Человеческая оболчка

— Да как не пробовал-то? Я ее и на улице встречал… И в дом для детей ходил… И квартиру посещал… — лежал на полке Хайле старший, не в силах уснуть под завывания ветра.

— Стоп, ты что, следил за ней? Тогда я не удивлен, почему Ута так расстроилась.

— Ну а как по-другому то?

— Уилл, ты пойми, с людьми надо быть аккуратнее. Они же не твоя добыча. Они такие же люди, как и ты сам.

— Ой, да много ты понимаешь? Я же просто с сыном хочу побыть! Чтобы он помнил меня! Может быть, даже, научить его чему-нибудь, — старший брат спрыгнул с полки, громко приземлившись на ноги. — Решено! Как вернусь — все силы потрачу, чтобы снова сойтись с Утой. Сыну нужны два родителя!

— Хорошая идея, — с теплой, полной надежды улыбкой, сказал Марк.

— А ты то как? Как там Иннес? Ты последнее время, наверное, даже не успевал с ней увидеться. Да и мы с тобой в городе почти не пересекались.

— Да все хорошо.

— Ты не думал сделать ей предложение?

— Да нет. Я прекрасно понимаю, что это плохая идея.

— Потому, что она проститутка?

— Нет, по тому что у меня опасная работа. Вообще, не понимаю, как ты, с таким графиком, решился завести семью. Мы двадцать с лишним дней в пути. Ты бы при всем желании не смог связаться с женой и сыном.

— Че то ты заладил, будто это дорога в один конец. Марк! Топлива хватит, чтобы обогнуть почти весь мир и вернуться назад!

— Я же говорил: там опасно. Никогда не знаешь, чего ждать от новых мест. Вот как тогда в лесу.

— Да, брось. Следующие двадцать дней в пути будут тихими и спокойными. Я же говорю, что бывал в тех краях. Там нет вообще ничего. Оккер просто тратит ресурсы.

— Не знаю, Уилл…

— Марк…

— Что?

— Когда ты уже снимешь этот идиотский плащ? — старший брат упал на пассажирское сиденье.

— Да че-то совсем про него забываю. Забей. Щас из метели выедем, открою окно. Тут уже жесть как воняет.

Заметив, что снега в воздухе становиться все меньше и меньше Марк выключил фары. Машина двигалась в темноте, но как только стих последний ветер — видимость улучшилась. Броне пластин на окнах не было, братья решили не вешать их, ведь это была просто ночная прогулка, по сравнению с бурями в северном секторе.

Глаза привыкли к темноте и уже можно было различить очертания леса и гор. Слева, поднимаясь на большую высоту редко горели фонарики, освещая ловушки для ветров. С такого расстояния трудно было различить цвета, но колыхание лент было заметно даже отсюда.

Марк не хотел вызывать лишнего внимания, и сбавив ход, чтобы не шуметь прижался к лесу, чтобы очертания черных деревьев скрыли грузовик. Длинная монотонная дорога редко дарила что-то новое, и зачастую, это новое было полно опасностей. Мотор ровно гудел спереди, давая ощущение большого стального сердца, что билось внутри машины. Звуки и голоса в кабине стихли, в попытке остаться незамеченными для местных жителей.

— Слышь, Марк. У тебя бывает в жизни ощущение, что ты что-то делаешь не так? — тихо спросил Уиллис.

— Что за странный вопрос? — так же шепотом отвечал парень.

— Ну вот, например: тебе же нравится Ред Вотер?

— Ну, да, — ответил Марк.

— И работать на Оккера, тоже нравиться?

— Ну, да, — вновь ответил Марк.

— Вот и мне тоже. Но почему создается ощущение, будто все это неверно? Будто не на своем месте? Будто я вру себе и другим. У тебя не так?

— Хм… нет. Я люблю свое дело. Близких мне людей. Свои цели и стремления. Что в этом плохого? — говорил про других людей, чужие цели, и абсолютно разнящиеся с Ред Вотер стремления Марк. Но Уиллис почувствовал, что Марк не соврал в своем утверждении и отстал от него.

— Эх… не выйдет с тобой разговора. Ты слишком зажат. Марк, мы так редко говорим по душам, что я начинаю забывать, что ты мой брат! Надо было взять в дорогу выпивку!

— Тогда бы мы нарушили устав! Пить на задании нельзя.

— Да брось! Это же просто разведка!

