Мой щенок

Я сидела, погрузившись в размышления, и уже едва слушала его. Боже, как все плохо. Или он здорово врет мне, или я попала в переплет. Первое, что насторожило – сохранная память. Я прекрасно знала в теории и не раз наблюдала на практике, что вампиры теряют основной блок памяти. Они свое имя-то с трудом могут вспомнить, а тут, пожалуйста – основные моменты прежней жизни. Попытки жить, как прежде. И опять же – как ему удались эти попытки? Разум молодого обернувшегося вампира объят голодом. У него не появляется никаких идей, кроме безумного желания есть. Но Вин говорит, ему удавалось даже сдерживать себя какое-то время. Пытаться вернуться. Либо я чего-то не знаю о вампирах, либо в этой истории что-то не так.

Да и нахождение в стае тоже необычно. Как он мог не подчиняться старшему вампиру, своей кровавой мамке? Что-то я не помню у щенков такой самостоятельности. Они очень хорошо понимают аргумент силы, и склоняются перед старшими. А, по словам Ирвина, выходит, что он не только сопротивлялся этой своей Эльжбете, но и умудрился заставить её отказаться от его обучения. Бред. Полный бред. Сколько же ему лет?..

Я заставила себя вырваться из размышления и пристально взглянула в глаза вампиру, пытаясь поймать намек на ложь.

– И сколько же ты спал? В смысле, сколько тебе сейчас лет?

– Вампирских? Около пятидесяти. Спал лет на семь меньше.

Пятьдесят. Если бы не необходимость держать себя в руках, у меня началось бы нервное хихиканье. Пятьдесят. Он что, считает, что я настолько плохо разбираюсь в вампирах? Да основная моя клиентура старше его в полтора-два раза! И я прекрасно знаю их повадки и привычки. Он старше. Он должен быть старше.

– Ты лжешь, щенок, – выдавила я со всем возможным спокойствием, сдерживая желание встряхнуть его как следует.

– Нет, Леди, я не лгу, – раздраженно возразил Вин, отражая мое состояние. – Это правда. Пятьдесят. Я родился перед началом второй волны вампиров, а укусили меня, когда мне было около двадцати. Сможешь сама сосчитать?

– Следи за языком! – я резко отставила бокал и подалась вперед, все же успев удержать себя от более яркого выражения злости.

– Я что-то сказал не так? – он внимательно посмотрел на меня, но за внешней растерянностью мне почудилась злая издевка. Глаза, подозрительно сузившиеся, глядели остро и недобро. Тонкие губы скривились почти презрительно.

– Сам сможешь догадаться? Или нужно на пальцах пояснить? Будешь придерживаться такого тона, укорочу язык.

– Извини, – и снова странный тон. В котором совершенно не чудилось раскаяния.

– Продолжай, – велела я, пытаясь смыть ярость глотком вина. Но мышцы рук напряглись до кончиков пальцев, тело напружинилось, словно перед броском, и расслабиться, вернувшись к привычному сосредоточению, мне никак не удавалось.

– Да, собственно, продолжать нечего…

– Меня интересует, где ты учился фехтованию и как у тебя это получилось.

Ирвин замолчал, видимо, собираясь с мыслями. Значит, ему было, что скрывать. Я поторопила его жестом и приготовилась слушать.

– Когда я проснулся, я с ума сходил от голода. Но питаться нормально я не мог. Мне трудно объяснить, Леди. Мне от этого плохо физически. Меня выворачивает наизнанку, стоит мне выпить чуть больше крови, чем нужно для одного раза. Таким образом, я пил потихоньку, не доводя до смерти жертвы, насыщая организм свежими силами и прикидывая, что делать дальше. Я поселился в пригороде, стал охотиться понемногу, чтобы не привлекать внимания охотников, но, видимо, где-то допустил промашку – на меня вышла моя же стая. Полагаю, Лизе влетело за то, что она отпустила меня. Я знаю, что она меня искала. Проблем с моим возвращением не возникло. Однако несмотря на то, что Эльжбета, на этот раз, была предельно внимательна ко мне, наказывала за малейшее непослушание, не позволяла отходить и на шаг, общение у нас не складывалось. От необходимости подчиняться мне каждый раз срывало крышу, и я старался сделать все, чтобы ослабить контроль. Как ты можешь догадаться, это никому не нравилось. Меня решили пристроить в какую-нибудь школу. Выучить. Видимо, чтобы использовать для борьбы с охотниками. Таким образом, я на пять лет попал в обучение.

