Страница 37 из 56
В неискренности которого Кель даже не сомневался, и твёрдо настоял на своём:
– Благодарю за совет, но мой ответ остался прежним. – Кель отрицательно помахал рукой вправо-влево.
Недовольно поморщив носик и поджав губки от осознания того, что она ошиблась, и так просто вертеть лекарем не получится, хозяйка начала заламывать руки, и спешно выпустила воздух через ноздри. Но негодование исказило её лицо всего одно мгновение. В следующий миг её черты разгладились, а уголки рта растянулись в той самой фальшивой дружелюбной улыбке. Не успел Кель моргнуть глазом, как женщина парочкой ловких движений вернула одежду и ремень на свои места, и просеменила к полке с ножами. Не теряя времени на получение согласия покупателя, она взяла один с ценой сопоставимой с таковой у ремня, элегантно достала его из ножен и продемонстрировала юноше на вытянутых ладонях:
– А не хотите ли прихватить с собой нож? Поговаривают, что сейчас наши леса терроризируют дикие животные, нужно же вам как-то защищаться? – Она подошла ближе к прилавку. – Великолепная работа, рука мастера! Знающие люди крайне положительно оценят ваш вкус! Возьмите же скорей, и убедитесь сами, насколько удобная у него рукоять и острое лезвие!
Ножу удалось зачаровать Келя, поэтому он, сам особо того не желая, всё же взял его, чтобы получше рассмотреть. Резная ручка легла в руку, как влитая, лезвие выглядело действительно грозно, с зазубринами наверху и плавным срезом от начала к кончику клинка. Некоторое время лекарь продолжал вертеть его в руках, завороженно рассматривая каждую детальку. В какой-то момент, он даже замечтался, и представил, как вонзает его в глотку взявшемуся неоткуда медведю-каннибалу, и тот тут же падает замертво. Но, тем не менее, юноша вовремя очухался и вспомнил, что он вовсе не воин, и с того самого момента, как он переступил порог этой лавки, её хозяйка только и старалась, что развести его на покупку неоправданно дорогих и ненужных ему вещей. К тому же, он рассудил, что у Джил имелось при себе более чем достаточно колюще-режущих предметов, которыми она в случае чего могла бы и поделиться. Поэтому он вернул нож владелице со словами:
– Острый нож. И вправду достаточно хорош. Им можно даже снять шкуру. Но подобные траты я себе позволить не могу. По крайней мере, не сейчас.
Хозяйке ответ юноши пришёлся не по душе, но заметить это мог разве что очень внимательный человек, так как выразилось это лишь чуть опустившимся уголком губ. Опустив голову, видимо, чтобы спрятать выражение недовольства на своём лице, она вернула нож на место.
Но лавочница всё ещё не оставляла надежды выудить из кошелька Келья хоть сколько-нибудь значимую сумму, и потому, предприняла очередную попытку это исполнить. Когда она повернулась к лекарю – её лицо вновь сияло:
– А как насчёт топора? – Плавным движением кисти она указала на стену, увешанную оружием. – Ну как можно отправляться в путешествие, не имея при себе хотя-бы одного? – Произнесла она на выдохе, с упрёком, едва не срывающимся голосом. – А лучше, парочки, про запас? – Она кокетливо хмыкнула. – Конечно, это не так элегантно, как нож, особенно, как тот, который я вам только что предложила, зато кра-а-айне практично. – Произнося это слово, она от усердия даже вытянула вперёд шею и понизила голос. – Ну вы же не станете с этим спорить, правда? Можно нарубить дров. Или мяса. Или расчистить путь. А тупой стороной можно воспользоваться как молотком. И, разумеется, его можно использовать для самозащиты! – Она стрельнула на лекаря глазками, что понять, удалось ли ей зацепить его хотя бы на этот раз.
Но на самом деле исключительная напористость лавочницы уже порядком утомила юношу, но он всё ещё старался держаться исключительно вежливо:
– Нет-нет. Спасибо за предложение, но, я уверен, что у моей спутницы найдется всё необходимое для любого похода. А мне нужна только собственная фляга. – На всякий случай он тут же уточнил. – Большая, и самая простая. – И поднял вверх указательный палец. – Одна.
