Черный телефон

Больше года Элизабет спала с их инвестиционным консультантом. Эдди уличил жену в измене, а она собрала чемоданы и уехала к матери, забрав с собой Трейси.

– Знаешь, а я почти рада, что ты нас застукал, – призналась она через пару месяцев по телефону. – Наконец с этим покончено!

– С твоим романом? – спросил Эдди.

Никак хочет сообщить, что рассталась с банкиром?

– Нет, – ответила Лиззи. – Я имею в виду твой омерзительный хоррор и тех отморозков, что приходили в наш дом – маленьких потных слизняков, возбуждающихся от трупов. Развод – лучшее, что могло со мной случиться. Надеюсь, теперь у Трейси нормальное детство, а я буду общаться исключительно с нормальными, переросшими подростковый возраст людьми.

Мало того что Лиззи трахалась за его спиной, – она еще и попрекала его детством Трейси. У Эдди тогда просто перехватило дыхание от злости, и до сих пор в горле вставал ком, стоило вспомнить тот разговор. Он швырнул сборник обратно и побрел на кухню. Пора обедать. Возбуждение, не находившее выхода, наконец спало. Спасибо Лиззи – бывшая жена порой выручает, пусть между ними теперь сорок миль и постель другого мужчины.

После полудня Эдди отправил электронное письмо Нунану, попросив того поделиться контактами Килрю. Не прошло и часа, как Гарольд перезвонил. Ему приятно, что мистер Кэррол заинтересовался «Мальчиком с пуговицами» для своей антологии. Нет, электронной почтой автора он не располагает, зато знает его домашний адрес и телефон.

Эдди отправил письмо Питеру Килрю, однако конверт вернулся со штампом «Не доставлено». Набрал номер телефона. «Линия отключена». Он снова позвонил Нунану в университет.

– Не могу сказать, что вы меня удивили, – тихо и несколько смущенно заговорил Гарольд. – У меня сложилось впечатление, что Питер – бродяга: по-моему, ему вечно не хватает денег, и он берет подработки – то там, то здесь. Наверное, лучше вам связаться с руководителем лаборантов – Мортоном Бойдом. Наверняка у него есть данные Килрю.

– Когда вы его последний раз видели?

– Заезжал к нему в марте – как раз после того, как вышел «Мальчик с пуговицами» и разразился скандал. Говорили, что рассказ написал настоящий женоненавистник, требовали от автора письменных извинений, ну и тому подобное. Хотел сообщить ему, что тут происходит. Наверное, даже рассчитывал, что Питер осадит критиков, станет защищаться – напишет, например, в студенческую газету, однако он заявил, что не намерен проявлять слабость. Странный получился у нас разговор. Питер вообще странный парень, и дело даже не в его рассказах.

– О чем вы?

– Сам не пойму, – засмеялся Нунан. – Как бы это сказать… Знаете, бывает, лежишь с высоченной температурой и вдруг посмотришь на обычный предмет типа настольной лампы, а она тает или уплывает вдаль. Встречи с Питером Килрю вызывают именно такое ощущение. Не знаю, в чем причина. Наверное, меня несколько пугают его интересы.

Автор нравился Эдди все больше и больше.

– Например?

– Когда я приехал, дверь открыл его старший брат. Парень был полураздет; думаю, они живут вместе. Так вот, этот брат – не хочу показаться бестактным – ошеломляюще толст. С ног до головы в татуировках. На животе у него красовалась ветряная мельница со свисающими с лопастей полуразложившимися трупами. А на спине я углядел татуировку эмбриона с длинными клыками и черными пятнами вместо глаз. Ах, да, в руке у зародыша был скальпель.

Эдди неуверенно засмеялся.

– Впрочем, в итоге он оказался неплохим парнем, – продолжил Нунан. – Вполне дружелюбным. Угостил меня содовой, и мы уселись на тахте перед телевизором. Что самое забавное – прямо во время разговора, пока я рассказывал о буче в университете, Питер, усадив брата на пол, проколол ему ухо под пирсинг.

– То есть?

