Игра за гранью

Юрка подошел, разодрал штанину сержанта до самого бедра и осмотрел рану. Будто бы что-то смыслил в оказании первой помощи.

— Эй, солдат, водка есть? — крикнул Грязный одному из оставшихся в живых рядовых.

— Думаешь, выживет? — спросил я, подойдя ближе.

— Да шок у него от боли, — ответил Юрка. — Я сам видел, как водкой отпаивают. Выживет.

— Н-нету водки, — ответил рядовой. Пацан, ему, похоже, только восемнадцать исполнилось, он стоял и не мог заставить себя перешагнуть обезглавленный труп.

— Хреново, — вздохнул Грязный. — Давай, потащили его.

— Куда? — спросил я. — Куда ты его тащить собрался?

— В лазарет, штаб, корпус, что тут у вас поблизости? — последние слова были адресованы оставшимся в живых рядовым.

Солдат молча, только пялился на сержанта. В его взгляде читалась смесь сочувствия с брезгливостью. Трое других подошли к Юрке, но прикоснуться к раненому тоже не решались, будто не знали, с какого конца браться.

— Здесь, — произнес один из них, — поблизости штаб. Но как мы его потащим? Вдруг его нельзя переносить?

— А давайте здесь бросим, а?

— Носилки нужны, — предложил я.

Носилок, конечно, не было.

— А, может, на танке подбросите? — предложил один из солдат, низкорослый и коренастый. Говорил он с акцентом, видно, не местный.

— Ты, бля, совсем дурак? — взъелся Юрка. — Тебе говорят, что, может, переносить нельзя, а ты его в танк запихать хочешь.

— Эй, ну, вы скоро там? — высунулся из танка Бот. — Эти, кажется, сюда скачут!

— Сюда иди, ученый, — позвал Грязный. В его голосе слышалась неприкрытая угроза.

— А где Дилинэ? — спросил Ремизов, подойдя ближе. — Мне ведь не показалось?

Я стал оглядываться по сторонам, но жрица, похоже, вновь исчезла.

— Не показалось, — буркнул Юрка. Он подобрал две длинные палки и теперь проверял, достаточно ли они крепкие.

— Ну, и кого мы ждем? — спросил Димка. — Поехали уже.

— Бот, отвали. Джек, — Грязный повернулся ко мне, — притащи брезент из танка, там должен быть.

Я уже догадался, для чего ему понадобился брезент, и спорить не стал, молча побрел к танку.

Вообще, от Юрки как-то не ожидал такого поведения. Я-то считал, что он за чекушку и убить может. Да все так считали. А он с этим сержантом возится, как с родным. Но брезент я все же раздобыл. Вернулся к Юрке и помог соорудить подобие носилок. Вместе мы кое-как уложили раненого.

— Сами донесете? — спросил Грязный у солдат, те кивнули. — Там, водкой его напоите. Из шока сразу выйдет. Ну, бывайте, — он махнул им рукой, а потом повернулся ко мне. — Пошли.

— А чего ты с ними не пошел? — спросил Ремизов.

— А зачем? Сами дотащат.

— Ну, у них же водка…

Юрка остановился, Бот тоже замер и нервно сглотнул.

— Ты, Дим, вроде бы ученый, ну, умным должен быть. По идее. А иногда такую ересь несешь, — и Грязный пошел дальше. А я-то думал, он Боту все-таки врежет.

Забравшись в танк, мы распределились по местам, Юрка сел на место водителя, а мы с Ремизовым позади него.

Грязный запустил стартер, танк зарычал, но тут же заглох. Он нажал кнопку стартера еще раз, что-то завизжало, но мотор и не думал запускаться.

— Все, приехали, — выдал Юрка и хлопнул по приборной панели.

— Может, опять с толкача заведем? — предложил я.

— Вот ты тупой, — Грязный закатил глаза. — Ты его до города толкать собрался? Соляра кончилась. Эй, ученый, — окликнул он Ремизова, — давай, наколдуй нам солярки из собственной мочи.

— Да иди ты, — отмахнулся Бот.

— Слушай, — повернулся я к нему, — с меня Дилинэ проклятие сняла, здоровье там восстановилось, но я не про то. У меня магия появилась. Только я не знаю, как ею пользоваться.

