Страница 3 из 14
– Вы не могли бы поторопиться! – неприятный голос их провожатой звучал уже с самого низа. Шпатц постарался ускорить шаги, но быстрее у него все равно не получалось – непривычно крутые решетчатые ступеньки и тонкие перила внушали некоторое опасение. Очевидно, чтобы вот так ловко по ним бегать, требовался немалый опыт, похвастаться которым Шпатц пока не мог.
Доппель стоял на обширном поле, которое с двух сторон было ограничено ровными рядами деревьев, с третьей был забор, а с четвертой – низкое приземистое здание из красного кирпича с выдающейся вверх квадратной башней в середине. На вершине под слабым дуновением ленивого ветерка колыхался флаг с черным солнцем Вейсланда.
– Не похоже на поместье, – Крамм остановился и потянулся за портсигаром.
– У вас нет времени на перекуры! – провожатая стояла рядом с приземистым черным мобилем и активно махала рукой.
– Ну почему вы так суровы, фройляйн…? – Крамм вздохнул и снова спрятал портсигар в карман. Женщина проигнорировала попытку познакомиться и своего имени не назвала. Вместо этого она склонилась к водителю.
– Шмайбахштрассе, двадцать, – сказала она. – Вам знаком этот адрес?
– Да, фройляйн Диммах – водитель высунул голову в окно. – Я вижу, что чемоданы у вас не большие, просто погрузите их в салон.
– Не смейте называть меня фройляйн! – заявила суровая провожатая. Шпатц почувствовал, что ее голос начинает вызывать уже физическое неудобство. Визгливые нотки, категоричный тон, какая-то общая нетерпеливость и раздраженность. Он торопливо открыл дверь мобиля, сунул чемодан между сидением и спинкой переднего кресла и забрался следом. Благо, места хватало, так что особенно высоко задирать колени не пришлось. Крамм, похоже, испытывал те же эмоции, поэтому оказался на своем сидении еще раньше, чем Шпатц. Водитель дважды нажал на гудок и круто вывернул руль.
Мобиль выехал в ворота под квадратной башней. Оказалось, что здание, казавшееся с поля просто длинным двухэтажным бараком, было много больше. Два его крыла далеко выдавались вперед, а между ними раскинулся обширный ухоженный сад. Территорию огораживал невысокий решетчатый забор. За воротами потянулись длинные извилистые улочки с невысокими частными домиками.
– Фогельзанг, да? – спросил водитель через плечо. Увидев, что Шпатц нахмурился, уточнил. – Похож на брата. Или кем там тебе приходится Адлер. Я следил за его экспедицией, у меня даже все вырезки из газет есть. Сначала даже подумал, что вы сами – это Адлер и есть.
– Мне уже говорили, что я очень на него похож, – Шпатц посмотрел в окно. Извилистые улочки сменились ровным широким проспектом. Похоже, водитель направлялся в ту часть города, которая была застроена монументальными небоскребами.
– Первый раз в Аренберги? – спросил водитель, не оборачиваясь. – Вы курите, если хотите. Я понимаю, что хочется. С такой-то суровой фройляйн!
– А что за здание мы покинули, не подскажете? – Крамм с готовностью выхватил портсигар и приоткрыл окно.
– Бывший госпиталь для психических, – ответил словоохотливый водитель. – До войны там содержали всяких шизиков и даже экскурсии водили. Я когда пацаном был, любил туда ходить и наблюдать, как они по стенам бегают и волосы друг дружке рвут. А потом его выкупила какая-то вейсландская шишка, всех психов куда-то дели, территорию расширили. Иногда туда прилетает доппель доктора, у него тут какие-то свои дела. Я сначала пытался задавать вопросы, но мне дали понять, что если буду чересчур любопытным, то работу потеряю. Ну я и перестал.
– А куда вы нас везете? – Шпатц проводил взглядом старое здание с белыми колоннами, проплывающее мимо. Ближе к центру поток мобилей и вагенов увеличился, они шли уже практически сплошным потоком. «Квадратные» дома типичной шварландской постройки перемежались с более изящными и богато украшенными старыми. Впрочем, последние выглядели чаще всего неухоженными и нуждающимися в ремонте.
