Страница 5 из 14
Затягивавшийся узел польско-украинских противоречий, как оказалось, развязать было невозможно.
Параллельно своя проблемная ось отношений сложилась между Речью Посполитой и Московским царством. Экспансии на Восток с целью захвата обширнейших территорий любыми средствами (особенно показательны здесь попытки завладения московским престолом через Лжедмитриев) создали напряжение, которое также невозможно было погасить мирными средствами.
Естественно, складывавшиеся в своеобразном российско-польско-украинском стратегическом треугольнике отношения также весьма ощутимо влияли на возможность развития связей украинцев с русскими соседями, «срабатывали» и на упрочение наметившихся, проявившихся уже осязаемо этнических отличий.
Очевидно, по ходу («попутно») следует выразить определенное сомнение относительно суждений весьма авторитетного историка с явными стремлениями к философским выводам и обобщениям – И. Лысяка-Рудницкого относительно исторической судьбы украинской нации в Средневековье[29]. Считая нацию феноменом политическим (в отличие от народа – феномена этнического), ученый считает результаты польского владычества над украинцами настолько губительными, что возникшая во времена Киевской Руси, точнее – в момент ее распада, в Галицко-Волынском королевстве и Великом Княжестве Литовском украинская нация по существу прерывает свое существование во времена Речи Посполитой, после Люблинской унии[30]. Выражая согласие с оценкой невероятно жестокого национального гнета со стороны поляков, тем не менее, думается, есть основание считать, что именно сохранение (несмотря ни на что) живительного национального фермента позволило украинцам выдержать все испытания, выстоять в неравном противостоянии, найти силы для борьбы с угнетателями и, в конечном счете, найти силы и пути для ее достойного завершения, создания собственного национального независимого государства – Войска Запорожского – реального субъекта международных отношений, начиная со второй половины XVII в.
Может быть, принимая в известной мере рассуждения И. Лысяка-Рудницкого о прерывистости исторической судьбы нации (дважды погибала и дважды возрождалась) предпочтительнее, оправданнее прибегать к использовавшемуся в конце XIX в. – начале ХХ в. определению – «негосударственные» или «негосударственнические» периоды, этапы зависимого состояния в жизни нации, тем не менее продолжавшей существование и в самых экстремальных условиях. То есть не считать термины «гибель нации» или «смерть нации» абсолютными, понимать их относительность, условность. Думается, что, по большому счету, не вполне убедительным является и использование терминов «неисторическая нация», как и «низшая нация», «неполная нация» применительно к украинцам[31].
3. Грани Переяслава
Маршруты истории, с одной стороны, являются воплощением глубинных общественных закономерностей, а с другой – приводят к весьма существенным, порой непредсказуемым и труднопостижимым изломам в поступи, судьбе стран, народов, наций. С полным правом это соображение можно отнести к свершившемуся в начале 1654 г. в Переяславе.
Дозревшие до антагонистических украинско-польские отношения вылились в казацкое восстание, зародившееся в Запорожье, очень быстро охватившее все слои тогдашнего общества и развившееся в масштабную войну украинцев против польского владычества[32]. Думается, есть все основания поддержать и сформировавшуюся в последние десятилетия научную концепцию, квалифицировавшую события в 1648–1654 гг. Украинской национальной революцией[33].
Ознаменовавшийся кардинальными переменами во многих областях общественной жизни феномен положил начало складыванию непростых украинско-российских отношений.
Особую историческую роль тут сыграл Переяславский договор, заключенный 9–10 января 1654 г. в Переяславе[34]. Он увенчал немалые усилия гетмана Б. Хмельницкого: с 1648 по 1653 г. в Москву с неизменной просьбой к Алексею Михайловичу принять «под высокую царскую руку» Войско Запорожское было направлено 14 посольств[35]. Отделявшиеся от Речи Посполитой, постепенно становящиеся на ноги, все более уверовавшие в свою самобытность и историческую миссию украинцы в лице своей элиты неуклонно эволюционировали от первоначальной идеи достижения казацкой автономии в составе Польши к насущной необходимости этнически-государственной особности, самостоятельности[36].
Северо-восточный сосед долгое время вел себя, в силу разных причин, весьма сдержанно, не торопился отвечать на предложения, в свою очередь, направив к Б. Хмельницкому 14 своих посольств с целью ознакомления с ситуацией, определения возможных последствий предлагавшихся соглашений. Затяжной диалог наряду с другими факторами (например, противодействия турецко-татарскому влиянию) постепенно все же вел к сближению позиций, преследовал не столько цель воссоединения украинцев и россиян (московитов) в едином государственном организме, сколько выражал стремление в условиях войны с Речью Посполитой заключить союзнический пакт, взаимоиспользуя обстоятельства прошлой совместной истории, генетической памяти, культурной, конфессиональной и языковой близости, обеспечить победу над Польшей, одинаково враждебной и украинцам и россиянам. Такая перспектива представлялась вполне реальной, учитывая и украинско-польские и московско-польские противоречия, незалеченные раны и незабытые совсем недавние (по историческим меркам) обиды. Ни на что подобное украинцам нельзя было рассчитывать даже в случае удачного дипломатического прогресса в отношениях с другими соседями – с Османской империей, Крымским ханством, Молдовой, Трансильванией, Семигородом и Швецией. Поэтому принятие Войска Запорожского под протекторат царя стало вполне логичным результатом развития российско-украинских взаимоотношений революционного времени, в котором реализовалась сложившаяся в Центрально-Восточной Европе конфигурация регионального международного взаимодействия, а московская политика гетмана Б. Хмельницкого вполне оправдала себя, имеет все основания быть признанной положительной[37]. Правда, появилось немало авторов, стремящихся обнажить теневые стороны Переяслава, а за ними и тех, кто вообще готов считать свершенное непростительной, непоправимой ошибкой, а Б. Хмельницкого даже предателем украинского народа[38].