Марк поравнялся с поселением, и затаил дыхание. Сейчас нужно быть предельно аккуратным, старясь идти практически на холостом ходу, чтобы никого не разбудить из наблюдателей. Каждое поселение таит опасность, особенно для одинокого грузовика полного топлива. Каждому нужен такой грузовик, а Марк имел такой в личном пользовании. Многие бы сказали, что это не честно, но парень шел к этому заданию очень долго, и искренне верил, что заслужил его.

Внимательно разглядывая окрестности, парень настолько сконцентрировался, что даже не заметил, как Уиллис подкрался к его уху.

— Марк, — максимально тихо сказал старший брат. — А че мы крадемся-то?

— Чтобы нас не заметили. Лишние неприятности…

— Аааа! Дак че ж ты раньше то не сказал! Нет тут никого! Ну по крайней мере из тех, кто любил налеты делать! — прорезался командный голос Хайле.

— Что?

— Дак я это… И тут побывал. Давно это было, может уже другие хозяева обжились, но вон, смотри! — Уиллис указал на склон горы, захватив к нему и отвесную скалу, увешанную ловушками для ветра. — Большая часть стоит порванная. Думаю, если бы тут были люди, способные забрать у нас грузовик, то они, явно, начали бы с ремонта своих собственных механизмов. И уж потом тратили бы силы на нас.

— Да, блядь! — Марк тут же включил весь свет и щелкнув передачу вниз начал разгоняться, изрыгая клубы дыма и пламени из выхлопа, что выходил на крыше. Вспышки огненных всполохов на секунду озарили все вокруг, и машина рванула вперед.

Каждый момент, каждое действие, и даже каждый прожитый день вновь приближали Марка к цели. Он без устали сидел за рулем, лишь иногда отдавая управление своему брату. Уиллис негодовал, но каждый раз сталкивался с простым объяснением: «Это моя миссия!»

Спустя несколько дней за окном промелькнул занесенный снегом снегоход, брошенный посреди пустыни. Марк проводил его взглядом в зеркало заднего вида, удивленно глядя на оставленный без присмотра аппарат. Странно было найти такое посреди бесконечного поля. Марк не мог понять всего пары вещей. Во-первых, насколько безумным надо быть, чтобы отправиться вдаль на технике, что точно не доедет? Во-вторых, почему машину до сих пор отсюда не забрали?

Любая техника ценилась на вес жизни, и найти ее брошенной было, как минимум, странно.

— Странно это, да? — спросил Уиллис, поймав удивленный взгляд Марка.

— Ты про снегоход?

— Ага. Помнишь историю про безумца, что я тогда ловил? Мы идем по его следу.

— Серьезно?

— Да. Поэтому я не удивился, что Оккер отправил нас туда. Тот сумасшедший явно что-то замышлял.

— Да, и глава города хочет это пресечь. Только почему меня одного?

— А вот это не ко мне вопрос!

Последние следы человеческой деятельности пропали в зеркалах, и дорогу вновь захватила природа. Нетоптаная людьми, дикая, такая, по-своему, живая природа. Над головой летали птицы, следы зверей пересекали направление грузовика. Тут кишила жизнь, хоть и не так явно, как в человеческих городах. День за днем. Ночь за ночью. Оставалось лишь любоваться миром вокруг, впитывая в себя его красоту.

Марк, в очередной раз, для себя подмечал, что все, что его сейчас окружает, наполнено смиренным спокойствием. Жизнь движется даже тогда, когда мир вокруг остановился. Замерз. Многие сотни лет все было именно так. Снега никогда не сходили, и все, кто тут есть, были приспособлены к этим тяжелым условиям. Были то инстинкты, или память древних предков, но звери умудрялись выживать и плодиться, пусть их количество, по сравнению с рассказами о доледниковых временах, поуменьшилось.

Марк заглушил машину, остановившись вдалеке от башни. Он оголодал и вымотался от столь долгого пути. Ни единой остановки не было за все это длительное время, и парень сросся с грузовиком, будто металл стал частью него самого. Юноша поправил сой плащ и прыгнул на рыхлый снег.

— Нахрена так далеко-то остановился?

— Сам же рассказывал, как уронил машину под воду. Мало ли.

— И то верно.

Два брата брели вперед, раскидывая ногами снег. Усталый шаг не поднимал ботинок высоко, и, вскоре, обувь промокла и стала тяжелой. Снег ветром приносило и закидывало даже за шиворот, морозя кожу на груди и спине. Легкая пластиковая броня задубела и стала очень твердой. Марк шел, чувствуя пристальный взгляд брата за своей спиной.