Страница 42 из 112
— Тут я решаю, устойчив ли геном! — Восприняла врач это как самый настоящий вызов себе. — Девушка, оголяйтесь по пояс и дайте мне свою руку, пожалуйста, мне нужен образец вашей крови для развернутого анализа ДНК и моделирования палиндромных повторов.
Я ничего не понял, но немного дрожащую конечность ей вручил, после того как с удовольствием скинул так надоевший за такое короткое время топ и лифчик. Врач посмотрел на меня с оттенком жалости, когда увидела мою грудь. Вот не надо сочувствовать тому что у меня нет груди. Я без нее прекрасно себя чувствовал!
Она быстро забрала кровь с помощью странного шприца, от которого я даже боли не почувствовал и тут же перенесла ее в специальную нишу, после чего засела за программу, анализируя своими красивыми глазами одну ей известную информацию, периодически хмыкая.
Окончив осмотр титанического объема формул, из которых я состоял, она начала что-то резво вводить на компьютере и значения изменялись с каждым кликом пока она, спустя пять минут торжествующе не нажала кнопку в последний раз.
После этого машина, что стояла по ее правой руке, казалось, на секунду задумалась, а потом начала мягко гудеть, понемногу наполняя жидкостью небольшой шприц, что был к ней прикреплен. Я его заметил только потому что жидкость немного сверкнула, отразив свет одной из множества потолочных ламп.
— Какая у вас арга? — уважительно поинтересовалась врач.
— Желтая, защитная. — ответил, не видя подвоха.
— Значит так, сейчас ничего серьезного не будет. Главное — доверьтесь мне. Съешьте это — протянула она мне стакан с чем то напоминавшим по текстуре густой йогурт. — Это строительный материал, чтобы изменения, что в вас произойдут не шли за счет ресурсов тела. После этого я вколю этот укол в ваше предплечье и буду воздействовать своей силой, чтобы ускорить процесс. Обычно он идет сутки, но ваша подруга готова оплачивать срочность.
Ясно, она рассказала мне регламент. В принципе, не видел ничего такого, так что подчинился без каких либо вопросов. Безвкусное нечто таяло на языке и довольно быстро стакан был полностью опустошен. Оголять предплечье не было надобности.
Врач попросила расслабиться и не пытаться ей противостоять. Ладно, я же могу доверять Марии? Если что-то пойдет не так она наверняка врубит свою маску «дворянки» на полную. Ну, так мне казалось, чисто чтобы не бояться даже если что-то пойдет не так. И ведь все равно потряхивало.
— Расслабься, все будет хорошо — обратилась она ко мне по человечески, стараясь еще и психологом поработать и быстро ввела иглу. Небольшая боль возникла так же быстро, как и исчезла.
— А теперь, позволь мне делать свою работу аргой. Это может ощущаться не слишком приятно, но пожалуйста, сдерживай свою собственную, пока я не скажу, что можно. Иначе некоторые участки будут изменены а некоторые нет, результат испортится!
Я закрыл глаза. Позволив ей делать все, что вздумается. Ощущалось это отвратительно. Будто бы в меня заливался горячий бульон, что шел по всей линии капилляров. Уже когда он был на четверти, мозг отказался дальше обрабатывать информацию. Ощущать всю свою кровеносную сеть это явно не то, на что должен быть способен человек. Это было не столько больно, сколько крайне дискомфортно, организм не понимал что происходит и всеми силами сигналил чтобы я свалил. И лишь рациональность стояла над телом и заставляла меня терпеть ради того, чтобы у меня отрасли сиськи… До чего я докатился.
Кстати о них, я ощущал очень сильное тепло в груди, мышцы подрагивали и на них потихоньку увеличивалась нагрузка, пока врач наконец-то не сказала, что я могу встать, проверить что получилось и подождать, вправду ли мой геном такой стабильный, как говорит «моя подруга».
Я наклонил голову вниз. Две совсем небольшие полусферы гордо смотрели в разные стороны. Соски, с увеличенной и ставшей более розовой ареолой, так же выдвинулись вперед, совершенно теперь не напоминая о старых, что были практически плоскими.
Ну вот, я вижу тот вид, который не должен видеть не один нормальный мужчина. И что я чувствую? Некое опустошение. Маленькое, но при этом такое большое изменение в себе. Даже талия и несколько округлившиеся бедра не несли такой удар по мозгам, как эти два небольших, выглядящих очень мягкими, мешочка.
— Проверь, нет ли странных образований, не болит ли, удостоверься в чувствительности сосков. Что-то редко идет не так, но у нас есть стандарты. Если что-то обнаружится — переделаем за наш счет. Так что в твоих же интересах как следует все проверить! — сказала эта садистка. У меня мир рушится, не отвлекай меня от этого!
Дрожащие руки медленно легли на две маленькие полусферы. Даже без сжимания я могу просто раствориться в этой нежности, которая просто сводит с ума. Сжал. Очень странная волна прошла по всему телу, порождая толпы мурашек. Очень приятная волна… Сжал еще и еще и окончательно выпал из реальности. Это было слишком хорошо. Моим рукам. Моему телу. Моим… грудям. Я чувствовал себя неким святотатцем, что совершил непоправимое и теперь его мир навсегда будет изменен. И даже неизвестно, в худшую или в лучшую сторону. Мозг говорил мне нет, мне не нравится, мне не должно нравиться.
А тело плевало на это. Тело было на грани оргазма, когда после груди я проверил еще и соски. С огромным трудом я убрал руки, обломав по сути самого себя. Но нет, мне казалось что я окончательно сверну не на ту дорожку, если это произойдет.
— Как же я тебе завидую! Они всегда когда вырастают самые чувствительные. А потом это все как-то спадает. Ну так что, жалобы есть? — Врач взяла бумагу и ручку, чтобы начать записывать.
— Все идеально. Слишком — прохрипел я.
— Ну ладно, можете подождать немного. Если слова про геном правдивы то уже через десять минут можно будет увидеть первые признаки этого. И тогда я попробую изготовить другую формулу. И это, вытрись, молоко это побочный эффект такого резкого роста, влияние прогестерона. — добила она меня напоследок.