Страница 2 из 18
Подумаешь, трехлетнее спокойствие, которое царило в душе в ожидании скорой свадьбы с любимым, дало трещину.
Ноги несли меня в совершенно неизвестном направлении. Ветки деревьев хлестали по мокрым от слез щекам.
Ну вот и все!
Все кончено! Полжизни я жила в тайной надежде на брак с этим человеком, и три года в ожидании, что скорые надежды оправдаются.
А теперь – полный крах мечты.
Сбегая по лесу от неудавшейся судьбы, которой в полном смятении наколдовала хвост. Случайно. Но… это уже не избавит от ответственности.
Чтобы не присовокупить к вихляющему ослиному безобразию еще и рога, пришлось опрометью выскочить из сада через скрытую калитку, так я и оказалась в лесу. А Патрик, очевидно, побежал избавляться от хвоста. Что же, теперь его хотя бы можно понять и даже принять его решение – я действительно непутевая невеста, с которой не стоит связываться уважающему себя будущему министру иностранных отношений.
Но обида все равно рвала душу на части. Я ведь любила его! Позволила себе впустить чувства в свое сердце в надежде, что в будущем останемся вместе.
Как мне теперь все объяснить близким, смотреть в глаза той же бабушке, которая втайне возлагала на этот брак большие надежды.
Ведь мне тоже хотелось хоть раз в жизни, чтобы она посмотрела на меня с одобрением, а не презрением и отвращением. Брак с Патриком был во многом желанным, но любовь в моем случае была важнее.
От быстрого бега стала кружиться голова и дыхание сбилось, но хотелось убраться как можно дальше от дома, чтобы меня никто и никогда не нашел. Спрятаться от всех на свете и забыться.
Очевидно, я ушла действительно очень далеко, потому что привычные тропинки незаметно сменились совсем уж незнакомой темной чащобой. Деревья будто сами стали двигаться и менять свои очертания. Казалось, шла в одном направлении, а теперь была уже не уверена.
По всему выходило, что я заблудилась. Может оно и к лучшему.
Слезы стали застилать глаза с новой силой, оттого я уже не могла совсем рассмотреть, куда иду. Потому, когда споткнулась и грохнулась, даже не видела, куда и во что падаю. А падала я долго. По крутой горе эпично кубарем катилась вниз, цепляясь за все возможные ветки и сучки, ударяясь о коряги и пни.
Магически ничего путного соорудить было невозможно, да и не с моей безумной магией. От потрясений и боли силы разом оставили меня, падающую в неизбежность бытия. Правда, окончательно столкнуться с этой неизбежностью, помешало большое количество опавших листьев, смягчивших удар. Но все равно ухнуло меня знатно. Боль была такая, что казалось – не выживу. Голова еще оставалась на месте, а вот за все остальное я была не уверена.
Сознание честно решило – так больше нельзя, столько потрясений – это слишком. Поэтому обморок стал моей наградой за испытания сегодняшнего дня. И только на краю уходящего сознания заметила над собой силуэт.
Мужчина…
Неужели Патрик побежал за мной следом?
Хотелось вскочить и броситься на шею возлюбленному. Но мужская фигура приблизилась, и стало ясно – это совсем не молодой лорд Антегре. Этот человек был гораздо крупнее.
Находившееся в тени ветвистых деревьев лицо, было невозможно рассмотреть.
Что, если это какой-нибудь разбойник, готовый посягнуть на мою честь? Но, мелькнувшая мысль, тут же угасла.
Луч полуденного солнца на секунду скользнул по приближающейся фигуре чужака. Ну и где тут выдержать тому сознанию, если ко мне приближался… человек ли это? В тени светились лишь глаза, словно серебро.
Веки таки милостиво сомкнулись, и день окончательно померк…
Меня разбудил шум.
Нет, не так. Сначала мне снилось, что-то невероятное. Будто бы я танцую на балу в объятьях, крепко держащего меня, возлюбленного. Голову кружило в танце, а сердце трепетало от предвкушения. Впервые мне было так хорошо, что от счастья хотелось петь. Однако, как только я порывалась заговорить, меня останавливала мужская рука на моих губах.
– Тише-тише… красавица, – голос такой низкий, глубокий… ласкающий. Но голоса я не узнавала.