– В «Грунер-хюгель», – ответил водитель, потом повернул голову через плечо и объяснил. – Это гостиница такая. Тоже довоенной постройки, наверное, самая старая во всем Аренберги.
– А… – Шпатц неопределенно хмыкнул и продолжил смотреть в окно. Город был похож и не похож на Билегебен. Если в бывшей столице Аанерсгросса прохожие предпочитали ходить в основном быстрым шагом, ни на кого не глядя, то здесь, в Кронцланде, пешеходы как будто неспешно прогуливались, то и дело останавливаясь и заговаривая друг с другом. При этом на каждой афишной тумбе и информационном щите имелся плакат в черно-красных тонах, грозно предупреждающий, что в городе введен режим комендантского часа, и появляться на улицах после заката могут только те, у кого имеется специальный пропуск. Периодически та же самая информация доносилась из громкоговорителей. Однако, похоже, что жителей это обстоятельство никоим образом не тревожило. Они выглядели расслабленными и абсолютно беспечными. Впрочем, сейчас был еще день, или даже точнее – позднее утро. Возможно, вечером ситуация кардинально поменяется. Еще одно отличие, бросающееся в глаза – это вывески. Точнее, почти их отсутствие. Если на центральных улицах Билегебена все первые этажи домов были отданы под магазины, кафе, пивные, рестораны, парикмахерские и прочие присутственные места, то в Аренберги яркие вывески, обещавшие вкусную еду или отличные услуги встречались хорошо, если на каждом пятом доме. А то и еще реже.
Мобиль свернул на неширокую улочку и остановился рядом с трехэтажным бело-желтым зданием, зажатым между двумя более высокими и громоздкими кубами. Возможно, когда-то гостиница была роскошной и возвышалась над всей улицей, сейчас краска на фасаде заметно облупилась, изящная лепнина, украшающая вход, подрастеряла былой шик. Но даже вместе со всеми этими признаками некоторого упадка, здание все еще смотрелось вполне презентабельно.
– С прибытием! – водитель повернулся всем корпусом и еще раз осмотрел Шпатца. – Эх, как же вы все-таки похожи! Незнающий человек точно бы перепутал!
«А ты, значит, знающий…» – с неожиданной неприязнью подумал Шпатц, вытаскивая на тротуар свой чемодан. Прохожих на этой улице было немного. Соседние с гостиницей здания были похожи на обычные жилые дома, вроде того, в котором поселили Шпатца в самом начале, на Тульпенштрассе в Билегебене. Водитель два раза посигналил и уехал.
– И что теперь? – Шпатц вопросительно посмотрел на Крамма. Тот пожал плечами. Дверь гостиницы распахнулась, и на крыльцо вышел пожилой мужчина, одетый в потертую бархатную униформу. Похоже, что она тоже была сшита еще до войны.
– Вы герр Шпатц штамм Фогельзанг? – спросил он, гордо распрямив неширокие плечи.
Шпатц кивнул.
– Прошу за мной! – скомандовал он, распахивая тяжелую деревянную дверь. Все еще красивую, покрытую искусной резьбой и с потемневшими от времени латунными ручками.
В фойе не было стойки регистрации или чего-то подобного. Сразу после входа начиналась широкая лестница с мраморными перилами. Портье сразу повел Шпатца и Крамма на третий этаж. У дверей номера он извлек из кармана ключ с тяжелым брелоком в форме бочонка и цифрами «36». Номер был просторный, с гостиной и двумя спальнями. В гостиной имелся круглый деревянный стол на гнутых ножках, диван с полосатой обивкой и два кресла из того же гарнитура. Кроме того стояло несколько кадок с незнакомыми Шпатцу растениями с широкими темно-зелеными листьями и крупными бело-желтыми цветами. У самого выхода имелась дверь в просторную ванную.
– Если уходите, сдавайте ключ в номер десять, – портье положил ключ на полочку рядом с дверью. На ней же стоял телефон. – Вот здесь написан номер. Если вы не успеваете вернуться до начала комендантского часа, звоните по нему, я вышлю за вами мобиль. Ресторан на первом этаже, от лестницы налево, если спускаетесь. Он только для постояльцев и их гостей. Приводить в номер можете кого угодно. Шуметь можете сколько угодно, здесь толстые стены, вы никому не помешаете. Уборка производится раз в три дня. На этом я откланиваюсь, можете устраиваться.