Страница 3 из 7
Но в бою дистанцию надо еще успеть сократить до «пробивной», а деревянный щит, волокущийся на буксире по полигону, в отличие от реального противника, не посыпает тебя в процессе маневрирования градом фугасов. Много ли уцелеет в подобном случае из твоей легкой бесщитовой артиллерии и из твоих стрелков-отличников, пока доберешься до врага? Чтобы это вообще хоть как-то получилось, надо иметь перед неприятелем преимущество в скорости – желательно, хотя бы узлов на пять. А с теми же англичанами это весьма и весьма проблематично – они на совершенствование ходовых систем сил и средств не жалеют, строят без перегрузов, в качестве топлива используют высококалорийный кардиффский уголь. И толку тогда от того, что у тебя – отличный бронебойный боезапас?
Если боевые инструкции предписывают рвать дистанцию до врага до минимальной, значительно сдерживается развитие прицельно-дальномерной оптики и приборов управления огнем. В самом деле, зачем ставить кораблям длиннобазные дальномеры, зачем снабжать каждую пушку дорогостоящим оптическим прицелом, если эффективное попадание возможно лишь с пяти километров? Да и угол возвышения орудий увеличивать, вроде как, и незачем – ведь никто не будет стрелять дальше, чем видит?
Против такой позиции великого князя возражали многие адмиралы – Витгефт, Скрыдлов, Макаров, Чухнин, Дубасов… Но князь решительно возражал против «лишнего расхода» и массового введения на кораблях передовых приборов единой залповой стрельбы. В угоду ложной экономии и Верховский предложил отказаться от «чересчур сложных и дорогостоящих» приборов управления артиллерийским огнем.
«Не понял» Алексей Александрович и нововведений в области связи. Даже иностранные специалисты признавали приоритет в разработке радио за русским ученым А. С. Поповым – но патент первым получил заморский инженер Маркони. А созданная в 1901 г. в Кронштадте мастерская приборов беспроволочного телеграфирования имела ничтожную производительность – от 5 до 8 комплектов в год. Денег на совершенствование конструкции русских радиотелеграфов просто не выдавалось. Опытовую лабораторию Попов себе так и не выбил. Подготовку радистов возложили на учебно-минный отряд, потому что там «много народу, разбирающегося в гальванике и электричестве». А у минеров других дел хватало – собственных, и радиодело они осваивали по остаточному принципу. В результате, если хочешь поставить на корабль более или менее приличную радиотелеграфную станцию – заказывай за границей, у того же Маркони или у немецкой фирмы «Сляби-Арко», быстро поставившей производство типовых корабельных радио на коммерческую основу. А хочешь в придачу к чуду заморской техники еще и толкового радиста – учи сам, прямо на борту!
Сложившееся к концу столетия положение едва не поколебала публикация в начале 1898 года журналом «Русское судоходство» статьи А. Токаревского «Искалеченные броненосцы». Материал разглашал сведения из секретного отчета командующего отдельным отрядом судов Балтийского моря контр-адмирала В. П. Мессера. Отчет касался испытаний новых кораблей и содержал обильную резкую критику состояния казенного судостроения. Но… дело кончилось тем, что журналиста едва не привлекли к ответственности, а собственно адмиральское мнение закопали в адмиралтейских бумагах.
И ничего от общественного резонанса в системе не изменилось.
Реализация принятой в 1881 году программы усиления Российского военно-морского флота по-прежнему запаздывала относительно расчетных сроков. Строить корабли быстрее и качественней не получалось, отечественные верфи слишком медленно освобождались для новых проектов. И вступивший в 1896 году на престол император Николай II, не умея исправить положение и не очень-то стремясь это сделать, легко согласился на размещение российских военных заказов на зарубежных предприятиях. А что? И в прежние годы так нередко поступали, так почему же и не теперь?..
