Его запретная девочка

У Дэна большой крутой внедорожник, я залезаю внутрь и с любопытством осматриваю салон, пока он усаживается на свое место.

– Пристегнись, – бросает мне, я, словно опомнившись, дергаю ремень безопасности, конечно, слишком сильно.

Еще раз, и только на третий аккуратно тяну его, бросая взгляд на Дэна. Он смотрит на меня так, словно уверен: застегнуть ремень – для меня невыполнимая задача. Нервозность снова дает о себе знать, я лязгаю несколько раз защелкой, преждем чем попадаю в щель.

А когда снова смотрю на Дениса, успеваю заметить, что его взгляд скользит от моей груди к лицу. Мы отворачиваемся одновременно, как только встречаемся взглядами. Я опускаю глаза и закусываю губу: через ткань топа отчетливо выделяются соски, а ремень безопасности подчеркивает грудь.

Дэн что, разглядывал мое тело, пока я пристегивалась? Нет, в такое поверить сложно. Наверное, мне просто показалось. Надо спросить еще раз про Дашу, а то не совсем понятно, куда она делась. Конечно, подруга доберется до дома, но все же хочется прояснить ситуацию. А если он отвезет меня, а потом поедет к ней?

– И как отец тебя отпустил в клуб? – вопрос Дэна выдергивает из мыслей, не давая погрузиться в пучину эмоций от последней из них.

Я бросаю на него быстрый взгляд, а потом, глядя на руки, отвечаю:

– Он в командировке до завтра.

– Понятно.

В это понятно Дэн вкладывает все, что думает о моем походе в клуб без ведома отца. Но видимо, считает, что этого мало, потому что добавляет:

– Ты такой жизнью собралась жить, Алина? Таскаться по клубам, пить и цеплять мужиков? Хочешь закончить, как твоя мать?

Злость вспыхивает внутри и распространяется по телу бесконтрольно. Да как он смеет мне такое говорить? Вспоминать о маме?! Сравнивать нас!

– Знаешь что, – голос дрожит, но мне плевать. – Ты не имеешь никакого права на эти слова. Мы не виделись пять лет, и ты меня совсем не знаешь! Раньше ты относился ко мне лучше.

– Раньше ты была безобидным ребенком! – кидает он и тут же морщится, словно сожалея о своих словах. Я растерянно моргаю, глядя на него.

– Что ты хочешь этим сказать?

Дэн сжимает зубы, потом вздыхает устало. Кажется, я успела ему надоесть за те десять минут, что мы находимся рядом друг с другом.

– Я хочу сказать, что ты взрослая девушка, и стоит задуматься о будущем вместо того, чтобы таскаться по клубам.

– Я приехала несколько дней назад и встретилась со своей подругой, что в этом такого?!

– Такие подруги ни до чего хорошего не доведут.

Я пару мгновений смотрю на него в изумлении.

– Какие такие? Между прочим, ты собирался с ней переспать!

Денис тяжело выдыхает. До светофора мы едем в тишине, но когда тормозим, Дэн поворачивается ко мне.

– Тебе лучше сосредоточиться сейчас на работе, Алина, – говорит уже спокойно. – Повремени с тусовками, устройся в жизни, найди дело, которым хочешь заниматься. Понятно, что отец тебе всегда поможет, но он не вечен, и лучше не тратить время на всякую ерунду.

Он трогается с места, возвращая внимание дороге, я растерянно смотрю в окно. Не знаю, как реагировать на эти слова. С одной стороны, вроде бы сказано дружески, с другой… С чего он вообще завелся-то? Подумаешь, сходила в клуб с подругой.

– Между прочим, Дашка – дочь Морозова, – говорю зачем-то.

Словно это может как-то ее обелить в глазах Дениса. Он вздергивает брови в удивлении.

– Депутата Морозова? – уточняет у меня.

– Да. И папа не против нашей дружбы.

Дэн усмехается, но не комментирует, хотя я догадываюсь, о чем он думает. Наша с Дашей дружба позволяет папе контачить с Морозовым, возможно, у них есть общие дела. И поэтому отец закроет глаза на некоторые Дашкины косяки, которые не простились бы другим.

– В любом случае, не давай собой пользоваться, – произносит он, я хмурюсь, но не отвечаю.

Дэн мыслит какими-то своими категориями. Он просто не знает Дашку, сложил мнение из мимолетной встречи. А я уверена в ней на все сто. Она никогда не предаст.

