Страница 13 из 30
И правда – пол был усеян обломками мебели и осколками битой посуды. Под окном в луже воды, натекшей из вазы, лежал букет цветов. Кардашов, глядя под ноги и осторожно ступая, приблизился к телу.
Белые ноги в синяках, бугорки целлюлита на изрезанных бедрах. Халат, коричневый от крови, распахнут на груди, одна чашечка лифчика чуть съехала вниз. Между грудей поблескивает амулет – маленький рунный камушек. Руки, тонкие и изящные, тоже в синяках, несколько ногтей содрано. Перерезанное горло. Лицо…
Вглядевшись в лицо, следователь вздрогнул. Неприятно так вздрогнул и почувствовал пустоту, ухнувшую в груди. Ноги отказались слушаться, закружилась голова. Он кое-как подошел к кровати и присел на край, не отрывая глаз от лица убитой.
– Эй, как там тебя…
– Самойлов, – недовольно отозвался лейтенант.
– Да, Самойлов, извини, запамятовал… Назови еще раз фамилию и имя потерпевшей.
– Сердюк Вероника.
– Да ну на хер…
Зашуршали нитки в дверном проеме, защелкал жемчуг.
– В чем дело, капитан?
Кардашов поднял отчаянный взгляд на Антона:
– Это не Сердюк. Это Идимешева Аида.
– Уверен?
– Уверен. Я ее на прошлой неделе оформлял. Тело за гаражами нашли на Первомайской, там без тебя обошлось.
Лейтенант, переводя недоумевающий взгляд с Антона на Кардашова, захлопнул папку с протоколом:
– Товарищ капитан. Вы как себя чувствуете? Какая Идимешева? Сердюк Вероника, я говорю – вот паспорт ее на столе.
Кардашов взвился с кровати:
– Где?
Схватил паспорт, открыл и вгляделся в фото:
– Фото, может, и Сердюк. А это, – следователь указал пальцем на тело, – Идимешева.
Жрец шагнул к нему, выставив перед собой открытые ладони:
– Так, капитан, успокойся. Опиши лицо убитой. Что ты видишь?
Кардашов глянул на труп:
– Хакаска. Глаза темные, брови тонкие, выщипанные. На лбу тонкий шрам над левой бровью. Скулы острые, вообще лицо – типичное монголоидное, только кожа очень светлая. Волосы черные, длинный хвост.
Жрец переспросил:
– Точно хакаска? – и, не дожидаясь ответа, скомандовал Самойлову. – Сходи на кухню покурить и экспертов с собой возьми. Дверь закройте.
Когда лейтенант скрылся, Антон, звякнув металлом, подошел вплотную к Кардашову и тихо сказал:
– Пусть выдергивают участкового и заканчивают без тебя. Тебе необходимо передать дело другому следователю. А сейчас поехали к нам в святилище. Надо поговорить.
Жрец задумчиво мерял шагами свою комнатенку, а Кардашов терпеливо ждал, пока он соберется с мыслями. Наконец Антон заговорил.
– Смотри, капитан, – сказал он, – ты увидел там Идимешеву, которую уже видел мертвой неделю назад. Так?
Кардашов кивнул, и иерофант продолжил:
– А я и все остальные видим Сердюк Веронику. Курносую шатенку с короткой стрижкой. Квартиру я проверил, она чиста. Значит, дело не в квартире. И не в этой убитой, мы-то ее видели нормально. Понимаешь? Расскажи про Идимешеву, что там и как было.
И Кардашов начал рассказывать. Труп Идимешевой в закоулке между заброшенными гаражами обнаружил мелкий пацан. Бегал, играл с друзьями в прятки и набрел на тело. Идимешева Аида Павловна уже пару недель как была мертва на тот момент, но тело не разлагалось. Даже запаха не было. Лежала, прям как живая, в грязном, заваленном мусором закоулке, абсолютно голая на куче своего же тряпья, и только в распахнутом рту копошились, жужжа, мухи. Мальчик рассказывал, что он хотел подойти к телу поближе, да уберегло его от верной смерти лишь то, что Идимешева моргнула. Выжидала, да не сдержалась. Перепуганный пацан, плача и крича, побежал домой и рассказал все родителям. Его отец сходил в закоулок, все проверил и вызвал полицию. Послали Кардашова. Сразу с взводом упокоения. На месте вытащили из УАЗа-буханки клеть с вороном и запустили птицу. Ворон долго кружил над крышами гаражей в лучах закатного солнца, но так и не сел – вернулся к хозяину. Кардашов дал отмашку группе, а сам удалился. Из закоулка долго доносились речитативы молитв, а потом воздух разорвал дикий нечеловеческий вой, неимоверно долгий и протяжный. В итоге взвод упокоил Идимешеву навсегда, потеряв только одного бойца раненым. Было установлено время смерти. Обстоятельства схожие: сожительствовала с мужиком, в одну из ночей соседи слышали звуки ссоры и крики, но наряд вызывать не стали, потому что все быстро стихло. А потом девушку долгое время никто из соседей не видел. Но никто в розыск не подавал, и, если бы не пацан, все могло бы закончиться хуже. Сожителя ее нашли в тот же вечер, что и тело, а в багажнике его машины обнаружили и орудие убийства – веревку, которой он задушил Идимешеву. Сожитель пытался отпираться, но улики были неопровержимые, и его отправили в СИЗО. Там он и повесился на жгуте из простыни через день.
