Страница 10 из 56
Разбогатевшие за счёт славы Дон’Алла, его пациентов и рабочих Раута рыбаки, узнав о беде гномов, предложили выкупить остатки камня практически по себестоимости. Оказавшиеся в безвыходном положении гномы только обрадовались возможности хотя бы выйти в ноль с минимальной прибылью, ведь на их родине в этом камне не было никакой необходимости, поэтому они, не задумываясь, заключили сделку с островитянами.
После заключения мирного договора с эльфами остров Джан отошёл людям, но там никогда не был создан какой-либо управляющий участок или назначен губернатор, который следил бы за распределением территории. Джан, формально, считался частью Раута, но чиновники портового города занимались только решением судебных дел, когда старейшина не мог разрешить конфликт мирно, да следили за исполнением законов. Дистанционно. По отношению к острову даже сборщики налогов исполняли свои обязанности спустя рукава – проводили описание имущества жителей всего раз в год, и даже если сумма собранных средств оказывались прилично меньше, чем следовало из их расчётов, не устраивали никаких разбирательств. Разумеется, на время проверок ушлые жители острова становились намного беднее – их имущество и поголовье домашнего скота, в лучшем случае, ополовинивалось. Поэтому, проблем с землёй населения Джана, в отличие от Раута, не испытывало. Хитрые рыбаки решили строить дома вширь, а не в высоту, и огораживать забором гораздо большую территорию, нежели могли использовать. Ведь, в случае чего, пару этажей всегда можно было достроить, а за расширение владений в любой момент могли начать взимать плату. Таким образом, на Джане появились таверны и гостиницы, а многие, теперь уже бывшие, рыбаки переквалифицировались в садовников, поваров, торговцев и прочие более прибыльные и благородные профессии. Но далеко не все.
Во время постройки Раута, все отходы жизнедеятельности, магии и строительства сливались в море, что вкупе с осушением болот возымело слишком большое воздействие на окружающую среду этого региона. Из-за выброса колдовских отходов в воду, на свет появился монстр, существо, созданное хаотичным смешением магии. Моряки назвали его Кракен. Монстр, не зная никакой меры, начал пожирать и без того скудные запасы рыбы возле берегов Раута, отчего те окончательно истощились. Затем, оголодав, он начал нападать на любые суда, отплывавшие от Раута, топить их, и питаться всем, что находилось в трюмах и на палубах – не брезгуя, в том числе, и человечиной. Совсем немногим чудом удавалось спастись из лап Кракена, они-то и рассказывали горожанам о произошедшем. Не страшась ничего и никого, монстр терроризировал город, атакуя корабли денно и нощно. Поначалу свой промысел прекратили наиболее мелкие торговцы, но, когда оказалось, что монстру нипочем даже самые мощные орудия наилучших военных кораблей, люди сообразили, что жизнь дороже любых денег, и перестали выходить в море совсем. Кракен патрулировал воды неподалёку от берега города ещё несколько дней, надеясь наткнуться на лёгкую добычу, но, когда, наконец, осознал, что больше ему в этой местности ничего не светило – перебрался в открытое море, в поисках пищи, к невероятному облегчению всех жителей Раута и соседних поселений.
Помимо отсутствия рыбы, существовала ещё одна причина, по которой рыбаков было не найти в Рауте – ни один из них не мог позволить себе приобрести землю хотя бы близ этого портового города. А если бы и смог – плавать приходилось бы слишком далеко, и ещё платить неподъёмно высокие налоги за проживание в «городе на кончике носа» – как его иногда называли в народе. И всё это при сомнительном размере прибыли. Благодаря вышеперечисленным обстоятельствам, профессия рыбака до сих пор оставалась актуальной на Джане.
Воспоминания о Кракене заставили юношу поежиться – по его спине пробежались омерзительные мурашки. Он печально опустил голову и глубоко вздохнул. Когда-то давным-давно, ещё в детстве, монстр перевернул жизнь юного лекаря с ног на голову.
Внезапно у Келя за спиной раздалось чьё-то оглушительное гарканье:
– А ну, с дороги! Затопчу! Ну-у-у!
От неожиданности юноша отпрыгнул в сторону, и вытаращился на владельца столь зычного голоса. Им оказался старик-кучер в иссиня чёрном цилиндре и плаще, закрывавшем всё тело, и только руки в белых перчатках, удерживающие вожжи, выглядывали наружу. Кель даже представить себе не мог, насколько же жарко было старику в подобном плаще: «Наверное, он там себя ощущает как печёная картошка. Лицом, по крайней, мере, смахивает» – испытывая некоторую обиду из-за испуга, заметил про себя лекарь. Внутри чёрной как ночь кареты, которую вёл кучер, висели занавески в тон цвету повозки. Когда она проехала мимо, Кель успел заметить двух женщин в траурных платьях с соответствующими вуалями на головах. Одна была молода, в то время как лицо второй украшали глубокие морщины.
