с мамой. Отец бы ее “Митрофанушку” порвал “как Тузик грелку” за родную дочь. Мы с сестрой тихо выперли ее за дверь, пригрозив при этом, что я пойду сейчас в полицию и напишу заявление на попытку изнасилования, предварительно сняв побои.

Ее это отрезвило, но ненадолго. На следующий день я уже узнала от соседей, что сошла с ума, раз позарилась на сокровище Валентины. Благо жители дачного поселка оказались вполне адекватными людьми, не поверив ни одному слову скандальной соседки.

Родители в это время отдыхали на море в Лоо. Приехав после отдыха на дачу, мама грозилась выцарапать глаза, “повыдергивать лохмы” этой “гнусной сплетнице Валентине”, папа вознамерился отрезать “женилку” ее сыну. Мы с Викой еле удержали их, пришлось закрывать дверь на ключ и караулить окна.

Потом как-то позабылось все, да и бабка Валя успокоилась, ее “Митрофанушка” женился на “никчемной и пустой девке”, полностью “отвадившей сыначку от матери”. Это и стало новой темой для ее разговоров – перемывать косточки своей невестке. В итоге она отстала от жителей дачного поселка. А когда наш зять выкинул фортель, сбежав в другую страну, бросив мою сестру с грудным ребенком, и попытался отсудить квартиру, купленную сестрой до свадьбы, заняв денег у меня. На что он рассчитывал, загадкой было даже для нашего адвоката.

Соседка Валя стала достаточно частым гостем у родителей на даче, постепенно как-то сдружившись с моей мамой.

Ехать с родителями на дачу и отмечать мамин День Рождения с сумасшедшей бабкой мы с сестрой отказались наотрез.

Наскоро позавтракав у родителей, я пошла гулять вместе с племянником и Викой. Мы пошли в местный парк на детскую площадку. Егорка бросился на горки, периодически кричал оттуда “Мам, смотри как я могу”, быстро нашел себе друзей и с визгом уже носился вместе с ними по площадке.

Мы с сестрой сели на лавочку, беседуя ни о чем. Тему незнакомца из кафе я старалась не затрагивать и тем более не рассказала ей о своем ночном визитере.

– Бывший объявился, – с грустной усмешкой вдруг проговорила Вика. – С ребенком хочет общаться.