Страница 4 из 7
На самом деле Карамельников думал об этом ещё давно, но мысли эти вдруг растворялись, когда он глубоко рассматривал многочисленные складки живота своей дочки, растягивающие до рвения майку. «Но сейчас всё будет иначе», ‒ уверял себя он. На примете у него была богатая семья Жабадушевых, к которой он и направился. «Но ведь не за нищих выдавать Дашульку-то, её достойны только мужчины при деньгах!» ‒ рассуждал Василий. Идёт и представляет свою дочурку в свадебном платьице, кружащуюся в танце с будущим мужем, Толей. Мечтать невредно, как говорится...
Дом Жабадушевых видно с любой точки села. Его кирпичные стены ярко отражают солнечный свет. Три этажа величественно возвышают его над всеми другими домишками вокруг.
Василий Антонович поднялся на крыльцо, подтянул свой галстук, вытер подошвы своих туфель о красный коврик под дверью и незамедлительно позвонил в дверной звонок, при этом громко приговаривая: «Тук-тук! Есть кто дома?»
Дверь отворяется, и в щели показывается чья-то постная, недовольная морда.
― Ах, Николай Петрович! Здравствуйте, здравствуйте! ― выдавливая из себя радость, первый поздоровался Карамельников.
― День добрый, Василий Антоныч, ― проворчал хозяин.
Николай Петрович Жабадушев ‒ пятидесятилетний мужчина полного телосложения, с лысой головой, на макушке которой виднеются три несчастных волоска. Носит очки. Одевается в строгие деловые костюмы, совершенно неподходящие ему. Народ прозвал его «Пёс с бешенством», а всё потому, что даже из-за неприметного пустяка Николай может начать ворчать, злиться и даже впадать в гнев, страшно представить, что с ним происходит, когда случается что-то по-настоящему серьёзное. Между его густыми бровями сильно выделяется морщина, появившаяся, по-видимому, из-за того, что её владелец часто гневается.
― Чего вам надо? ― грубо спросил Жабадушев, придерживая полуоткрывшуюся дверь.
Василий Антонович сначала было удивился такой гостеприимности, но после сделал глупую широкую улыбку и начал:
― Я к вам по очень интересному делу, Николай Петрович, ― сказал Карамельников, ― Могу ли я...
― Ой! Здравствуйте, дорогой Василий! ― послышалось из-за спины ворчливого мужчины.
Это была Алла Фёдоровна Жабадушева ‒ тридцатидвухлетняя супруга Николая, по девичьей фамилии ‒ «Нескупенко». Все вокруг её знают, как очень щедрую, великодушную женщину с ласковым голосом и изумрудными глазами. На ней висел поверх белого сарафана розовенький фартучек в горошек, на голове светлые её волосы были сложены в аккуратный пучок. Женщина была невысокого роста и выглядела она намного моложе своих лет.
― Да проходите, что же вы стоите! ― крикнула она, Василию, настежь открывая дверь.
― Благодарю, Аллочка, ― приветливо ответил Карамельников, гордо проходя в дом перед кислым Николаем.
Василий и Николай были достаточно давними знакомыми. Их связывает одно очень значимое для Гадюшки событие ‒ выборы главы села. Практически всегда кандидатов на эту должность набиралось не более двух человек, конкуренция была невелика. Из года в год Николай Петрович Жабадушев стремился занять место градоначальника, но вот, видно, не судьба... Всё никак не выходило. Каждые выборы побеждал кто-то другой, мужчину это невероятно раздражало.
Сами люди, зная о его высоком материальном положении, предлагали, чтобы тот выдал всем им денег взамен на их голоса на будущем избрании. Для него, если говорить честно, выдать каждому жителю немного деньжат ‒ ничего не стоило, он точно бы не разорился... Но душила Жабадушева жаба, и только послал он всех куда подольше, вызывая тем самым ещё больше людской неприязни к себе.
И вот четыре года назад прошли очередные выборы. До последнего момента в претендентах было два лица, одним из которых был Николай. О втором даже и говорить не хочется... Это ссохшийся, дряблый, седой старикашка, который и передвигаться-то толком уже не мог, и совершенно не понятно как он вообще попал на эти выборы. Было ясно ‒ выиграет Жабадушев. Николай безумно обрадовался. Народ, наконец, увидел на его всегда раздражённом лице что-то поистине счастливое. Но не всё в нашей жизни бывает так гладко. Видимо, как я сказал уже ранее: «Не судьба!»