– Что за школа?

– «Путь воина» называется. Километров двести пятьдесят-триста отсюда будет.

– Кто платил за это? – мои вопросы были краткими и резкими, потому что я, наконец сумев успокоиться и сосредоточиться, боялась вновь утратить контроль над эмоциями. То, что сейчас говорил Ирвин, не смотря на ту шелуху, которой он постарался насытить свой рассказ, было очень важно. Если он не врал, то проблемы с послушанием нас ожидают те еще. Эта информация стоила затраченных усилий. А разобраться с характером ученика можно и позже.

– Стая. Кто конкретно, я не знаю. Я понимаю, что обучение вампира, тем более, рядом с обычными людьми, стоит больших денег. Впрочем, я почти не охотился. Да и из школы меня выпускали только с сопровождающим. Изредка пил кровь, которую мне доставляли сородичи. Именно в то время я научился держать себя в руках. Но, по итогам выпуска, мне сказали, что результаты оставляют желать лучшего, и посоветовали обратиться к частному мастеру за продолжением обучения.

– И стая направила тебя ко мне? – спросила я, скрывая за холодным безразличием панику. О, Боже мой. Кого я пустила в свой дом? Что ж, видимо, придется его убить.

– Нет. Я разругался со стаей сразу после окончания учебы. Они хотели заставить меня работать на них. Но от младших вампиров я ушел довольно далеко. А подчиняться старшим не хотел. Меня пытались вынудить повиноваться, но это им не удалось. Я выбрал момент, когда старших не было, и убежал. Какое-то время меня искали, потом махнули рукой. И я начал выбирать мастера. Тебя мне порекомендовали несколько бывших учителей. Что дальше – ты сама знаешь.

Я сидела, задумчиво кивая, и пыталась выбраться из моря сведений. Мне предстояло тщательно проверить слова вампира и определить, что из них правда, а что – маскировочная ложь. Все, что я знала о взаимоотношениях зубастых, подсказывало мне, что Вина убили бы раньше, чем он смог открыто заявить о своем неповиновении. Какой смысл усиливать его, направляя на обучение? Да и его побег из-под давления выглядит хорошо продуманным вампирами действием. Зачем его выгнали? Заставили уйти? Что лежало в сфере интересов стаи? Да и кто такой Ирвин, в конце концов? Он совершенно не похож на обычного вампира. Почему стая так держалась за него сначала и позволила уйти в конце? Что изменилось? Что они открыли в нем? Вопросов было куда больше, чем ответов. И что-то мне подсказывало, что это не последние вопросы, которые у меня возникнут. Конечно, безопаснее его убить. Над этим следовало поразмыслить.

– Ты мне не веришь? – внезапно разрушил тишину Вин. Голос был пропитан напряжением. Я вздохнула, обдумывая, какую степень откровенности могу себе позволить.

– И да, и нет, – решившись, откликнулась я, задумчиво вороша распущенные волосы свободной рукой. – Я уверена, что некоторая часть твоего рассказа подправлена. Но не могу понять, какая и с какой целью.

– Может быть, чтобы не производить впечатления чудовища? – резко, но куда тише предположил Ирвин. Он смотрел в сторону, и я имела возможность полюбоваться его физиономией в профиль. Надо сказать, печаль выглядела вполне натурально. – Я же вижу, как ты иногда на меня смотришь. Ты вся как струна. Боишься меня? Я уже черт знает сколько живу бок о бок с тобой, не предпринял ни единой попытки тебе навредить, а ты…

– Возможно, у тебя просто не было шанса? – слегка улыбнувшись, уточнила я. Эта его вспышка вызывала, скорее, умиление.

Вампир вскочил на ноги и обвел комнату яростным жестом, расплескав вино из бокала.

– Да весь твой дом – один сплошной шанс! Думаешь, если ты убираешь из моего доступа оружие, значит, лишаешь возможности напасть?! – его карие глаза сверкали от гнева и обиды, дыхание стало частым и поверхностным. Я незаметно переместилась, скорректировав позу для резкого рывка. – Оружие можно найти везде, где угодно! Я сам – оружие. Понимаешь?! Я просто не хочу нападать!