Страница 6 из 229
Таким образом, Англия в 1781 году смотрела со справедливым опасением на вызывающее поведение Иосифа II по отношению к Голландии и на падение «барьерных городов». Правда, эти крепости уже не представляли Голландии серьезной защиты вследствие упадка ее в военном отношении, но рассматриваемое событие яснее обрисовало уязвимость Голландии со стороны Франции, так как средства Австрии для защиты своих или голландских провинций были значительно слабее наступательных средств Франции. Во-первых, Австрия была дальше от театра действий, чем Франция, а во-вторых, войска ее на пути к этому театру подвергались опасности атаки во фланг со стороны французской границы. Теперь, в 1784 году, Англия снова вынуждена была смотреть с тревогой на возникновение вопроса о Шельде, опасаясь более Франции, чем Австрии. Мало было причин бояться, что последняя сделается морской державой теперь, раз что она уже не сделалась такой ранее, после того как три четверти столетия владела Нидерландами. Но было серьезное основание думать, что ход событий приведет к увеличению морской силы Франции и ее влияния в Нидерландах, а может, даже и расширению ее территориальных владений там. Все это действительно и произошло, но только не во времена отживавшей свой век монархии.
Можно думать, что мудрая русская императрица Екатерина отлично понимала сущность отношений между своей страной и западными державами, когда она так горячо поддерживала императора в его притязаниях на свободу плавания по Шельде. Было маловероятно, как мало вероятия и теперь, чтобы Великобритания и Франция захотели действовать заодно в Восточном вопросе. Тогда он был еще слишком новым для того, чтобы победить старые предубеждения и соединить исконных врагов. В случае успеха Австрии в рассматриваемом споре, Россия обеспечила бы себе дружеский порт в стране, которая, совершенно естественно, относилась враждебно к ее притязаниям. В случае же неуспеха, к которому и клонилось тогда дело, результатом явилось бы расширение французского влияния в Нидерландах и в Соединенных Провинциях, а всякие приобретения Франции там были сопряжены с ростом ее морской силы за счет соответственной потери в этой силе со стороны Великобритании. Императрица могла еще рассчитывать тогда на взаимный антагонизм этих держав, а между тем британский флот и образ его действий в войне представляли для России более серьезную опасность, чем французские армии. Но каковы бы ни были ее соображения, нет сомнения в том, что в то время ее политика клонилась на сторону Франции. Представители последней на Востоке являлись посредниками между императрицей и султаном в непрерывных спорах, возникших из-за Кучук-Кайнарджийского договора. С Францией Екатерина заключила торговый трактат на в высшей степени благоприятных условиях, тогда как торговый трактат с Великобританией не был возобновлен по истечении срока ни тогда, ни даже еще в течение многих лет потом.
Таковы были те притязания и важнейшие заботы, которые лежали в основе руководящих целей европейской политики в течение восьми лет после требований императора на свободу плавания по Шельде и которые продолжали влиять на эту политику и в течение революционных войн. О побочных событиях, группировавшихся около этого главного круга интересов до начала 1793 года, можно упомянуть только в беглом очерке.
Несмотря на близкое родство между Людовиком XVI и Иосифом II, французское правительство холодно относилось к притязаниям последнего в вопросе о Шельде. В исконной борьбе в Соединенных Провинциях, между сторонниками Великобритании, с одной стороны, и сторонниками Франции – с другой, тогда только что одержали верх последние, вследствие чего там и получило перевес французское влияние. Так как Австрия, по-видимому, решилась настаивать на своих притязаниях путем военных действий, то король сначала предложил свое посредничество, но когда это оказалось бесполезным, сказал императору, что вмешается силой оружия. Согласно этому его войска были стянуты на бельгийской границе. Предполагалось, что король Пруссии, приходившийся зятем тогдашнему правителю (штатгальтеру) Голландии, будет действовать заодно с Францией. Россия, с другой стороны, объявила о своем намерении поддерживать Австрию. Швеция, как недруг России, начала снаряжать свои корабли и вербовать солдат, тогда как из Константинополя получено было донесение, что если война начнется, то султан также захочет воспользоваться таким удобным случаем для возвращения того, что недавно потерял. В то время как спор из-за Шельды привел, таким образом, к осложнениям во всех странах Европы, случилось событие, которое при таких условиях могло бы зажечь всеобщую войну. Для выяснения намерений Голландии австрийскому бригу приказано было отплыть из Антверпена в море; и по переходе через границу этот бриг был вынужден лечь в дрейф ядром, пущенным с голландского военного судна. Это случилось 8 октября 1784 года.
Однако и после этого война не разгорелась благодаря непостоянству Иосифа, внимание которого было опять отвлечено от дела, только что так заботившего его. Он предложил электору Баварскому принять Нидерланды в обмен на его электорат. Против этого обмена, который сосредоточил бы владения Австрии и тем значительно увеличил бы ее влияние в империи, восстали все германские государства с Фридрихом Великим во главе. Обмен поэтому не состоялся, но ослабление, при переговорах о нем, интереса императора к вопросу о свободе навигации на Шельде способствовало под влиянием Франции мирному соглашению. Окончательное же решение состоялось не ранее того времени, когда в шторме революции и город и реки сделались владениями Французской республики. За вышеупомянутым соглашением скоро последовал договор о теснейшем союзе между Францией и Соединенными Провинциями. Он обязывал их к взаимной поддержке в случае войны снаряжением против неприятеля определенного числа кораблей и отряда войск известной численности, а также обещал им самое близкое взаимное содействие во всех сношениях с другими государствами.