Неожиданно для всех третий свою кандидатуру на эту должность выдвигает Василий Антонович Карамельников. Неизвестно было откуда он выпал, по-другому и не сказать. Люди от безвыходности собирались голосовать за «Пса с бешенством», хотя, конечно же, желания делать это у них не было, а тут ‒ Василий! Все и переметнулись к нему. Улыбчивый, добрый мужичок ‒ вот каким показался Карамельников жителям, ну точно уж лучше какого-то ворчуна.
С тех самых пор Василий Антонович руководит городом уже почти пять лет. Николай Петрович, мягко говоря, невзлюбил его, именно поэтому сейчас мы видим такое холодное отношение между мужчинами.
― Присаживайтесь за стол, Василий Антонович, мы как раз только карасей пожарили! ― радостно прокричала Алла из кухни.
Рожа Николая стала ещё кислее.
― Аллочка, может не нужно карасей. По-моему Василий просто так зашёл... ― пытался намекнуть своей жене Жабадушев.
― Да что ты, Николенька, снова за своё! Всем хватит! ― сказала она, вынося на стол рыбу.
― Да нет, это я так... просто.
Карамельников осторожно сел на бархатное зелёное кресло, всё уводя взгляд от Николая Петровича.
― Василий Антонович! ― вновь крикнула женщина, возвращаясь на кухню.
― Ау! ― с улыбкой выкрикнул он в ответ.
― Вам чай или вино? Не стесняйтесь!
Николай чуть было не поперхнулся свой слюной от щедрости своей супруги.
― Воды, Аллочка. Воды! ― не дождавшись ответа гостя, гаркнул Жабадушев и уселся напротив него.
― Василий, я вас спросила... ― усмехнувшись, подошла к столу женщина.
Началась настоящая комедия. Василий сначала было с удовольствием хотел сказать: «Вино», но, смотря на раздражённое лицо Жабадушева, остановился на чае.
― Чай с карасями? ― немного удивилась она, ― Я же в шутку предложила, вы хорошо подумали? ― переспросила Алла.
― Да хорошо, хорошо, Алла! Что же ты пристала к Василию!? ― будто защищая Карамельникова от надоедливой жены, ответил Николай.
Женщина принесла всем столовые приборы и сама села рядом с мужем.
Карамельников боязливо постукивает пальцами по столу, дожидаясь, когда кто-то начнёт трапезу первым. Но как специально никто не начинает...
― Ну и что же мы сидим? Всем приятного аппетита!― оптимистично проговорила Аллочка.
И будто после этой фразы все, точно роботы приступили есть. Жабадушев с хрустом оторвал карасю голову, словно намекая Карамельникову о возможном исходе событий, и принялся обгладывать рыбий хребет.
― Василий, ну так вы скажите, наконец, причину вашего визита? ― нагло поинтересовался Николай.
― Оу! А я что ещё не сказал? ― Карамельников сделал вид, что забыл об этом, нелепо хохотнув.
― Нет. Не сказали...
Василий Антонович до конца прожевал и, облизнув от волнения губы, издалека начал:
― Как Анатолий ваш поживает? Не хворает?
― Нормально, поживает. Слава богу, не хворает, ― сиюсекундно без эмоций ответил Жабадушев.
― И правда! Слава богу! ― добавила Аллочка.
― Наверно, невестку ищет? ― продолжил Карамельников.
― Ну, ищет... А что? ― недоумевая, спросил Жабадушев.
Василий намерено сделал паузу, укусив хвост карася, а Николай Петрович тем временем, будто заглядывая ему в рот, ел уже второго.
― Знаю я одну прекрасную девушку, которая очень даже подойдёт вашему сыну, ― сказал Карамельников.
― Да вы что! Правда? ― с ещё большей радостью наивно поинтересовалась Алла Фёдоровна.
― Чистейшая правда, Аллочка! ― уверяя, ответил он, ― Чистейшая!
― Ну и кто она? ― пожелал скорее узнать Жабадушев.
Кресло гостя отодвинулось чуть назад, Василий Антонович привстал, приподнял голову и гордо произнёс:
― Её зовут Дарья Васильевна Карамельникова!
Это прозвучало, точно гром приближающегося урагана. В комнате зацарила мёртвая тишина. Алла Фёдоровна вышла из комнаты. Николай Петрович чуть было не упал со стула.