Страница 16 из 19
Она усмехнулась.
Я повнимательнее присмотрелась к Сэм, но так и не смогла определить, говорит она серьезно или шутит. Меня совершенно не прельщала перспектива жить в тюрьме.
А она продолжала:
– Это все вранье, что все маги между собой равны. Обрезай волосы, меняй тряпки, но все равно все знают, откуда ты и что из себя представляешь. А к этому еще прибавляется оценка твоих магических сил. Плюс маги из семей магов – отдельная каста.
– Каста?
– Ну, да… эти обращаются с остальными как с грязью и кичатся своим происхождением. А ты знаешь, как маги выбирают себе спутниц?
– К нам домой приходил чернокнижник. Калеб. Он попросил отца разрешения встретиться с Кристой. Криста – это моя сестра.
Саманта присвистнула.
– Все чернокнижники – негодяи, – убежденно сказала она, – им не стоит доверять. Они любят воровать девушек. Возможно, этот Калеб уже выкрал твою сестру. Околдовал ее и теперь…
Мне стало трудно дышать. Я почувствовала, что стены вокруг сжимаются, а сводчатый потолок давит. Все слилось: башня с лабиринтом и тюрьма для магов, чернокнижники, которые воруют девушек. Вокруг раздавалось мерное постукивание ложек, редкие разговоры стали шумом.
– Эй, Саманта, – сказала Фреда, – ты совсем запугала новенькую. Как там тебя, Мальта? Ты чего позеленела?
Вдруг все происходящее вокруг – это причудливый сон. И мне просто надо проснуться, вырваться из кошмара. Спина вспотела, и к ней противно липла ткань нижней рубашки.
– Старайся дышать спокойно, – сказала Сэм и положила мне руку на плечо.
Я почувствовала успокаивающе тепло, и тяжесть, что сдавливала сердце, начала медленно отступать.
– Эй, вы! Никакой магии в неположенное время!
Саманта убрала руку.
– Полегче? – спросила она.
Я кивнула.
– Ой, они зашевелились. Надо сворачиваться.
Сэм схватила еще хлеб, и он исчез в глубине ее карманов. Я подумала про девушку, которая осталась в спальне, и тоже припрятала кусок.
– Давайте, отбросы, поднимайтесь!
Задвигались лавки.
– Ты когда-нибудь видела троллий туман? – спросила Саманта.
– Нет.
– Может сегодня будем с ним тренироваться. А если у Джонатана случится припадок, то веселье обеспечено.
Но ко мне подошла Алиса.
– Новенькая! Следуй за мной.
В жарко натопленной комнате сидели два очень старых мага в белоснежных мантиях.
– Ты заставила нас ждать, магика Алиса.
От «магика» – устаревшего обращения к женщине-магу – повеяло холодом.
Алиса попятилась. От ее заносчивости не осталось и следа. Она стушевалась и выглядела как нашкодившая ученица. Потрясающий контраст с тем, как она вела себя с беднягой Джонатаном утром.
– Я прошу прощения…
Один старик вскинул руку, пресекая попытки Алисы оправдаться. Она сконфуженно замолчала, и маги, потеряв к ней всякий интерес, уставились на меня блеклыми, словно выцветшими глазами.
– Девчонка, – сказал один.
– Похоже, Захария ошибся и мы зря тратим время, – сказал второй.
Я молчала. Интересно, сколько этим двоим лет. Наверное, на двоих двести десять – не меньше.
– Подойди ближе, Мальта, возьми меня за руку.
Он вытянул вперед обтянутую пергаментно-желтой кожей ладонь, обсыпанную коричневыми пятнами.
Мне стало противно, и если бы не Алиса, которая с силой толкнула меня в спину, то я бы не нашла сил, чтобы приблизиться.
– Не бойся, – сказал маг.
Когда мои пальцы коснулись его, то меня передернуло от отвращения. Рука была ледяной, как у покойника.
– Ты свободна, магика Алиса. И не вздумай ошиваться под дверью. Мы узнаем.
Я повернулась и успела заметить злое выражение на ее лице. Она смотрела так, как будто я только что нанесла ей смертельное оскорбление.
Я стала очевидцем того, как два старых мага выгнали ее словно нашкодившую шавку. Какой удар по авторитету, этого она мне ни за что не простит.
