Человеческая оболчка

— Все, с кем я это обсуждал, говорили одно и то же, что эти люди тут никому не нужны.

Семен перебил юношу. — Но ведь Исаак, это так и есть. Я, как владелец своего дела скажу тебе это наверняка. Приведи ты ко мне человека, да еще и двух, да еще и с ребенком. Куда я сними? Готовить они не умеют. Жить в холоде они не умеют. Ребенок требует сил и времени. Все это ляжет на мои плечи. Да и к тому же. Что ты вообще знаешь о людях из Пан Оптикума?

— Ничего, — честно признался парень. — А Вы?

— В том то и дело, что ничего. А что, если они вообще говорят на другом языке? Тогда весь твой план рухнет сразу же. А что, если они переносчики редких болезней? Тогда не только план, но и поселения рухнут.

Айзек было хотел возразить, но понял, что лишний раз выдавать себя — плохая идея. И просто кивнул. Александр, увидев, что парню стало не по себе, выругался на Семена, за столь резкие слова, и решил подбодрить юношу.

— Исаак. Знаешь по какому принципу живет наш город? По принципу «Всем помочь невозможно». Поэтому мы помогаем тем, кому можем: друзьям, родственникам, знакомым. А они помогают свои близким людям. А те своим. И эта цепочка добирается до каждого, и каждый в нее вовлечен. Все мы пленники этих высоких стен.

— То есть, помощи мне ждать неоткуда?

— Извини, Исаак, но я хотел быть честным с тобой, — Александр, с трудом переносящий напряжение, встал и удалился в уборную, оставив Семена приглядеть за Айзеком. Парень сидел, уперев голову в стол и укрывшись руками. Ему хотелось рыдать от безысходности, но усталость не оставила в нем сил заниматься даже такими простыми вещами.

— Исаак. Извини меня за грубые слова. Давай зайдем с другой стороны к твоему вопросу.

— Опять скажете, что никак не выйдет?

— Опять. Но ты послушай! Что я, что Александр за столь долгую жизнь потеряли многих людей, которых любили. Мои дети разбрелись по миру. А его погибли в экспедиции, но мы оба чувствуем одинаковую пустоту, словно больше никогда с ним не встретимся. Дома нас ждут наши старые жены, и это одна из немногих радостей наших жизней. Да и их тоже.

Айзек поднял голову. Ему казалось, что столько откровенную историю надо слушать, глядя на собеседника. Как минимум из уважения.

— А теперь представь, Исаак, что ты заберешь нас с собой, оторвав от нашего быта, от наших поредевших семей. Мы будем спасать тех, кто для нас ничего не значит. Перестанем колоть дрова, топить печи, готовить еду. Бросим все заботы и помчимся спасать людей, от которых жизнь легче не станет. Мир слишком суров, в нем слишком много забот, чтобы бездумно помогать всем. Выкинь одну — шанс будет. Да и, по секрету: ни одному городу не будет выгодно, чтобы люди рождались сами. Это я, как приближенный к власти, тебе говорю. Только тссс… Люди покупают детей. Отсеиваются в процессе. Ублюдки и маргиналы ни за что не смогут продолжить свой род, выпадая из отбора. Хорошие люди имеют много детей. Плохие — нет.

— Но ведь это зависит от денег.

— А деньги зависят от качеств личности. Подумай на досуге!

— Засиделся я на твоем белом камне! Ну так что, Семен, — громко и весело спросил Александр. — Куда мы его, ко мне, к тебе, или на улицу вышвырнем?

Айзек спокойно на это отреагировал, ведь оказаться на улице он был, вполне готов. Тут не дует ветер, да и среди деревянных построек он уж точно найдет где вздремнуть. Его пугал лишь путь в Повал. Теперь ему казалось, что это слишком далеко. На технике он ехал семь дней. Пешком — целая вечность.

— Давай его ко мне, — сказал Семен. — Я и накормить, и припахать смогу.

— Тогда решено!

Александр положил на стол шесть монет, две из которых были разрезаны пополам, видимо, для удобства оплаты. Эти монеты юноша узнал. Вот их то и показывал ему Юрий давным-давно. Старики обнялись на прощание, и Семен закрыл дверь заведения на ключ. Ступенчатое расположение дома предполагало наличие второго этажа, который вдвое меньше первого. Там располагались жилые комнаты, и как только хозяин показал Айзеку его новые хоромы — покинул парня, оставив его наедине с самим собой. Юноша сел на кровать, скинув с себя все теплые вещи, и хотел было поразмыслить над ситуацией, как внезапно склонился на мягкий матрац и без сил провалился в сон.

