Танкист-3

— Мне не понравилось то, что наемники не подпадают под конвенцию о военнопленных. Японцы не больно-то к ней прислушиваются, а СССР и вовсе не подписал. Поэтому на границе служить особым желанием не горю. А корпус морской пехоты только формируется, и в деле окажется не скоро, — откровенно ответил Панов.

— Вообще-то, мы присягали, и случись нужда, должны драться не щадя живота своего, — заметил Аршинов.

— Случится нужда, в тылу отсиживаться не буду. Но и сам на рожон не полезу, — пожал плечами Геннадий.

— А если прикажут? Боюсь, что всех офицеров протащат через горячие точки, чтобы они имели реальный боевой опыт, — заметил Виктор.

— Ну, если прикажут, то увиливать не буду, но добровольцем не пойду. Хватит с меня романтики.

До Владивостока добежали быстро. Виктор развез товарищей по домам. Панов просто попрощался, и направился в гостиницу, где остановился на пару дней, чтобы выполнить просьбу Виктора относительно участия в дуэли. Следующим высадили доктора, получившего полагающуюся плату, за оказанную услугу. Пусть и не дошло до использования его профессиональных умений.

— Может зайдешь? — поинтересовался Роман, прежде чем выйти из авто, — мама ждет, волнуется.

— Передай ей мой поклон и заверения, что я навещу вас в самое ближайшее время.

— К Тане? — догадался Аршинов.

— Она то же волнуется, — подтвердил Виктор.

— А девчатам говорить о поединке не будешь? — имея ввиду подруг из медобщежития, поинтересовался Роман.

— Им-то это зачем? — вздернул бровь Нестеров.

— Увидимся, — выходя из машины, ответил друг.

Виктор назвал таксисту адрес, и откинулся на спинку сиденья, глядя в окно. Пока выбирались из квартала расположившегося на сопке, панорама видами не баловала. Сплошной лабиринт из подъездных дорог, и упорных стенок. Зато когда спустились к морю, пошли уже нормальные улицы, засаженные зеленью. Здесь уже можно было любоваться на дома выдержанные в одном архитектурном стиле, придающем столице нарядный и в то де время, представительный вид.

— Суть покажи, — окинув его взглядом, едва не сквозь зубы, строго потребовала Таня.

Вот так. И это вместо здравствуй. Подруга настаивала на том, чтобы присутствовать на поединке в качестве медика. Но Виктор наотрез отказался. И дело даже не в том, что он боялся ранить ее психику. Она уже успела насмотреться столько, что видом крови ее не удивить. И его собственной, в том числе. Просто, посчитал это неправильным.

— Я то же рад тебя видеть, — с озорной улыбкой ответил он, предоставляя ей доступ к своей Сути.

— Ну слава богу. Витя, ну вот что ты за…

— Таня, остынь, — перебил ее он.

— Завтракать будешь? — приглашая его пройти в квартиру, поинтересовалась она.

— А покормишь?

— Дурак, ты Нестеров, — вздохнув, произнесла она, направляясь на кухню.

— Таня, я что подумал-то. А выходи за меня замуж, — идя следом, произнес он.

— О как! А что это вдруг ты созрел? — остановившись у плиты, с нескрываемым удивлением обернулась она.

— Просто хочу быть с тобой рядом, — пожал он плечами.

— Нестеров, а нельзя было это обставить как-нибудь… — она сделала неопределенный жест, — Ну, как-то поромантичней, что ли. Ладно бы был сиволапым крестьянином. Но ведь высшее образование за плечами. Опять же, книг сколько перечитал, в том числе и любовных романов. И тут вдруг… — она развела руками. — Хоть бы завалящий букетик цветов принес.

— Хм. Это значит нет?

— Это значит да. Но если ты не пересмотришь свое отношение, я тебя брошу.

— И это, Таня. Давай не будем откладывать с детьми.

— Нестеров! — возмутилась девушка, подобному подходу.

— Я просто подумал тут… В общем, твои и мои родители не инициированные, а век их не так уж и долог, как хотелось бы. Опять же, что-то мне подсказывает, что с этим лучше не тянуть, пока есть спокойное время.

— Думаешь будет война? — насторожилась она.

— Сомнительно. Но полагаю, что нас, в смысле, все человечество, ждут серьезные перемены. Как бы в начавшейся гонке, нам вообще не оказалось бы не до детей. И потом, кто знает, какие еще могут случиться перемены. Тридцать лет, Эфир оставался неизменным. Не успели мы его хоть мало-мальски изучить, как он начал менять правила игры. Причем, не сказать, что столь уж незначительно.

— И с чего начнем? С детей или венчания? — с хитрым прищуром, поинтересовалась она.

— С завтрака, — сложил он ладони на груди в умоляющем жесте. — У меня с ужина во рту ни маковой росинки.

— Ох, Нестеров. Все-то у тебя ни как у людей. Садись, горе мое луковое, — указала она на стул у кухонного стола…