Страница 5 из 109
Глава 2
Переход через портал на этот раз я перенес куда легче, чем в первый раз, когда мне только поставили переводчик. Когда шагнул в голубое пламя, заполнявшее металлическую дугу, закружилась голова, накатила тошнота, но через мгновение все пришло в норму, а я обнаружил себя в камере переноса: большой зал, окон и украшений нет, стены, пол и потолок из серого металла.
— Добро пожаловать в пределы Гегемонии! — низким голосом произнес коротышка с зелеными, как трава, волосами, и глазами как у филина. — Добро пожаловать на службу! Центурион Гага!
Это что, мой новый командир?
Но я мигом забыл о центурионе, поскольку обнаружил на стене над дверью герб — черный кулак в окружении золотых языков пламени! Слишком хорошо знакомый мне герб! Символ «Гнева Гегемонии»!
Офисный дядька то ли ошибся с настройками, то ли обманул.
— Твою мать, вот сволочь… — простонал я, после чего обернулся, но металлическая дуга за моей спиной уже была мертвой, по ней бегали искры, но сам портал закрылся. — Разорваться тебе на куски!
— Что… происходит? Что… такое? — спросил Гага, принадлежавший, судя по внешности, к народу веша: я их видел, но не общался, у нас в центурии не было ни одного. — Боец! Смирно!
Мне очень хотелось послать его в задницу, поросшую тем же зеленым волосом. Злости во мне хватило бы на то, чтобы поджечь небольших размеров город, но я не мог даже облегчить душу как следует — проклятая армейская дисциплина, на которую я снова подписался сам, по своей воле!
Поэтому я просто вытянулся и сделал лицо попроще.
— Имя, боец, а ну-ка! — потребовал центурион — наверняка для того, чтобы показать власть, он точно знал, кого именно встречает, а если не знал, то одного взгляда на классификатор достаточно.
Это не Лиргана, конечно, и вряд ли он будет хватать меня за яйца, но…
— Егор Андреев! — отрапортовал я. — Прибыл для несения службы!
Ну и сука тот офисный засранец, обманул меня, засунул снова на «Гнев Гегемонии».
— По… какой… причине… завербовался… на новый… срок? — говорил этот «леди Гага» медленно, не делал паузы, а просто неспешно произносил слова, а между ними еще и ждал чего-то, и это раздражало.
— Из-за потребности в деньгах! — рявкнул я.
— А деньги… для… чего?
— Для личных нужд!
Ничто так не злит, как буквальные и бесполезные ответы.
Центурион засопел, желтые глаза его потемнели, а брови, похожие на две полоски зеленого мха, сошлись к переносице.
— Поговори у меня, — пробормотал он. — Ты что, не понимаешь, о чем я спрашиваю? Мне нужно знать, для чего ты здесь. Нам вместе служить, и я должен понимать тебя, человек. Ясно?
— Так точно!
— Тогда скажи, для чего тебе деньги. А ну-ка.
Я вздохнул — в прошлый раз я сходу признался, для чего влез в это безобразие, и в результате огреб кучу проблем, обзавелся прекрасной коллекцией смертельных врагов. Соврать? Нет, противно… куда проще смолчать, ведь на самом деле я не обязан отвечать на этот вопрос.
— Для семьи, — сказал я.
Глаза Гаги вовсе потемнели, судя по всему, он был в ярости.
— Не хочешь? Но смотри, каждый в моей центурии должен мне подчиняться! — вскинув кулачок, он сердито потряс им — в другой ситуации это могло выглядеть смешно, но сейчас я был зол как тысяча чертей, и чувство юмора пряталось где-то в недрах подсознания. — Иначе… иначе тебе будет неудобно! Плохо! Я — командир! Ты — подчиненный!
Подобных типов я встречал в армии родной страны, но наверняка они есть везде: самовлюбленные мелкие тиранчики, опьяненные той мелкой властью, что им досталась, тупые и болтливые.
Не бешеная сука Лиргана, конечно, но тоже не подарок.
— Так точно! Я понимаю! — я вытаращил глаза, надеясь, что сойду за простого идиота.
Гага некоторое время созерцал меня, гневно моргая и сопя, точно целая стая собак-боксеров, а потом сказал:
— Ладно. Следуй за мной. Об этом потом поговорим, сейчас время приема пищи…
При слове «пища» у меня в животе заурчало — позавтракал наспех, на обед времени не было, я носился по городу, доделывая дела, закрываяхвосты, обеспечивая себе возможность исчезнуть на пять месяцев.
Мы прошли через дверь под гербом линкора, тут я снова вздрогнул от злости. Потянулись коридоры «Гнева Гегемонии», такие знакомые, привычные, я отдал честь офицеру, потом навстречу попался Шадир, командир нашего манипула, и этот мое приветствие заметил.
— А, ты снова с нами? — сказал он. — Теперь десятник? Это хорошо.
И похлопав меня по плечу, зашагал дальше.
На очередном повороте я ухитрился спустить рюкзак с плеча и выпустить Котика. Махнув хвостом, тот стремительно рванул прочь, взбежал по стене и нырнул в вентиляционное отверстие.
Ну вот, он дома, там, где родился.
А когда мы вошли в столовую, на меня нахлынуло чувство, что я вернулся домой. Пощекотали нос запахи жареного мяса, фруктов, на уши обрушился многоголосый гомон, и я понял, что скучал по всему этому.
Боевое братство, и все такое… не зря Цой пел — «война — дело молодых, лекарство против морщин».
— Егор! — ко мне несся Макс: блеклые глаза выпучены, темная прядь прилипла ко лбу. — Вапще! Теперь мы им покажем!
Он хлопнул меня по плечу, но тут же его оттеснила радостно хихикавшая Пира. Обняла меня, перья на ее голове пощекотали мне подбородок, я обнял ее в ответ, ощутил под ладонями хрупкие косточки.
— Ой, как прекрасненько! Прекрасненько! — восклицала она, подпрыгивая на месте. — Пойдем! Пойдем к нам!
От дальнего стола мне махнул Дю-Жхе, и у меня слезы навернулись на глаза — рядом с этими людьми, да, людьми, я сражался, ел и спал пять месяцев, прикрывал их, они прикрывали меня, и вот я к ним вернулся.
— Живешь ты теперь в казарме для десятников, — напомнил о себе центурион. — Поговорим позже.
Я набрал целый поднос — жаркое, кусочки соленой рыбы в сладком маринаде, салат из фруктов вроде апельсинов, но более нежных, политых прозрачным медом, что-то вроде картофельной запеканки со специями, пять слоев, и каждый со своим вкусом, цветом и запахом. Едва дотащил все это богатство до нужного стола, и тут на меня обрушилась новая волна приветствий.