Страница 16 из 22
Коней и слуг ему пришлось бросить на произвол судьбы, зато все деньги были при нем, надежно спрятанные в кушаке.
Его изобретательный ум подсказал ему вскоре новый путь к спасению. Он пошел лесом дальше, пока не набрел на какую-то деревню, где купил по дешевке лошадь, на которой в скором времени доехал до ближайшего города. Там он принялся расспрашивать, где найти хорошего доктора, и ему посоветовали одного старика, рекомендовав его как весьма опытного лекаря. За несколько золотых после некоторых уговоров тот все же согласился выдать Мустафе особые лекарства: одно из них погружало человека в мертвецкий сон, другое – моментально, как рукой снимало этот сон. Заполучив желанное снадобье, Мустафа купил себе длинную накладную бороду, черную мантию и множество разных банок-склянок, так что теперь мог вполне сойти за странствующего лекаря. Снарядившись, он погрузился со всем своим добром на осла и отправился назад в замок Тиули-Коса. Он был уверен: на сей раз его никто не узнает, потому что искусственная борода так изменила его внешность, что он и сам себя с трудом узнавал. Прибыв в замок, он представился как доктор Хакаманкабудибаба и велел доложить о себе. Все вышло так, как он и предполагал: звучное имя произвело ошеломляющее впечатление на старого дурака, и он тут же пригласил гостя к столу.
Хакаманкабудибаба предстал перед Тиули, и не прошло и часа, как старик, воодушевленный беседой, решил, что мудрый доктор непременно должен проверить состояние здоровья всех наложниц. Мустафа с трудом мог скрыть свою радость оттого, что наконец увидит дорогую сестру, и с замиранием сердца последовал за Тиули в сераль. И вот они вошли в красиво убранную комнату, в которой, однако, никого не было.
– Хамбаба, или как там тебя зовут, короче говоря, любезный доктор, – сказал Тиули, – видишь вон то отверстие в стене? Мои наложницы будут просовывать по очереди в него руку, чтобы ты по пульсу мог определить, кто из них здоров, а кто нет.
Как ни пытался Мустафа внушить Тиули, что такого осмотра недостаточно, тот наотрез отказался показывать ему невольниц. Единственное, на что он согласился, это сообщить хотя бы самые общие сведения о том, как та или иная пленница чувствует себя в целом. Тиули вытащил из-за пояса длинный список и принялся громким голосом выкликать своих рабынь, называя каждую из них по имени, в ответ всякий раз в отверстии появлялась рука, и доктор щупал пульс. Мустафа проверил уже шестерых и всех шестерых признал совершенно здоровыми, когда Тиули дошел до седьмого номера и выкликнул: «Фатима!» В ту же минуту в отверстии показалась изящная белая ручка. Дрожа от радости, Мустафа ощупал и ее, после чего, напустив на себя важности, заявил, что тут, похоже, тяжелый случай. Тиули не на шутку встревожился и приказал мудрейшему Хакаманкабудибабе скорее приготовить для больной лекарство. Доктор вышел из комнаты, достал клочок бумаги и написал: «Фатима! Я спасу тебя, если ты решишься принять одно лекарство, от которого ты как будто умрешь, но это всего на два дня, потому что у меня есть противоядие, при помощи которого я снова верну тебя к жизни. Если ты согласна, то выпей сперва микстуру, которую тебе сейчас подадут, а потом скажи, что она не помогла, для меня это будет знак, что ты не боишься и можно действовать».
Мустафа вернулся в комнату, где его поджидал Тиули. С собой он принес безобидное питье, но прежде чем, как положено, передать его больной через отверстие в стене, он еще раз проверил ее пульс и потихоньку засунул записку ей под браслет. Тиули был настолько озабочен состоянием здоровья Фатимы, что отложил обследование остальных наложниц до лучших времен. Когда они с Мустафой вышли из комнаты, Тиули с печалью в голосе спросил:
– Скажи мне честно, Хадибаба, что ты думаешь о болезни Фатимы?
Хакаманкабудибаба ответил с тяжелым вздохом:
– Ах, господин мой! Да ниспошлет Пророк тебе утешение! У нее затяжная лихорадка, которая может свести ее в могилу.
Услышав такое, Тиули вскипел от гнева.
