Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 22 из 142

Глава 4

Меньше, чем через месяц Тимофей снова собрался в Петропавловск. Надо было доставить, как условились, молодых баранов дорогому другу Иосифу, но это можно было бы доверить и хорошо знакомому шкиперу Полусонову. Однако же Обрину хотелось вернуться в столицу наместничества, он мог обманывать себя, говоря, что так и не смог нормально поговорить с Владыкой, что первую постоянную поставку овечек надо проконтролировать, но в душе ирландец понимал — на самом деле, он просто хочет узнать, как дела у Марты.

Запала ему в сердце эта непутёвая девчонка, такая же рыжая, как его покойные жена и дети. Он пока ещё не мог забыть свою супругу, и пытался убедить себя, что за совсем молоденькой непутёвой немкой надо проследить – никого у неё нет, пропадёт совсем, но глубоко в сердце постукивало уже чувство — ему просто необходимо защищать девочку от всех невзгод.

На сей раз он первым делом заглянул в дом Владыки и, о чудо, тот не был занят и с удовольствием поговорил со своим крестником. Тимофея он любил, да и собеседником тот был хорошим. Обрин научился читать, ещё пока жил в монастыре, и читал много, просто глотая книги, постоянно выпрашивая новые. Богородице-Симуширская обитель скупала все книги, выходившие в России, а их было множество – и религиозные сочинения, и учебники, и поэтические сборники, и даже романы, а ирландец, видимо, поставил себе целью – прочитать их все. Практически лишённый в своей жизни в Ирландии доступа к культуре, в России он быстро навёрстывал потерянное и даже начал писать стихи, пока просто переводя на русский те сказания, что слышал в детстве.

Тимофей даже прочитал несколько своих вирш[1] Владыке, а тому они понравились.

- Ты только, сын мой, не бросай это дело! Не бросай! Ты побольше с людьми говори да книги читай, вот и поймёшь, как лучше это делать. Тогда у нас на Камчатке свой пиит[2] появится! – даже проронил слезу Иосиф.

Стесняясь, ирландец всё же спросил про Марту.

- А, та непутёвая-то! – улыбнулся Владыка и ласково посмотрел на крестника, — Что сказать, хорошая девочка. Пусть пока и не открылась она мне, но вижу, что душа её не чёрная. Трудится[3] она в женской обители Святой Софии, здесь в городе.

Когда ирландец, окрылённый беседой с епископом, выходи́л из покоев, его окликнули.

- Тимофей Иосифович! Здравствуйте! Я услышала, что Вы у отца Иосифа и вот…

Он сразу узнал Марту, пусть она и выглядела теперь совсем иначе, одетая в скромное платье и строгий платок, не походила девушка на былую баронессу, да и в глазах у неё уже не кипел бунт и беспричинная злоба. Напротив, она очень робела, будто боялась, что её прогонят.

- Марта! Здравствуй! – обрадовался он, — Я к тебе в монастырь шёл! Как ты тут? Не обижают тебя монашки?

- Нет, Тимофей Иосифович! Никто и не думает о таком! – как-то испуганно и немного недоверчиво улыбнулась она ему, — Тружусь-то я наравне со всеми!

- Вот, зашёл к Владыке, хотел узнать, где ты… — глупо улыбался ей Тимоти, — И что, норов твой дворянский не мешает?

- Все в обители наравне, перед кем мне здесь кичиться? Со мной там графини да принцессы… Земля здесь такая, что дворян во множестве. – она грустно перебила свой платок.

- Не волнуйся, девочка. Всё пройдёт, люди-то вокруг добрые! Я ведь через многое прошёл, не дай бог тебе такое пережить! Когда у тебя на руках умирают все, для кого ты дальше жил. Ох! – слова вырывались у него как-то сами.

Всё, что он хранил в глубине своей души, сейчас изливалось на эту рыжую девчонку. Тимофей говорил и не мог остановиться. Рассказывал, как старший его сын сошёл с ума, хотел от голода грызть трупы умерших соседей, и он сам убил свою кровинушку, чтобы уберечь его от чудовищной участи гореть в аду.

Как тихо уснули и не проснулись две дочки, как утекла жизнь из его любимой жены, как младший сын захлебнулся на английском корабле, на котором их перевозили, в вонючей грязной воде на дне трюма, от голода лишившись сил. Как, наконец, последняя дочка, Анна, умерла у него на руках прямо на пристани Петропавловска. И как после этого погас перед его глазами свет… Наверное, он никогда бы не зажёгся для него снова, если бы не брат государя, Алексей Акулинин – он приметил сумасшедшего умирающего ирландца и рассказал про него Владыке Иосифу, а тот вы́ходил этого уже почти мёртвого человека и направил…

Марта плакала, слёзы лились у неё беспрестанно. В глазах её стоял ужас, она будто бы сама видела весь кошмар, о котором говорил Тимоти. Когда он закончил страшный рассказ, то она тоже поведала ему о своей жизни.

Беспечная девчонка, безумно любимая отцом, который, лишившись жены, все силы направил на единственную дочь, баловал её, выполнял все капризы своего Рыжего Солнышка, как он её называл. Отец погиб в войне за Баварское наследство, глупо погиб, неожиданно, но успел сговориться с влиятельным соседом, бароном фон Шмиттом, о браке дочери. Она вышла замуж за молодого и романтичного Михеля – младшего сына, который не рассчитывал на наследство.

Поверивший в возможность счастья на Востоке, он вместе с юной супругой сорвался в Россию. Затем, в Петербурге, муж, наслушавшись разговоров, решил, что больше всего земель он получит в наместничествах за Уралом, и снова бросился в дорогу. Совершенно не умея вести дела и имея тягу к карточным играм, Михель ещё в Сибири растратил все деньги, которые дал ему в дорогу его отец и всё наследство жены.

Более того, он проиграл свою супругу в карты барону фон Ригельштейну, а сам решил проматывать остаток денег в Енисейске. Став уже женой барона, она добралась до Иркутска, где новый муж решил, что рыжая – к несчастью, и продал её совершенному чудовищу – голландцу ван Тигелену, который нещадно бил её и заставлял торговать своим телом. Уже в Охотске, его осудили на каторгу, а она осталась совсем одна и не нашла ничего лучшего, чем отправится в Петропавловск.

Теперь уже настала очередь Тимофея ужасаться:

- Как же такое могло в России случиться? Почему же ты никому не пожаловалась?

- Я не знала, что так можно, и боялась. – просто ответила девушка, — Только вот тебе рассказала, Тимоша.