Вызовите посла

Ермилов проигнорировал ее выпад в стиле желтой прессы и предложил оплатить счет. Она лишь отмахнулась.

– Мы ведь уже обсуждали это. Помните? Я девушка самостоятельная и расплачиваюсь за все сама.

– И не только за еду? – хмуро уточнил Ермилов, прикидывая, как будет оправдываться перед руководством за то, что доверил этой авантюристке, пусть и не лично, а через ЦОС, пусть и частично, информацию по Кедрову. Разумеется, без ведома шефа Олег не осмелился бы на этот шаг, но в результате крайним окажется именно он.

Никто не вспомнит, что работа с журналисткой несла определенный скрытый смысл и была адресована Западу. Но все же такой реакции он не ждал, в особенности что эта реакция будет проявлена по отношению к Меркуловой. Впрочем, это он, Ермилов, не ждал, а его начальство, вполне возможно, просчитало именно такой исход дела.

– Вы намекаете, что расплата близка? – краешки губ девушки чуть приподнялись в намеке на улыбку. – За что же вы мне пророчите возмездие и от кого?

– Я не гадалка, хотя не отказался бы ею стать, чтобы все-таки понять, зачем вы меня-то позвали?

– Мне казалось, вы поняли. Меня крайне заинтриговал этот самый Петров. Я наивно полагаю, что в вашем лице найду, так сказать, добровольного помощника. Материал может получиться чрезвычайно занимательным. И кроме того, девушки, даже такие субтильные, как я, должны что-то кушать. А для этого нужны деньги.

– И много вам посулили американцы?

Олеся пожала плечами, спрятала кошелек в громоздкую сумку, из которой серебристым уголком торчал ноутбук, и все же ответила нехотя:

– Это коммерческая тайна. Так что насчет помощи? Естественно, прежде чем выпускать фильм в эфир, я вам продемонстрирую.

– А если нам не понравится, вы готовы будете внести коррективы или даже вовсе оказаться от идеи выпуска фильма на телевидении?

– Ваши условия означают положительный ответ? – воодушевилась Олеся.

Она облокотилась о стол и подалась к Ермилову так, что он ощутил исходящий от нее аромат духов, смешанный с запахом шоколада. Его это слегка смутило.

– Давайте не будем торопиться, – осмотрительно предложил он. – Я отвечу позже, а пока посоветовал бы вам не суетиться.

– В каком смысле? – Она достала из сумки пестрый красно-рыжий шарф и начала заматывать им шею, догадываясь, что встреча подходит к концу. – И какого плана этот ваш совет? Совет-рекомендация или дружеский совет?

– Нечто среднее, – покачал ладонью Олег. – Я имел в виду, не предпринимайте никаких шагов, чтобы узнать что-то о Петрове до тех пор, пока я вам не позвоню.

«А то дров наломает еще больше, – подумал он. – Хотя куда уж больше?! И мне достанется пара поленьев по затылку. И поделом старому дураку. Я ведь про нее вспомнил в связи с делом Кедрова не потому, что так уж нашего героя хотел прославить, а потому, что девчонка симпатичная и хотелось подкинуть ей материалец, помочь. Подкинул! Помог!»

– О’кей! Тогда буду ждать вашего звонка.

Она нацепила куртку, махнула рукой и, закинув сумку на плечо, шагнула в тамбур, оттуда в кафе занесло облако холодного воздуха, дверь за ней с пфыканьем захлопнулась, словно улица втянула Олесю, как в открытый космос. Меркулова проплыла мимо по тротуару… Нет, насчет «проплыла» это Ермилов только вообразил – она шагала так крепко и устойчиво, как лихой солдат. Ничего женственного. И все же взгляд на ней задержался непозволительно долго для женатого человека и тем более сотрудника ФСБ.

«Ну это ненадолго, – утешил себя Ермилов, не торопясь покидать кафе. – Из ФСБ меня турнут, как пить дать. Недолго осталось. Я только выговоры и получаю. Тут прокол, там прокол», – Олег вообще имел обыкновение заниматься самобичеванием по делу и без.

С его сомнениями и мучениями умело справлялась Люська своим здоровым отношением к жизни, порой переходящим в цинизм.