Вдруг поднялся вихрь желто-красных осенних листьев, отрезая нас от общего веселья.
– Вы… не Патрик… – только и сумела выдавить из себя я, разглядывая то, что было у него на лице.
– Конечно же, нет, – легкая насмешка в голосе человека в маске птицы немного обескуражила. – Я кое-что тебе оставил. Береги это.
Он наклонился ко мне слишком близко, но отпрянуть не было возможности. Да и хотела ли я этого? Губы сомкнулись на моих губах и по телу разлилась волна невероятной нежности.
Неужели так бывает? Видимо, бывает…
– Леди! – пронзительный голос прорезался в сознание так неожиданно, что разрушил магию момента. – Илли… Леди Илли! Илли…
Голова закружилась, и я, как будто, рухнула в вязкую тьму, из которой меня навязчиво выдергивал голос моей горничной.
– Нина… – первое, что увидела перед собой – это бледное и обеспокоенное лицо служанки. – Как ты здесь оказалась?
– Вообще-то, быть здесь моя обязанность! – невозмутимо заметила девушка. – Вопрос в другом, как вы здесь появились тогда, когда весь дом, во главе с вашим папенькой обыскались вас в саду и за его пределами?
– Что?! – я даже вскочила от неожиданности. – Как…
Оглядевшись, я рухнула обратно на подушки. Голова стала кружиться, на лбу проступил холодный пот.
– Как… такое возможно? – осипнув от шока, пробормотала я.
– Вот и я все думаю, как такое возможно? – сетовала Нина. – Все там, а вы тут, да еще и зачуханная в пыли да листьях.
Сердце стучало так сильно, что заглушил первоначальный смысл сказанного горничной. Но когда до меня дошло, то было уже совсем не до шуток.
По всему выходило, что я лежала в своей комнате на кровати. При всем при этом одежда моя находилась в ужасном состоянии – грязный жакет с налипшими сухими листьями, юбка с истрепанным подолом, на котором также красовалась сухая трава. Я боялась смотреть в зеркало. Волосы волнами ниспадали по плечам.
И где же мои ленты?
– Нина, – осторожно заговорила я, обращаясь к горничной. – Что у меня в голове?
– Не переживайте, леди Илли, – девица деловито уперла руки в бока. – Там у вас по-прежнему находятся ваши волосы. Вот только расчешете вы их еще нескоро.
– Подай срочно расческу и помоги привести платье в порядок, – засуетилась я, вставая с постели. – Патрик не должен видеть меня в таком состоянии. А нам надо срочно поговорить.
– Так это… – выглядела Нина довольно обескураженно, что немного настораживало. – Лорд Антегре отбыл от нас, как только возвратился из парка, где гулял с вами.
– Но… – я сова присела на кровать. – Как отбыл? Ведь… он не мог вот так уехать.
Ком снова подкатил к горлу. Неужели он бросил меня там одну – несчастную и одинокую? Глаза снова стали наполняться теплой влагой.
– Эх, госпожа, говорила я вам за этого напыщенного петуха, – горестно покачала головой горничная. – Да и старухе Бенсет он не нравился, а уж она-то знает толк в этих мужчинах.
– Какой… толк? – предательские слезы выкатились из глаз потекли по щекам.
Что слуги вообще могли знать о любви?
– Да не пара он вам! – Нина была прямолинейна и максимально честна в своих высказываниях. – Все это прекрасно понимали, кроме вас. Вы все летали как птичка на крылышках своей любви, а он и не любил вас.
– Нина, не говори ерунды! – такая категоричность в словах служанки раздражала. – Как ты смеешь так судить о лорде Антегре, если совсем его не знаешь.
– Тю! – горничная аж глаза выпучила. – Зарасти, приплыли! Я-то его мерзкую натуру сразу разглядела, это вы у нас слепя и наивная.
Она вытащила из кармана на переднике газетный сверток и сунула мне, при этом выглядела она очень виноватой.
– Вот, батюшка ваш не велел показывать, чтобы вас не расстраивать.
Я приняла газету и развернула.
Если существует разочарование больше того, которое я испытала утром, так это то разочарование, которое я испытала сейчас.