2. О политике
С начала 90-х годов XIX века в центре внешнеполитических интересов Российской Империи находился Дальний Восток, где в ближайших соседях числилось большое и откровенно нелепое государство, так и не повзрослевшее со времен Средневековья – экономически слабый и военно-безалаберный феодальный Китай.
Поднебесная империя, осколок древнего мира на политической карте. Территории много. Народу много. Производства при этом почти никакого. Аграрное, правда есть, но экстенсивное, проще говоря, кое-как народ кормится – да и ладно. Философская мысль – до сих пор по Конфуцию, а ведь древний философ преставился еще в 479 году до Рождества Христова. До 89 % населения, если верить английской статистике – неграмотные и малограмотные.
Китайцы кушают крыс и жареных червяков – а иначе в рационе не хватит белковой пищи, чтобы простонародье могло заниматься физическим трудом, поскольку скотоводство развито на весьма примитивном уровне, и настоящее мясо подают на стол только высшим сословиям. Нищету здесь почитают за святость. Женщин – кроме королевы, разумеется, – пожалуй, что и за человеческие существа не считают. Местным девушкам, например, особенно – знатным, в детстве поголовно калечат ноги: связывают ступни специальным образом, чтобы не росли. Носить туфли больше тринадцатого размера считается немодным. Для сравнения – в Европе ходовыми размерами женской обуви на рубеже веков считаются тридцать четвертый – тридцать шестой. При контакте с местными князьями-мандаринами европейским дипломатам настоятельно рекомендуется кланяться в пояс и обращаться не иначе как «о, великий»…
Что в просвещенном мире принято делать с такими большими и несуразными странами? Да, вы совершенно правильно догадались – колонизировать. Ибо рынок сбыта широк, а трудового резерва, – к тому же голодного, а значит, дешевого, – хоть пруд пруди…
Британия, например, захватила остров Гонконг, китайский Вейхайвей и установила контроль над бассейном реки Янцзы. Англичане навязали китайцам аренду полуострова Цзюлун на 99 лет и давно уже чувствовали себя на этих землях полновластными хозяевами.
Франция заполучила порт, пригодный для организации военно-морской базы, и приобрела железнодорожные концессии на территории Китая, прилегающих к колонизированному ранее Индокитаю. Кроме того, французское правительство вело с Пекином переговоры об аренде побережья Гуанчжоу-ваньского залива.
Германия обосновалась в бухте Киао-Чао, и начала превращать скромный городок Циндао на берегу Желтого моря в полноценный военно-морской порт с развитой береговой обороной…
Россия избытком заморских колоний похвастаться не могла. Но, как писал известный российский политик, министр финансов О. Ю. Витте, «У нас в России в высших сферах существует страсть к завоеваниям, или, вернее, к захвату того, что, по мнению правительства, плохо лежит…»
В 1894–95 годах Китай проиграл войну стремительно модернизирующейся по европейскому образцу Японии. В союзе с другими державами-колонизаторами, Францией и Германией, Россия выступила в защиту Китая на международной арене – вот такой лихой политический ход, чтобы расширить здесь свое влияние и заставить Поднебесную быть обязанной соседям по гроб жизни…
Сообща европейские страны вынудили японцев вывести войска с захваченного Ляодунского полуострова – и тут же Россия у Китая эту территорию арендовала. Разумеется, на таких же кабальных для арендодателя условиях, как и прочие «благодетели». Правда, не на 99 лет, а всего лишь на четверть века.
В 1896 году был заключен русско-китайский договор об оборонительном союзе против Японии. Первая статья договора гласила:
«Всякое нападение Японии как на русскую территорию в Восточной Азии, так и на территорию Китая или Кореи будет рассматриваться как повод к немедленному применению настоящего договора».
Китай предоставил России концессию на сооружение железной дороги от Читы до Владивостока через Маньчжурию. Железнодорожную магистраль, известную под названием Китайско-Восточной железной дороги, начали строить в 1897 году… В придачу, годом раньше, был установлен совместный российско-японский протекторат над Кореей.