Когда мрачная повозка исчезла из виду, в голове юноши пронеслось лишь: «Ну и ну! Хорошо, что сейчас день. Если бы я ночью повстречал невидимый экипаж, которым управляет летающая голова с мертвенно бледными руками, у меня бы от страха сердце остановилось».
Придя в себя после этого небольшого инцидента, Кель огляделся, и обнаружил, что по удачному стечению обстоятельств из задумчивости его выбили прямо напротив точки назначения.
Здание трактира больше смахивало на те, что строили в Джане – в отличие от жилых домов, его построили не столько высоким, сколько длинным и широким, а весь фасад украшали довольно большие, защищённые решётками окна. Таверну сделали всего трёхэтажной, что показалось Келю странным: «Ведь в большой город должно приезжать больше путешественников? Тем более, в такой». Помимо этого, что показалось юноше крайне примечательным, трактир стоял особняком от остальных домов Раута, таким образом, что по обе стороны от него образовывались сравнительно широкие улочки: «Должно быть, они служат какой-то цели. Может быть, там дальше стойла для лошадей? Или чёрный вход, для самых таинственных и скрытных клиентов?» – вообразил себе лекарь.
На деревянной вывеске, висевшей над входом на цепях, из-за чего она шумно колыхалась от ветра, красной краской намалевали «Солёная русалка». Под надписью нанесли рисунок, на котором изобразили ту, в честь кого, судя по всему, и назвали заведение. Хвост русалки исполнили зелёным цветом, а торс – ничем не прикрытым. Лишь грудь морского создания художник кокетливо закрасил длинными, доходящими до самого хвоста, светло-рыжими волосами. Её как будто срисовали с «Бестиария животных и чудовищ, обитающих на землях и в морях, принадлежащих роду человеческому», книжке учёного-исследователя Чин’Табала, которую Кель зачитал до дыр благодаря красочным описаниям самых необычайных существ, их жизни, повадок, и мест обитания. Так или иначе, юноша не смог найти на этой картинке ничего, за что русалку можно было бы назвать солёной – разве что за морские волны, которые окружали камень, на котором отдыхала полуголая красавица.
Перед тем, как что-либо предпринять, юный лекарь решил для начала проанализировать публику, что повстречалась ему на пути, чтоб, как он и задумал ранее, составить хоть какое-то мнение о тех людях, с которыми ему предстояло иметь дело. Однако его намерения потерпели крах, потому как он не смог прийти к какому-либо однозначному выводу: «Что ж, публика здесь слишком разношёрстная. Нужно оставаться готовым ко всему» – единственное верное решение, которое Кель смог вывести их всего, что с ним произошло с того момента, как его нога ступила на причал.
Сделав глубокий вдох, юноша сделал несколько шагов в сторону трактира, распахнул дверь и вошёл.
***
Зазвенел колокольчик, оповестивший хозяев заведения о новых посетителях. Воздух в трактире поприветствовал Келя приятной прохладой, отчего он сразу почувствовал себя гораздо комфортней, чем на улице.
Первое, что бросилось ему в глаза это то, что хозяева трактира хорошо потрудились над освещение, гораздо лучше любого подобного заведения на Джане. Больших окон, что юноша видел снаружи, всё же не хватало, чтобы помочь осветить весь зал целиком, хоть они и пропускали приличное количество света: «Но не оставляют же они вторую половину заведения в кромешной темноте по вечерам» – подумал юноша. С этой мыслью Кель задрал голову и тут же раскусил трюк. Под высоким потолком висела огромная люстра, явно изготовленная с применением магии. Впрочем, за единственным исключением, она выглядела, как и любая другая люстра – круглая, деревянная, из-за перекладин смахивала на колесо кареты. От обычных люстр её отличало только то, что вместо привычных подсвечников по её периметру располагались небольшие стеклянные колбочки, внутри каждой из которых находилась толстая проволока, сделанная из специального сплава, имеющего свойств излучать яркий свет, но только если неподалёку находился маг, который мог бы заряжать её энергией своей души. «Если бы её питали энергетическими амулетами – они бы висели по всему залу, но что-то их нигде не видно. Значит, остаётся только вариант с магом. Должно быть, хозяин таверны имеет высокий доход, раз может позволить себе обслуживание такого устройства», – подумал юноша. Тем не менее, юный лекарь слышал, что недавно в гильдии магов сумели доработать материал таким образом, чтобы он мог впитывать крупицы энергии, постоянно выделяемой душами обычных людей не-магов, при этом не уступая в яркости своей ранней версии. Однако, ему он до сих пор не встречался, хотя на Джане постоянно останавливались корабли, вёзшие на Кадирес на продажу последние новинки магических достижений человечества. «Наверняка ещё не успели распространить по материку, не то, что вывезти за его пределы. Но ведь всё-таки это Раут! Где ещё можно найти всё самое новое, если не здесь?» – подвёл итог юноша.