У него возникло горячее желание вернуться домой, поставить пластинку Высоцкого и предаться меланхолии. Однако надо было двигать на Лубянку. Сдаваться Плотникову с багажом в виде сомнительной журналистки, то ли завербованной американцами, то ли втянутой в какую-то странную игру, называющуюся «Петров».

Интуиция часто выручала Олега в самых скользких случаях. Он ухитрился несколько раз именно так, интуитивно, уйти от преследования английского разведчика Линли. Похожие ситуации с ним случались и раньше, еще в Чечне, когда Ермилов уезжал из опасного места за несколько минут до начала заварушки.

Когда он вышел из кафе и почти добрался до метро, вдруг снова испытал всплеск интуиции. На затылке, под вязаной шапкой, возникло ощущение пристального взгляда, и это ощущение подсказало ему проверить, нет ли за ним слежки. Он не объяснил бы внятно, почему ему пришла в голову эта абсурдная мысль. Кто, кроме теперь родного для него ведомства, мог бы организовать за ним наружное наблюдение? В России, в Москве!

И тем не менее «хвост» был. Правда, Олег заметил только парня в темно-синей куртке с коричневой меховой оторочкой по краю капюшона, но не исключал, что есть и другие соглядатаи.

Ермилов потому и обратил на него внимание, что, когда они сидели с Олесей в кафе, Олег краем глаза заметил вспышку и, чуть повернув голову к окну, увидел человека в синей куртке с фотоаппаратом, который что-то снимал на улице, стоя напротив кафе. Тогда еще Олег удивился, кому придет в голову фотографировать хмурую сырую улицу и машины, заляпанные грязью? Но мысль была мимолетной, в тот момент его больше занимал разговор с Олесей.

Теперь этот тип в синей куртке, с фотоаппаратом, висящим на плече, тащился за Олегом к метро. Сомнений не оставалось – тот самый, который вился у кафе. Ермилов притормозил, попытался пропустить его вперед, но «фотограф» свернул к киоску с газетами и задержался там, пока Ермилов снова не двинулся к метро. «Фотограф» пошел следом.

«Карма у меня, что ли, такая? – гневно подумал Олег. – За мной следят все кому не лень. Топтуны на Кипре, в Лондоне, в Москве… И даже не смешно уже. Я еще не успел ничего сделать в ДВКР, чтобы кто-нибудь за мной следил».

По краю сознания скользнула мысль, что за ним ходят сотрудники собственной безопасности, но Олег так и не смог придумать повод для такого наблюдения. Проверки уже давно прошли, еще когда Ермилов только начинал служить в ФСБ.

Да и не могло быть такого топорного наблюдения! Скорее всего, он бы вовсе не заметил слежки, если бы она имела место. Олег хорошо понимал, что он не такой большой специалист по оперативной работе и знает приемы оперативников и наружного наблюдения скорее в теории.

«Позвонить Богданову, – крамольно подумал было Ермилов, остановившись у очередного киоска. – Он убоповец, бывший собровец, схватит этого в куртке, тряхнет пару раз, и тот расколется, какого лешего он тут за мной таскается и фотографирует».

Но тот факт, что незнакомец фотографировал, привел Ермилова к единственно правильному решению. Он вернулся в кафе, удивив своим появлением официантку, расположился за столиком в углу, достал мобильный, вздохнул и с волнением набрал номер Плотникова:

– Петр Анатольевич, это снова Ермилов. У меня возникли непредвиденные обстоятельства. Я обнаружил наблюдение за собой.

– Хм-хм, – с сомнением кашлянул Плотников. – А ты где вообще?

– Я неподалеку от своего дома. В кафе рядом с метро «Багратионовская».

– В кафе? – переспросил шеф. – А ты трезвый?

– Петр Анатольевич, я абсолютно…

– Ладно-ладно. А ты проверялся? Может, показалось? Кто там сел тебе на «хвост»?

– Какой-то парень с фотоаппаратом. Он фотографировал меня, пока я сидел в кафе с журналисткой.

– С какой еще журналисткой? – уже раздраженно переспросил Плотников. – Это что за частная инициатива? Почему я не в курсе?.. – Он, очевидно, и не ожидал ответов на все заданные вопросы, потому что тут же продолжил: – Короче, сидишь там и ждешь. Как наши из ССБ подъедут, тебе отзвонятся. Поводишь Фотографа за собой. Эсэсбэшники его примут, а ты уйдешь от него и прибудешь в Контору. Тут и поговорим.