Глава 15

Добро пожаловать в Ад

Айзек открыл глаза, когда на улице уже было светло. Свет проникал в комнатку через маленькое окно, что выходило на людную улицу. Там, снаружи, люди топали ногами, громко говорили, смеялись, и даже не вставая с кровати, Айзек почувствовал, что при свете дня город оживает. Проснувшись в той же позе, что и уснул вчера, он подметил, что такого сна ему и не хватало, за те несколько дней пути. Усталость, хоть и не вся, ушла, и на ее место пришли затекшие и опухшие ноги, ноющая спина, и совершенно пустая голова. Такие длительные переходы так просто не даются, даже тем, кто в них часто бывает.

Сев на кровати, посреди совершенно пустой комнаты, Айзек достал из рюкзака коробочку лапши и принялся уплетать ее руками, не особо обращая внимания на вкус. Пустой стол у окна, со стареньким стулом, пустые полки, на удивление чистые от пыли. Такое ощущение, что эту комнату систематически давали на ночлег, людям, вроде Айзека. Истоптанный ковер, на котором юноша оставил свои ботинки, от времени потерял цвета, и, слившись в одно целое, рисунок превратился в грязную кашу. Плесень под потолком разрослась настолько, что казалось, будто в скором времени захватит дом целиком.

Судя по звукам снизу заведение уже вовсю работало, обслуживая своих постоянных клиентов. Жизнь в большом городе кипела и Айзек решил кипеть вместе с ней. Его совершенно не устраивали результаты вчерашнего разговора, хотя он и понял, что просить у людей тратить их жизни на его безумные затеи — пустая трата времени. Нужно было домой, оставался лишь вопрос «как?».

Доброе утро, Семен. Спасибо за ночлег, — Айзек уже успел спуститься, оставив свои вещи наверху. Он присел за высокий стул, что располагался у стойки для заказов и принялся наблюдать за работой семена, который в одиночку умудрялся прикладывать руку сразу к дюжине кастрюль и сковород. — Как мне отплатить Вам? Нужна помощь?

— О, Исаак, доброго утра! Нет. Пока нет, — отвечал Семен, ни на минуту не останавливая свой бег по кухне, что была на виду у всего обеденного зала. — Что будешь есть?

— Да я уже перекусил.

— Ну ты даешь! Ты давай, сходи до Сашки, отвлеки его от работы! Тебе же нужно знать, как вернуться домой. Через Ред Вотер ты пойдешь или придумаешь другой вариант — он тебе авось че подскажет.

— Да, хорошая идея. А где можно взять воды? Пить хочется.

— На! — Семен, не выходя из своего танца, моментально поставил прозрачный стеклянный стакан перед носом у Айзека. — И вот если ты тут надолго, то так и быть, поработаешь тут со мной. Руки лишними не бывают.

— Спасибо. Даже не знаю, что бы без Вас делал, — Айзек отхлебнул чистой воды и принялся разглядывать стакан, что был на удивление хорошо сделан.

— Да не за что! Кстати, стекло тоже у нас делают. Ну, точнее делали… Эх, да не важно. Дуй давай!

Айзек накинул куртку и вышел на улицу. Светлый, красивый и чистый город предстал перед глазами юноши, и хоть сейчас он видел лишь одну длинную круглую улицу, где-то в среднем радиусе города, но и по ней можно было сказать о разнице двух поселений-гигантов. Грязный, чумазый город красных берегов отдавал гарью, пачкал всем, чем к тебе прикасался, отбирал краски у неба, заслоняя его плотной постройкой. Восток это небо принимал в себя, отражая его в своих прозрачных стенах, разделявших город на кольцевые улицы. Тут светло. Даже очень светло. Люди хоть и не ходят в легкой одежде, но выглядят довольными и согретыми. Та душа города, которую показали Айзеку старики, она была вот тут, прямо перед ним.

Добрые лица. Люди, идя по улицам, улыбались, глядя на странно одетого парня, не бросая на него осуждающие взгляды.

Пройдя по улицам, глядя, то вверх, то по сторонам Айзек не мог не насладиться красотой, что давала необычная архитектура. Если ночью, казалось, что город умирает, то сейчас все выглядело совсем наоборот.