– Клянусь! Я выдаю подробности, а Питер тем временем втыкает ему раскаленную иглу в верхнюю часть уха. Кровищи было – не поверите! Когда толстяк поднялся, мне показалось, что ему пуля попала в висок – такое открылось кровотечение. Помните финал «Кэрри», где героев облили кровью из ведра? А этот встает и предлагает мне еще кока-колы…

На этот раз они расхохотались в унисон. Немного помолчали, и Нунан неожиданно выпалил:

– Они смотрели передачу про Джонстаун.

– Что?

– По телевизору шел документальный фильм про тот поселок во Французской Гайане, где сотни людей добровольно ушли из жизни. Пока мы общались, а Питер дырявил брату ухо, звук он выключил. По экрану бежали кадры с улицами, полными трупов, с птицами, рвущими останки… – Нунан тяжело сглотнул. – По-моему, это была запись из их домашней видеотеки – похоже, пленку парни закольцевали. Уставились в телевизор, словно зомби.

Вновь повисла тишина. Очевидно, Нунану стало неловко за свой рассказ. Вероятно, Килрю искал вдохновение, с невольным уважением подумал Эдди.

– Считаете, что «Мальчик с пуговицами» – выдающийся образец современной литературы? – поинтересовался Нунан.

– Именно так.

– Не знаю, что скажет Питер по поводу включения «Мальчика» в антологию, но мне это было бы очень приятно. Надеюсь, я вас не слишком напугал.

– Я не из пугливых, – улыбнулся Эдди.

Бойд из университета мало чем помог.

– Питер рассказывал, что его брат занят на площадке коммунального строительства в Покипси. То ли там, то ли в Ньюберге. Питер вроде хотел к нему присоединиться. Подобная работа неплохо оплачивается, и, если уж ты попал в эту сферу, никто тебя не уволит. Можешь быть маньяком-убийцей – кого волнует?

Услышав про Покипси, Эдди заинтересовался. На конец месяца в городке был запланирован небольшой конгресс для авторов, работающих в жанре фэнтези – то ли «Темный ВандерКон», то ли «Темный ДримКон». Да хоть «МастурбатКон» – неважно. Важно, что Эдди приглашали поучаствовать, а он плевать хотел на поступающие от организаторов письма. Его больше не интересовали незначительные конгрессы, да и со временем не складывалось – поджимали сроки на работе.

Впрочем, он каждый год посещал Всемирную премию фэнтези, старался не пропускать летний лагерь «Камп НеКон», не брезговал и некоторыми регулярными встречами по интересам. Подобные конвенты были частью работы, от которой он пока не отмахивался – туда приезжали приятели, да и Эдди в глубине души любил такие мероприятия. Там пробуждались приятные воспоминания.

Как-то он встретил на одном из конгрессов человека, предложившего купить первое издание «Я люблю Гейлсбург весной». Эдди давным-давно забыл о существовании этого произведения, однако, глянув на хрупкие пожелтевшие страницы, пропитанные ароматами бабушкиных чердаков и многолетней пыли, замер. На него нахлынули пережитые в детстве чувства. Он читал этот сборник в тринадцать лет и целых две недели жил в состоянии восторга: выбирался из спальни на крышу, лишь бы не расставаться с книгой, не слышать, как бранятся и дерутся родители. Эдди до сих пор помнил запах шершавой, раскаленной от солнца черепицы и далекое жужжание газонокосилки. А лучше всего отложилось в памяти счастливое удивление после невероятного романа Джека Финнея «Десять центов Вудро Вильсона».

Эдди позвонил на стройку в Покипси; звонок перевели на отдел кадров.

– Килрю? Арнольд Килрю? Его сократили с полгода назад, – уведомил мужчина с пронзительным и в то же время хриплым голосом. – Вы ведь представляете, насколько сложно здесь добиться увольнения? Это первый человек за многие годы, которого мне пришлось отпустить. Арнольд скрыл свое уголовное прошлое.

– Нет, меня интересует Питер Килрю, вероятно, они братья. Не припомните, этот Арнольд – толстяк, покрытый татуировками?

– Вовсе нет. Худой жилистый парень, однорукий. Левую руку потерял, работая на прессе – судя по его рассказам.

– Вот как… – пробормотал Эдди.

Судя по всему, Арнольд просто обязан быть родственником Питера Килрю.

– А что конкретно вы о нем узнали?

– Арнольд нарушил защитное предписание суда.