Изоляция

— Не смог бы, — смущённо согласился он. — Но всё равно интересно. Девчонки модельной внешности в члены своей семьи меня, не спросив предварительно, ещё не записывали. Есть элементы лёгкого эмоционального шока.

— Это только в клинике же, — картинно подвигала бровями Дария. — Для чего-то более серьёзного, как ни крути, нужно твоё осознанное согласие.

— Непривычно. И опять стало страшно.

— Почему?!

— Там, откуда я родом, бытует стереотип: толстосумы ничего не делают просто так. — Теперь ухмыльнулся он.

— Идиотский стереотип! Ты ж не дурак далеко! Любой нормальной девчонке моего круга всегда много скажет такой момент: пацан не даёт тебе платить за такси, когда знает, что ты в порядке по бюджету. А у самого — ветер в карманах.

— Да ну, — отмахнулся он искренне. — Это ж элементарное.

— Именно. — Девушка со значением посмотрела на него. — Кстати, надо забрать машину с полицейской стоянки! — некстати вспомнила она.

Потом вздохнула: он так и не понял ни намёка, не скрытого подтекста.

Чурбан.

Ладно. Будет время — будут и объяснения. Не начинать же сейчас бодягу о том, что и некоторые небедные дочери из непростых семей тоже могут влюбляться с первого взгляда.

Одна из сестёр-близнецов, неожиданно застеснявшись собственных мыслей, воровато оглянулась по сторонам: в коридоре никого не было.

Она схватила Виктора за ладонь, дёрнула на себя и, прижавшись к нему всем телом, впилась в его губы.

Слава богу, хоть в этот раз он догадался не стоять по стойке смирно, а опустить ладони на её ягодицы.

— … только в капсулу, — невропатолог ожидаемо ничем не помог авансом.

— А навскидку? Ну хоть по вторичным каким-нибудь признакам? — её в самом деле душило любопытство.

Понятно, что деталей об имплантах до окончания скрининга не будет. Но хотя бы номенклатура и функционал?! Чёрт с ней, с программной прошивкой.

— Это шарлатанство, — твёрдо покачал головой врач. — Всё, что я сейчас начну предполагать на коленке, будет с моей стороны шарлатанством. Дождитесь результатов обследования? Это недолго же.

— Придётся, — согласилась она нехотя, оглядываясь по сторонам, — Можно, в этом кресле посижу?

— Без проблем, — доктор даже не поднял глаз. — ВИКТОР!

— На месте.

— Поднимайтесь по ступенькам и ложитесь на транспортёр. Внутри капсулы не шевелиться.

Через секунду эскулап неподдельно удивился:

— Почему одетый?!

Дария оторвала взгляд от гаджета и сдержалась, чтобы не веселиться: товарищ добросовестно вытянулся на пластике, избавившись только от обуви.

— Не было команды раздеваться, — серьёзно ответил друг, спрыгивая на пол. — Пардон. Старый опыт: не просят — не делай. Полностью всё снимать? — На этапе трусов его руки запнулись.

— Разумеется, — процедил врач. — Э-э, ваша родственница что, поторопилась остаться?

— Нет! — выпалил Виктор, пулей выскакивая из штанов и белья.

Дария улыбнулась во все тридцать два и похлопала ресничками в ответ на его взгляд.

Показывая язык и снова утыкаясь в смартфон.

— Клаустрофобии нет? — запоздало уточнил доктор.

— Нет, — донеслось из капсулы под звук опускающихся шторок. — Поспать могу? Надолго сама процедура?

— От часа до двух. Да, если сможете уснуть, это будет идеально.

— Смогу. До встречи.

— … как спалось? — лицо доктора неожиданно появляется передо мной на расстоянии вытянутой руки.

В первый момент возникает рефлекторное желание отшатнуться.

Но некуда.

— Что у него стоит в итоге? — глаза Дарии горят любопытством.

— Сейчас будет полный список. Принимайте.

Перед моей спутницей возникает голограмма.

— Это — импланты… Это — установленный перечень программных продуктов, но он может быть неполным…

— Почему?

— Неизвестны ни установщик, ни номенклатура пакетов. Возможно, они похожи на его собственные фоновые нейронные связи: непонятно, родное оно или импортированное.

— А это что?

— Это — те расширения, про которые я с уверенностью могу сказать, что они внешней этиологии.

— Почему без расшифровки?

— Тоже не могу определить функционал.