Думается, не вполне обоснованными, скорее односторонними являются оценки украинско-российского соглашения 1654 г. лишь как военного союза двух равноправных государственных субъектов. Последствия договора с Москвой оказались значительно более сложными, в том числе и с точки зрения своей исходной асимметрической обусловленности, и еще более судьбоносными, неоднолинейными даже в упомянутой судьбоносности.
Впрочем, в оценке Переяславского соглашения, его исторических последствий проявилось столько различных, вплоть до взаимоисключающих, точек зрения, что их далеко не всегда могут охватить, проанализировать даже специальные историографические исследования. Со временем стала проявляться тенденция не только к множественности вариантов оценки Переяславской рады, но и к сужению сюжетов, посвященных ее решениям, а хронологически последующие события все более начали рассматриваться без тесной увязки с достигнутыми соглашениями и даже с уклоном их противопоставления замыслам и расчетам украинской стороны, Б. Хмельницкого.
Достойны изумления и довольно частые, порой шокирующие колебания в трактовках исторического события, причем в кратчайших хронологических рамках – скажем, за последние полтора десятилетия. Представляется излишним разбираться в конъюнктурных соображениях и искусственных умозрительных схемах авторов множества публикаций, среди которых научных критериев придерживаются не многие. Не ставя перед собой задачи создания «путеводителя» по имеющимся концептуальным расхождениям (конечно, зная о их существовании и имея соответствующие субъективные рефлексии), все же думается, в контексте данной работы нет потребности углубляться в малоконструктивные дискуссии вокруг собственно решений Переяславской Рады, позиции сторон, последовавших вскоре «Мартовских статей», как попытки задокументировать, конкретизировать достигнутые договоренности. В данном случае более целесообразно сконцентрировать внимание на итоговом эффекте, полученном в результате украинско-русского сближения[39].
29
Лисяк-Рудницький І. Формування українського народу і нації // Лисяк-Рудницький І. Історичні есе. В 2 т. Т. 1. К., 1994. С. 11–27.
30
Там же. С. 18, 21, 25.
31
Там же. С. 21, 24; Лисяк-Рудницький І. Зауваги до проблеми історичних та неісторичних націй // Там же. С. 29–39.
32
Национально-освободительная война украинского народа (1648–1654) // История Украины. VI – XXI вв. К., М., «Киевская Русь», Кучково поле. 2018. С. 156–171.
33
См.: Борисенко В. Й. Національно-визвольна революція 1648 р. в Україні (до постановки проблеми) // Богдан Хмельницький та його доба (Матеріали міжнародної конференції, присвяченої 400-річчю від дня народження Великого гетьмана). К., 1996. С. 38–40; Степанков В. С. Українська революція 1648–1676 рр. у контексті Європейського революційного руху XVI – XVII ст.: спроба порівняльного аналізу // Український історичний журнал. 1997. № 1. С. 3–21; Смолій В. А., Степанков В. С. Українська національна революція 1648–1676 рр. крізь призму століть // Український історичний журнал. 1998. № 1. С. 3–24; № 2. С. 3–25; № 3. С. 3–12; Степанков В. С. Українська національна революція XVII століття: причини, типологія, хронологічні межі (дискусійні нотатки) // Національно-визвольна війна українського народу середини XVII ст.: політика, ідеологія, військове мистецтво. К., 1998. С. 26–45; Солдатенко В. Ф. Революції та історичний поступ України // Політична думка. Український науковий журнал (українською, англійською та російською мовами). К., 1999. № 1–2. С. 154–167; Національна революція. Створення козацької держави // Історія України. Навчальний посібник. Вид. 3-е доповнене й перероблене. К., 2002. С. 88–128; Смолій В., Степанков В. Українська національна революція XVII ст. (1648–1676 рр.). К., 2009. 447 с.
34
Переяславська рада 1654 року: історичне значення та політичні наслідки. Збірник наукових статей. К., 2004. 352 с.; Переяслав 1654 р. К., 2012. ….с.
35
Рафальський О. О. Переяславський договір України з Росією 1654 року. Ретроспективний аналіз. К., 2004. 296 с.; Горєлов М., Моця О., Рафальський О. Цивілізаційний крах Переяславського проекту (Україна і Московія: історія співіснування та ворожнечі). К., 2017. 256 с.
36
Верстюк В. Ф., Горобець В. М., Толочко О. П. Українські проекти в Російській імперії // Україна і Росія в історичній ретроспективі. Нариси в 3-х томах. К., 2004. С. 17–28.
37
См.: Смолій В. А., Степанков В. С. Богдан Хмельницький. Соціально-політичний портрет. К., 1995. С 284 – 288; Степанков В. Переяслав 1654 року: витоки, сутність, наслідки // Україна та Росія: проблеми політичних і соціокультурних відносин. Збірник наукових праць. К., 2003. С 85–127; Горобець В. М. Договір 1654 р.: його політичне навантаження та правовий зміст // Верстюк В. Ф., Горобець В. М., Толочко О. П. Україна і Росія в історичній ретроспективі. С. 28–29; Рафальський О. О. Переяславський договір України з Росією 1654 року. С. 38.
38
См., напр.: Грабовський С.,Ставрояні С., Шкляр Л. Світло і тіні Переяславської ради // Geneza journal. 1994. № 1. С. 114–127; Переяславська угода 1654 року: історичні уроки для українського народу. Аналітичні оцінки Національного інституту стратегічних досліджень. К., 2004. 26 с.
39
См.: Воссоединение Руси: сб. документов и материалов для преподавателей и учителей истории. К., 2008. 276 с.