Страшно было оставаться наедине с магами. Жутко.
– Как погиб король? – спросил меня один. – Отвечай.
– Я не знаю.
– Что обещала королева верховному магу?
– Я не знаю.
– Чьи головы запекли в пирог?
Какой пирог? Какие головы? Почему-то я понимала, что речь идет не об охотничьих трофеях…
– Не знаю.
– Тогда почему Захария сказал нам, что у тебя дар. Нет, этот мальчишка ошибается.
Я вздрогнула. Оба мага смотрели на меня, как смотрят змеи на мышь перед тем, как заглотить.
– Он говорил нам, что твой взор обращен на то, что происходит сейчас. Так смотри! – закричал тот, что сжимал мою ладонь.
– СМОТРИ! – приказал второй.
– Смотри же! – вторили они вдвоем.
Мой взгляд метался по комнате. Я видела каменную кладку стены, языки пламени в камине, лица магов, изрезанные морщинами, пол с потемневшими досками.
– Ну? Что же ты видишь? Говори?
– Ничего!
– Ах, ничего? Тогда зачем тебе глаза? Закрой их.
Я зажмурилась.
В корчме было жарко натоплено. За длинным столом сидели десять мужчин, перед каждым стояло по тяжелой глиняной кружке с пивом, но их грубые лица были хмуры. Признаков веселья не наблюдалось. Не визжали дудки и не пела скрипка. Подавальщицы не сновали с полными подносами.
Речь держал совсем седой старик. Его кустистые брови, казалось, давили на веки, и глаза от этого были полузакрыты. Морщины говорили о нелегкой жизни.
– Нельзя надеяться на рыцарей и магов. Во времена еще моего деда староста заключил договор с троллями, и они нас не трогали.
– Туман опять начал клубиться в низине, значит, точно скоро пойдут. Надо бежать в крепость.
Старик важно покачал головой:
– Вот в крепости-то нас всех точно прирежут, когда ее возьмут. Мы должны остаться с краю, показать, что мы чтим договор.
– Ага! А если явятся маги и поймут, что мы готовимся встретить их лютых врагов с распростертыми объятиями. Думаешь, они нас пощадят?
– Мы между двух огней. Но я согласен с Доном. Нельзя служить двум господам. В итоге получишь от обоих.
– Но маги ближе. И король – победитель троллей. Они испугаются. Не придут. Что нам туман. Ну, клубится. Но не лезет же дальше.
– А я говорю, что они вот-вот перейдут границу. Мы должны поступить, как договаривались.
– Скажи, Мальта, что ты видела?
– Ничего. Клянусь ничего.
Мне сделалось душно, рука затекла. Я открыла глаза.
– Пожалуйста, отпустите меня.
Старик приблизил свое лицо к моему, и я поморщилась, чувствуя смрад его дыхания.
– Ты врешь.
– Нет.
Я все-таки вырвала руку и отшатнулась.
Маги взялись за руки. Их пальцы переплелись. Остатки седых волос развевались, как будто по комнате прошелся порыв ветра.
– Мы хотим, чтобы ты смотрела. Смотри же!
Что это? На потемневших досках пола вспыхнули ослепительной вспышкой семиконечные звезды, от которых расходились длинные прямые лучи. Я снова зажмурилась.
Огонь пожирал огромные бревна. Пламя ревело и вздымалось вверх к дымоходу исполинского камина. На мраморном портале была вырезана морда клыкастого чудовища с чуть косыми глазами. На том месте, где на голове обычно располагаются уши, у этого зверя росли крылья. А ниже бежали тучные виноградные лозы с грубыми листьями.
Зал, в котором располагался этот камин, был огромен и заполнен… троллями. Тролли-воины и тролли-придворные были разодеты так, что глазам становилось больно от блеска драгоценных камней и шелковых тканей.
Тролли веселились.
Их серые грубоватые лица озарялись улыбками. И они то и дело повторяли одно слово:
– Ория! Ория!
Пенилось вино, разливаемое по тяжелым кубкам.
Неожиданно стало очень тихо, тролли расступались, давая дорогу девушке в зеленом платье. Кожа ее была бледной, так что не оставалось сомнений в том, что она была чистокровным человеком.
Небрежным движением руки девушка отбросила прядь волос. В ухе в такт ее шагам покачивалась необычная серьга – месяц на длинной цепочке.