Страница 12 из 16
Зубов А. Ф. Торжественный вход русских войск в Москву после Полтавской победы. 1711. Офорт
Зубов А. Ф. Сражение при Гангуте. 1714. Офорт
Сражения при Гангуте и Гренгаме – открыли в русском искусстве жанр морской баталии. В первой из них Зубов отказался от традиционной передачи плана сражения и сосредоточил внимание на кульминационном моменте – нападении русских галер на шведский флагман «Элефант». Тщательное воспроизведение подробностей боя создает ощущение страстного динамизма и энергии.
Другое композиционное решение имеет «Баталия при Гренгаме». Здесь сражение показано во всей полноте и разворачивается на широком водном пространстве с четко обозначенной линией горизонта, обрамленной причудливыми облаками. Возвышенный ракурс и панорамный обзор не позволяют рассмотреть детали, но придают изображению эпический размах.
Зубов А. Ф. Баталия при Грейнгаме. 1720. Офорт
Зубов А. Ф. 1717. Вид Летнего сада. Офорт
Панорамные гравюры Зубова отличает лентообразная композиция и угол зрения с высоты птичьего полета. Это придает им возвышенный пафос. С первого взгляда бросаются в глаза барочные элементы: пышные картуши из аллегорических фигур, поддерживающие надписи; причудливые формы парусов, облаков и клубов дыма, создающие впечатление некой фантастичности. Но при внимательном рассмотрении открывается главное – повествовательность. Огромное количество тщательно исполненных подробностей занимает все пространство гравюры, почти не оставляя белого поля, и требует рассмотрения через увеличительное стекло. С одной стороны, это барочная идея о человеке, как букашке перед непостижимостью божественной вселенной, но с другой – прием нарождающегося просветительского реализма. В этой связи уместной будет аналогия творчества Зубова с романами его английского современника Джонатана Свифта. Достаточно вспомнить, как явно фантастический рассказ о стране лилипутов переходит в подробнейшие описания их быта, домов, оружия, кораблей и т. д., настолько протокольно-точные, что это заставляет забыть об условности сюжета.
Петербург в изображении Зубова – художественный образ. Зубовские панорамы не следует рассматривать как исторический источник. Петр I заказывал их по пропагандистским соображениям. Он велел всем архитекторам давать Зубову чертежи и проекты. Многие изображенные им здания так и не были построены. К тому же, в петровскую эпоху архитектурное проектирование имело весьма приблизительный характер. В ходе строительства план многократно изменялся и конечный результат часто не имел ничего общего с первоначальным проектом.
Зубов А. Ф. 1715. Пленные Шведские корабли, введённые в Санкт-Петербург после Гангутского сражения. Офорт
Нельзя считать документальными и событийные гравюры. Как правило, они создавались заранее и являлись частью подготовки торжества. Не случайно на гравюре «Изображение брака Его Царского Величества Петра Первого…который отправлен в Санкт Питеръбурге февраля… 1712-го» не проставлена дата, а цифрами обозначены только обязательные участники – царская чета, принцессы, Меншиков и те немногие лица, чьи места были заранее определены протоколом.
Зубов А. Ф. 1712. Изображение брака Его Царского Величества Петра Первого. Офорт
1.2.7. Литература
В художественных системах барокко и классицизм, в синтезе искусств петровской эпохи литература не играла ведущей роли. Ей еще предстояло освоить достижения европейского Ренессанса и Просвещения. Основными тенденциями в развитии литературы являлись: 1) завершение процесса обмирщения; 2) признание вымысла одним из ведущих факторов художественного произведения; 3) создание новой жанровой системы при сохранении таких традиций, как патриотизм, связь с фольклором, интерес к человеческой личности, сатирическое осмеяние и публицистическое обличение человеческих и социальных пороков. Дидактическая функция в литературе преобладала отчетливее, чем в других искусствах, лишая ее самоценности и делая прислужницей идеологии. Центральная задача литературы состояла в идейно-политическом и нравственном просвещении и воспитании всех россиян, отдельных сословий и конкретного человека новой эпохи. Не случайно ведущим жанром становится официозный панегирик – апология государственных и гражданских добродетелей. Важнейшие из них – не богатство и знатность рода, а общественная польза, энергия, ум и храбрость, способные возвести личность на высочайшую ступень социальной лестницы.
Круг российских читателей первой четверти ХVIII в. составляло городское население разных сословий. Литература ориентировалась как на именитых, так и на простой люд. Это нашло отражение в жанровом разнообразии произведений, от панегириков, иностранных книг и переводов до беллетристики: переделок эпических жанров фольклора, «гишторий», «анекдотов», воспоминаний, записок, легенд.
Среди «гисторий» («гишторий») наиболее известными были «Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли», «Гистория о Александре российском дворянине» и «Гистория о некоем шляхецком сыне». В основе их сюжетного ядра – библейская притча о блудном сыне. Но последствия ухода юноши из родительского дома решаются по-новому, в духе времени: молодости сопутствует успех. «Гистория о российском матросе…» повествует о бедном дворянине, который вынужден ради денег отправиться в Санкт-Петербург и стать матросом. Через несколько лет он, несмотря на «худородность», достиг богатства, любви и королевского трона. В то время такой исход отнюдь не казался фантастичным. У всех перед глазами был пример А. Д. Меншикова или Екатерины I, а «Табель о рангах» потенциально открывала перед любым свободным человеком путь к высшим сферам социальной иерархии. Автор не случайно сделал своего героя матросом. Это была популяризация новой перспективной специальности. Пропагандистская направленность произведения усиливается с помощью сюжета и языка. Они напоминали хорошо знакомые читателю произведения устного народного творчества, например, трансформацию Иванушки-Дурачка в Ивана-Царевича.
Гунст Питер ван. Портрет кн. Б. И. Куракина. 1690-е. Офорт
Многочисленные мемуары позволяют увидеть эпоху глазами представителей разных сословий. Парадный фасад империи предстает в мемуарах князя Б. И. Куракина «Гистория о царе Петре Алексеевиче». В произведении мало говорится о самом императоре. Зато Куракин точно и беспощадно рисует образы людей, окружавших царя, их привычки и нравы. Большой интерес представляют мемуары сержанта Никиты Ивановича Кашина «Поступки и забавы императора Петра Великого». Их ценность в простоте. Он не был близок к царю, но часто его видел. Автор не нравоучительствует, а рассказывает о том, как Петр жил, что ел, во что одевался и т. п. Это портрет царя и его эпохи глазами вполне лояльного простого человека.
Ценные записки оставил Андрей Константинович Нартов (1680 или 1694–1756) – выдающийся механик-самоучка, создатель самых совершенных токарных, винторезных и монетных станков XVIII в., театральных машин. Нартов обучал Петра I токарному делу, постоянно жил в отведенной ему комнате Летнего дворца и общался с царем ежедневно. Его осведомленность о бытовых деталях, настроениях, об отношении государя к людям сомнений не вызывает. В 1736–1743 гг. Андрей Нартов заведовал механической мастерской петербургской Академии наук.