— Это не магия, — ответил Ремизов. — У меня самого шестерка, но толку от этого немного. Я пытался себе увеличить магию, ну, когда опыт с девчонкой проводил. Только это все равно не магия, это что-то типа чит-кодов. Ну, возможность использовать свойства мира. Сейчас я будто бы вижу машинный код, не двоичный, как в компьютере, а, наверное, троичный. Потому что каждый элемент — это не только ноль и единица, но еще и неопределенность, а внутри этой неопределенности снова варианты, и среди них опять неопределенность. Это довольно сложная структура — низкоуровневое программирование. Если бы эта условная магия была выше, я мог бы оперировать уже как в объектно-ориентированной среде. Ты же в школе проходил паскаль? — я кивнул, но на самом деле с трудом припомнил, что это такое. — А еще есть делфи — тот же паскаль, только визуальный. Ну, понял?

— То есть ты перепрошил мир, используя язык, который мы в школе учили?

— Нет, я просто для примера привел. И то не совсем верно. Паскаль — это тоже среда, программа, в которой можно писать другие программы. А сам паскаль написан на более сложном языке. Неужели ты ничего не слышал про машинные коды? Ассемблер?

— Да слышал я, — ответил, чтоб он уж совсем меня идиотом не счел. — Только не могу понять, как эта хрень тебе мир перепрошивать помогает.

— Э, из танка выползаем, программисты, мать вашу, — подал голос Юрка.

— Пешком пойдем? — спросил я.

— В перископ гляньте.

— Ох ты ж… — выдал Бот, заглянув в глазок первым.

— Что там? — отпихнул я его и сам посмотрел.

Мне показалось, они совсем близко. Я видел воинов, жутких воинов, облепленных рябыми ракушками. И этих тварей, которых они использовались в качестве лошадей. Их было целое полчище. А еще там что-то горело, белое, нестерпимо яркое, у меня даже глаза заслезились. И я понял, что если мы сейчас же не уберемся, будет жопа.

— Валить надо, — тихо сказал я.

— Может, в танке пересидим? — предложил Юрка. — Ну, хоть отстреливаться сможем.

— Погоди, — произнес Ремизов, глядя в перископ. — Там Макс, рыжий. Он идет впереди, а эти его не трогают.

— Да этот без мыла в любою жопу влезет, — ответил Грязный. — Будем его ждать?

Нутром я чуял, что бежать отсюда надо. Сейчас эти ведьмы на лысых гориллах сцепятся с воинами, и будет жесть. Но к Максу у меня был разговор. В глубине души я все еще надеялся, что Грязный ошибается. Я ж Макса с детства знаю, не мог он так поступить. Я просто не хотел в это верить.

***

Сапер прикрепил минный шнур к земле и заложил первый заряд примерно в полуметре от края шнура, замаскировал и привел в боеготовность. Командир отделения саперного взвода воткнул палку в землю, отсчитав ровно одиннадцать метров, и теперь наблюдал за первым номером очередной двойки. Тот двинулся вправо, замешкался и уставился куда-то за спину сержанту.

— Ты куда прешь? — заорал командир отделения. — Это не учения! Ты боевой заряд поставил! Влево! До кольца!

Но боец застыл так, будто смерть свою увидел. Побледнел и потер глаза.

— Товарищ сержант, там баба голая, — выговорил, наконец, солдат.

— Ты, Торопыкин, часом не перегрелся? — произнес командир, но любопытство взяло верх, он обернулся и увидел фигуру вдалеке. Он прищурился, пытаясь разглядеть получше.

Образ то расплывался, то снова обретал очертания. Фигура, в самом деле, напоминала голую женщину, которая будто бы плыла, а не шла. Прямо по заминированной территории.

— Стой! — крикнул сержант. — Стой, дура! Там мины!

Но фигура продолжала движение. И приближалась слишком быстро, будто кто-то включил наезд камеры. Командир отделения потряс головой, пытаясь отогнать морок.

Девушка в самом деле была абсолютно обнажена, теперь он это виде отчетливо. Она сделала шаг, и раздался хлопок. Мгновенная вспышка, и в воздух взвилось облако пыли.

— Эх, дура! — махнул рукой командир, но тут заметил, как из пылевого столба показалась фигура. Она двигалась вперед, будто и не заметив разорвавшийся мины.

Сержант больше ни слова не вымолвил. Да и остальные саперы побросали все и пялились на девушку. Совершенно голую девушку, лицо которой закрывала маска.

— Ми-сикиль Дилинэ, — произнесла она, оказавшись в достаточной близости, — великая жрица Шананы и повелительница ужасного сияния, — она сделала паузу, окинула присутствующих взглядом. — Вы должны уйти. Шанана не желает больше жертв, кроме Хурсаг.