Минут через пять тишина начинает давить. Я ищу в голове нейтральные темы, но ни одна не кажется подходящей. Такое ощущение, что Дэн перевернет любую на мое внезапно аморальное поведение.

Я бросаю на него быстрый взгляд и отворачиваюсь к окну. Все-таки непонятно, почему он так вспылил? Учитывая, как равнодушно он со мной поздоровался вчера дома, поверить в то, что я ему дорога, вряд ли смогу. Значит, из-за отца? Думает, тот рассердится?

Скорее всего, его раздражение связано с тем, что мы встретились – доходит до меня. И если бы я вляпалась в неприятности, а отец узнал, что Дэн просто уехал, он бы его по голове не погладил. Дэн слишком зависит от отца, по всей видимости. Настолько, что бросил Дашу и везет меня домой. Эта мысль не слишком радует, уж кем-кем, а обузой быть я не хочу.

– Почему ты не осталась в Москве? – очередной вопрос от Дэна, и я опять теряюсь. Вроде бы ничего такого, но он уже приложил меня несколько раз на вполне безобидных темах. – Там ведь больше возможностей, жизнь кипит. Самое то для молодой девушки, разве нет?

Он кидает быстрый взгляд, который я ловлю и снова не выдерживаю, отворачиваясь. Мне сложно дать ответ на этот вопрос. По крайней мере так, чтобы человек им удовлетворился. На самом деле эти пят лет обучения дались мне сложно. Очень сложно. Это ведь было решение отца – он хотел, чтобы я получила образование, и сразу сказал, что максимум поможет поступить, учиться я должна сама.

Для меня это был гром среди ясного неба, и вовсе не из-за учебы, она как раз не пугала. Я жутко боялась жить одна. Когда отец забрал меня, он несильно занимался моим воспитанием. В нашем доме были няньки, кухарки, домработницы, репетиторы (он решил, что я буду проходить домашнее обучение) – но не было отца.

Он появлялся поздно вечером, и далеко не всегда в детстве я дожидалась его, засыпая то в гостиной, то в кабинете. Все вокруг возились со мной, улыбались, были ласковы и внимательны – отец ведь платил им за это. Я жила на всем готовом, и единственное, чего мне не хватало – это его любви, которую в какой-то момент я решила заполучить любой ценой.

Тем более что он ведь спас меня, вытащил со дна жизни – именно так твердили все вокруг. Он ведь был не обязан, его роман с мамой был коротким, и они разошлись раньше, чем она поняла, что беременна. А он не бросил, помогал деньгами, а потом и вовсе забрал к себе.

И я старалась быть для отца идеальной – таким образом говоря спасибо за то, что он для меня сделал. Моя идеальность выражалась в полном послушании и хорошей учебе. Но только вот проблема никуда не ушла – я по-прежнему не чувствовала себя любимой.

И когда появилась Яна, и я узнала, что мама умерла, я закрылась, спряталась в своей скорлупе. Обучение в Москве восприняла в штыки: мне казалось, папа хочет отделаться от меня, что с того момента, как появилась Яна, я стала ему не нужна.

Но я повиновалась, уехала, и продолжала стараться и там. Я ведь умею быть благодарной, и я по-прежнему должна быть идеальной – этого никто не отменял.

У меня было мало друзей, я не ходила на тусовки, была типичным ботаном, радовало то, что учиться было действительно интересно.

И теперь мне хотелось вернуться к отцу, показать ему, чего я добилась, и быть может, мы наконец сможем как-то сблизиться, ведь я стала взрослой и вхожу в жизнь наравне с ним.

– Мне и здесь нормально, – пожимаю в итоге плечами, Дэн только хмурится, но ничего не говорит.

Дорога загород в это время суток пустая, так что мы доезжаем меньше чем за полчаса. Дэн тормозит возле ворот, я суетливо отстегиваю ремень и поправляю топ под внимательным взглядом.

– Зайдешь? – спрашиваю зачем-то.

Глупый вопрос: на дворе ночь, Яна наверняка спит, а распивать со мной чаи точно не входит в интересы Дэна. Потому он и качает головой сейчас. Я киваю в ответ, добавляя: – Спасибо, что подвез. Извини, если порушила твои планы.

Его взгляд тяжелеет, я неловко выпрыгиваю из внедорожника, а когда смотрю в салон, прежде чем захлопнуть дверь, Дэн пялится в пространство перед собой.