Страница 46 из 66
– Интересно, – сказал Стасик. – Я же еще ничего не сказал.
– Все равно не согласна.
– Ладно, – сказал Стасик. – Я тоже согласен с Алексеем Палычем.
– А я предлагаю идти прямо к "Гастроному", – заявил Шурик.
– Тебя пока не спрашивали. Чижик?
– Ж-железка... – сказал Чижик.
Немногословная речь Чижика, как обычно, требовала расшифровки.
– А он колоссально придумал! – сказал Гена. – От озера часа два хода до железки! А там обязательно выйдем к станции! Придется переправиться обратно, но зато – верняк.
Действительно, почему-то мысли ребят были направлены только вперед, в том направлении, в котором они двигались четыре дня. Все забыли об оставленной за спиной железной дороге. Даже Алексей Палыч забыл, хотя сам устлал полотно деньгами в размере четырех кровных рублей.
– Тогда все очень просто, – сказала Валентина. – Пускай за продуктами сходят двое. Дорога недалеко, они ее не пройдут. Да и компас есть. Двое переправятся и сходят, а мы их здесь обождем.
– Я возражаю! – воспротивился Алексей Палыч. – Ведь мы уже решили, что группу разделять нельзя. Не вижу особой разницы – в какую сторону они пойдут. Сколько это займет времени? Сколько мы их должны ждать? Предположим, что они выйдут к железной дороге. Можно идти налево, можно направо. Ну, об этом мы договоримся. Но на железной дороге бывают перегоны между станциями и в двадцать и в тридцать километров. А это уже, если туда-обратно, не сутки и не двое. Я не говорю о том, что на таком длинном пути все может случиться. Даже если не говорить о каких-то чрезвычайных обстоятельствах... Идут двое. Представьте, что один всего-навсего подвернул ногу. Идти он не может. Что же им делать и кто им поможет? От озера до железной дороги нет даже тропы. Где мы их будем искать в лесу? Мне кажется... Нет, мне не кажется, я совершенно уверен: единственный выход – возвращаться всем вместе.
– Двое переправятся за полчаса, – настаивала Валентина, – а мы все потратим полдня.
– Согласен, – сказал Алексей Палыч. – Мы сэкономим несколько часов. Ты даже забыла умножить их на два, потому что предстоит обратная переправа. Но зато мы можем потерять все, если что-то случится с теми двумя.
Надо сказать, что произнося свою горячую речь, Алексей Палыч немного забылся. Такая настойчивость была ему не по чину: он не был даже рядовым членом группы, а всего лишь рядовым иждивенцем. Но горячность его и логика подействовали на ребят. В нем чувствовалась заинтересованность. Так оно и было. Только заинтересованность совсем другого рода, чем думали ребята. Они решили, что он хочет во что бы то ни стало продолжить поход; Алексей Палыч во что бы то ни стало хотел закончить его. Сейчас такая возможность появилась; Алексей Палыч, грешивший любовью к процентам, оценивал ее близкой к ста. Со станции он группу не выпустит. Он пойдет на все: объявит Лжедмитриевну сумасшедшей, группу неподготовленной или даже пошлет телеграмму тому самому министру, у которого сейчас находился. В телеграмме можно написать, что группа выходит в маршрут, имея в своем составе тяжело больных. Пускай удивятся. Пускай не поверят. Но проверять обязательно станут, и ребят задержат. А там видно будет...
Главное – вывести из лесу всех.
Ребята пошли в ловушку довольно охотно. Потеряют всего сутки, зато – с гарантией.
– Кто за? – спросил Стасик.
Проголосовали все, кроме Валентины и Лжедмитриевны.
– Вот и хорошо, – сказал Алексей Палыч голосом слишком бодрым для того, чтобы быть искренним. – Завтра пойдем, завтра и вернемся.
– Назад мы возвращаться не будем, – послышался голос Лжедмитриевны.
Ребята уставились на нее в изумлении. Правда, она не голосовала, но все уже привыкли к тому, что она не вмешивается; тем более – в такой повелительной форме.
– Почему? – спросил Стасик. – Все же решили...
– Назад возвращаться нельзя.
– Почему?
– Сейчас я тебе объяснить этого не могу.
Алексей Палыч понял, что наступил момент, когда авторитет Лжедмитриевны довольно сильно покачнулся. Он поспешил наклонить его еще больше.
– Извините, – сказал он, – но это нелогично. Впереди неизвестность, а вернуться – единственная возможность продолжить поход.
– Нелогично с вашей точки зрения, Алексей Палыч. Но вы же можете предположить, что я знаю то, чего не знаете вы.
Последняя фраза Лжедмитриевны ничего не сказала ребятам. Зато Алексей Палыч ощутил легкий холодок в предвидении новых инопланетных штучек и дрючек.
И уж совсем он растерялся, когда увидел, что Лжедмитриевна ему как бы якобы подмигнула; не то чтобы совсем подмигнула, но на мгновение левое веко ее слегка приспустилось и левый глаз стал чуть меньше правого.
Но переводить разговор в инопланетное русло Алексей Палыч не собирался; нужно было бить по ясно видимой и понятной ребятам цели.
– Я не руководитель похода, – схитрил он. – Конечно, могу чего-то не знать. Но я человек взрослый, много имел дела с ребятами, своими учениками, и знаю, что объяснить им можно практически все. Это зависит лишь от желания. Так объясните ребятам причину.
– Зато я руководитель, – сказала Лжедмитриевна и оглядела притихших ребят. – Я хочу всем объяснить, что в некоторых обстоятельствах я имею право решать единолично. Вот как командир у вас на войне...
Ухо Алексея Палыча цепко уловило словечко "у вас". Остальные оговорки не заметили. Видно, что-то изменилось в железной "мадам", если она стала оговариваться при "посторонних".
– И как руководитель, – продолжала Лжедмитриевна, – я решила, что назад мы возвращаться не станем. Почему – объяснять долго и не время. Скажу коротко: это опасно. Прошу группу на меня не обижаться. Это не просто мое желание, а самая настоящая необходимость. Это не значит, что остальные не имеют права высказывать свои мнения и советовать. В остальном все остается по-старому. С утра пойдем, как вы решили вначале. Во сколько будем вставать?
– Елена Дмитриевна, – сказал Гена, – мне непонятно, почему назад опасно, а вперед нет?
– Никто не гарантирует тебе безопасности впереди. Я об этом не говорила. Может что-то случиться, может – нет. Но если мы пойдем назад, то неприятности нам обеспечены.