– Да как ты смеешь такое говорить, пес поганый?! А еще лекарь называется! – возмутился он. – Зря я, что ли, выложил за нее две тысяч золотых, чтобы она у меня тут сдохла, как какая-нибудь худая корова? Не вылечишь ее, отрублю тебе голову, так и знай!
Тут Мустафа смекнул, что по глупости перегнул палку, и поспешил приободрить Тиули, сказав, что еще не все потеряно. Пока они так разговаривали, в комнату вошел черный раб, присланный из сераля сообщить доктору, что микстура не помогла.
– Употреби все свое искусство, Хакамдабабелба, или как там тебя звать, чтобы исцелить ее! Заплачу, сколько попросишь! – вскричал Тиули-Кос, готовый разрыдаться от страха, что может потерять все вложенные в покупку деньги.
– Есть у меня одно снадобье, которое избавит ее от всех недомоганий, – сказал доктор.
– Да-да, давай скорее свое снадобье, – всхлипывая, пробормотал старик Тиули.
Не помня себя от радости, Мустафа помчался за своим сонным напитком, а когда вернулся – вручил его рабу и объяснил, сколько нужно принять, потом пошел к Тиули и, объявив, что ему еще нужно пособирать кое-каких трав на берегу озера, спешно направился к воротам. Добежав до озера, которое находилось совсем недалеко от замка, он скинул с себя лекарский наряд, зашвырнул его в воду и полюбовался, как его мантия и фальшивая борода забавно кружатся по поверхности. Сам же он спрятался в кустах, где отсиделся до темноты, под покровом которой он затем прокрался к усыпальнице, имевшейся при замке Тиули.
Не прошло и часа после ухода Мустафы, как Тиули принесли дурную весть – его наложница Фатима при смерти. Он сразу же велел кому-нибудь бежать к озеру, чтобы привести врача, но отправленные слуги вернулись вскоре ни с чем и рассказали ему, что бедняга-доктор, верно, свалился в воду и утонул, во всяком случае, его черная мантия плавает на поверхности озера, а среди волн мелькает его приметная черная борода. Когда Тиули понял, что спасения нет и не будет, он принялся рвать свою бороду и биться головой о стену, проклиная себя и весь мир. Но это не помогло – Фатима испустила дух на руках своих товарок. Узнав об этом, Тиули распорядился спешно изготовить гроб, ибо не терпел в своем доме мертвецов, и приказал установить его в усыпальнице. Носильщики отнесли туда гроб, поставили его не глядя, куда пришлось, и поспешили поскорее убраться, изрядно напуганные подозрительными стонами и вздохами, доносившимися как будто из-под могильных плит.
Мустафа, прятавшийся за надгробиями и сумевший хитростью обратить в бегство носильщиков, выбрался из своего укрытия и зажег лампу, которую предусмотрительно принес с собой. Затем он достал из кармана склянку с противоядием и поднял крышку гроба. Но, о ужас! При свете лампы он увидел совершенно чужое лицо! В гробу лежала вовсе не сестра и не Зораида, а какая-то незнакомая девушка. Ему понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя от очередного удара судьбы. В конце концов сострадание все-таки взяло верх над гневом. Он открыл склянку и влил лекарство в рот незнакомке. Она вздохнула и открыла глаза, не понимая еще толком, где находится. Потом она все-таки вспомнила, что с ней случилось, и, выйдя из гроба, пала к ногам Мустафы.
– Как мне тебя отблагодарить, добрый человек, за то, что ты вызволил меня из ненавистного плена! – воскликнула она.
Мустафа прервал поток ее благодарственных излияний вопросом: как могло так получиться, что спаслась она, а не его сестра Фатима?
Девушка удивленно посмотрела на него.
– А я-то все не могла взять в толк, чему я обязана своим счастливым спасением. Теперь понятно, – сказала она. – Дело в том, что в замке мне было дано имя Фатима, и потому твоя записка оказалась у меня. Вот так мне и досталось спасительное снадобье.
Брат мой попросил девушку рассказать хоть что-нибудь о его сестре и Зораиде и узнал от нее, что обе они действительно находятся в замке, но только Тиули дал им, по своему обыкновению, другие имена. Теперь их зовут Мирза и Нурмахаль.