Лавочница недовольно поморщилась, но её неумолимость не знала границ. Желая выжать как можно больше даже из такого, по её представлениям, жлоба, как Кель, она решила пустить в ход своё последнее и самое грозное оружие. Она обнажила глубокое декольте, стянув платок с плеч:
– Ах, сегодня такой жаркий день, ну просто невозможно! – И принялась им обмахиваться, хотя температура в помещении совершенно не располагала к духоте.
Наконец, она кинула платок на стул, и наклонилась над прилавком с флягами, прижав плечи к телу, и максимально сведя локти так, что её грудь едва ли не выскакивала из платья. С такого ракурса и расстояния Кель мог по достоинству оценить внушительные молочные железы лавочницы. Чем он, собственно, незамедлительно и воспользовался. Женщина заметила это и, обольстительно хихикнув, начала соблазнять лекаря на покупку:
– Так, какую флягу вы хотите? – Заискивающе уточнила она, и, как всегда, не дожидаясь ответа, без ложной скромности первым делом ухватила ту, на ценнике которой красовалась парочка нолей. – Как вы смотрите на эту? Чистейшее серебро, с золотым тиснением? И, ах, – прикрыв глаза, она вздохнула так, будто только что испытала внеземное блаженство. – Шикарным, огромным рубином в центре? – Она взглянула на Келя так, будто купив в итоге хотя бы лишь одну эту флягу, он стал бы самым желанным для неё мужчиной. – Да, она не слишком практична, и не подходит для долгих переходов и постоянного использования, да и, к тому же, может привлечь нежелательное внимание. Но зато, как только вы появитесь в любом городе материка, люди сразу поймут, что своим визитом их город почтил уважаемый человек, – отвернув голову, он брезгливо тряхнула пальцами свободой руки, и высказала непритязательно, – а не какой-то простолюдин из глухой деревушки в Освободителями забытом месте.
Теперь Кель окончательно убедился, что всё это время его пытались надуть. Но лавочница не представляла, с насколько крепким орешком столкнула её судьба. Ибо первое правило хирурга, которое вдолбил ему в голову учитель – что бы ни случилось, какой бы скверной не оказалась ситуация, никогда и ни при каких обстоятельствах не терять головы, не паниковать, и мыслить трезво. Хотя, конечно, мысль о том, чтобы вызывать восхищение прохожих, расхаживая с чем-то дорогим и красивым, его прельщала. Собственно, как все сладкие речи лавочницы. Она явно знала, за какие ниточки стоило дёргать. И всё же, в итоге, хоть и не без труда, не без большого труда оторвав взгляд от декольте хозяйки, лекарь принялся осматривать ассортимент, чтобы самостоятельно выбрать то, что ему приглянется, пропуская мимо ушей соблазнительные речи и предложения лавочницы, которые всё продолжали безостановочно из неё сочиться.
Наконец, юноша нашёл то, что искал – большая металлическая фляга, в чехле цвета папоротника, с вышитым белыми нитками знаком школы магии света, крест-накрест обмотанная двумя чёрными лентами, и с надёжным креплением, подходящим под его «излишне толстый пояс». Чтобы не перебивать хозяйку лавки, лекарю пришлось подождать, прежде чем в её речи образовалась хоть какая-то пауза. И как только она умолкла, чтобы набрать в лёгкие воздуха, он сразу же указал пальцем на предмет своего вожделения, и уточнил, сколько он стоит.
Поперхнувшись собственными лживыми речами, лавочница растерянно уставилась на флягу. И, хотя задним умом уже осознала, что тут ей ничего не светило, предприняла самую последнюю, отчаянную попытку. Теперь она говорила с обворожительным придыханием:
– О, это ваш окончательный выбор? – Она наигранно-опечалено посмотрела на Келя исподлобья. – Но вы только посмотрите на себя. Такой представительный и умный молодой человек. И, судя по всему, ещё с образованием в области медицины. – Она медленно перевела свой вызывающий взгляд на его лекарскую сумку и обратно. – Ну неужели вам не кажется, что вы достойны большего, чем ходить в каких-то… – Вместо того, чтобы закончить предложение, она презрительно осмотрела его одежду, и с отвращением фыркнула куда-то в сторону. В следующую фразу она вложила всё своё очарование, на какое только была способна. – Ну ведь можно, хоть иногда, себя побаловать? – Она издала короткий стон и прикусила губу, закрыв глаза.