– А как он отпирался? – спросил Антон, когда Кардашов закончил свой рассказ.
– Да как… – следователь пожал плечами. – Как и все. Валил все на другого.
– На кого?
– На ее отца. Мол, это он ее убил, потому что ее душу пожрала Мгла.
– Отец тоже в розыск не подавал?
– Нет.
– Вот странный ты человек, Кардашов, – Антон встал и прошелся по комнате. – Людей презираешь за безразличие, а сам – такое же говно. Взял и прекратил следствие наскоряк. О погонах майора грезишь? Или ленивый просто?
Следователь почувствовал, как лицо налилось краской и подкатило острое чувство стыда, тут же, правда, задавленное гневом.
– А ты меня не суди! – прошипел он, – Я, знаешь, сколько этих бытовых убийств видел? У меня нюх уже! Да тут и нюх не нужен – всегда все одно и то же. Пережрут синьки и режут друг друга! Или душат. Или еще что.
– Подвел тебя твой нюх. На теле у нее другие следы были, кроме как на шее?
Следователь поморщился, вспоминая:
– На спине вдоль позвоночника руны были вырезаны. Какие – не помню.
Жрец покачал головой:
– Ты все-таки идиот, капитан. У тебя ритуальное убийство, а ты его по бытовухе проводишь. Отца нужно найти.
– И что с ним делать?
– Как что? – пожал плечами Антон. – Брать.
– Как я тебе его возьму? Следствие прекращено, дело в архиве!
– Так возбуди его опять, – жрец пожал плечами. – Не мне тебя учить твоей же работе.
– Если подниму дело и выяснится, что это он ее грохнул, мне конец. Уволят. Человек же с собой покончил.
– Может и не покончил. Может отец и его убил.
– Какая разница? Меня все равно уволят. А то и посадят.
Антон склонился над понурившимся Кардашовым. В глубине капюшона мерцали глаза и искрился жемчуг:
– Не доведешь до конца – Идимешеву свою будешь постоянно видеть. На каждой своей мокрухе. А потом и не только на мокрухе. Она доберется до тебя. И тогда тебе не то, что я, даже Отцы культов помочь не смогут. Не то дело ты на тормозах спустил.
– Говорю тебе, дело нельзя возбуждать заново! Никак нельзя! – Кардашов в отчаянии схватился за голову.
Антон долго, пристально смотрел в глаза следователю и сказал:
– А ты не возбуждай. Мы старика с тобой так найдем. Я помогу, если отдашь хакаса мне.
И впервые Кардашов увидел в глазах жреца неподдельный интерес – последнее, что он хотел бы увидеть на этом свете.
Списанный «Грач» и патроны к нему Кардашов купил у омоновцев. За условку вместо реального срока подговорил угонщика, стоящего у него на учете, найти неприметный микроавтобус. Взял отгул на несколько дней по болезни, жене сказал, что уезжает на рыбалку, и провел вместе с Антоном разведку. Старик жил там же, куда к нему Кардашов ездил в прошлый раз. Дом хакаса, большой и неказистый, словно слепленный из нескольких разных кусков, располагался на территории дачного хозяйства. Все участки и дачи вокруг него пустовали – в этом Кардашов с Антоном убедились, пока старик ездил в город. Можно было действовать.
В условленный день затемно с утра следователь подъехал к ДК и из темного проема вестибюля к машине вышли пять фигур в одинаковых мантиях с капюшонами. Лица четверых скрывали темные маски, вырезанные из дерева, под капюшоном Антона, как всегда, поблескивал жемчуг. Жрец, вопреки своей привычке, сел на пассажирское сиденье. Остальные культисты расположились сзади.