Руда. Падение

В воздухе вспыхнул знак Острова, ярко, багровым пожаром озарив напряженные лица, насыщенным темным пламенем, отраженьем души Эрея. От Острова потянулись багряные ниточки, тоненькие ручейки, кровавые следы, ведущие в разные стороны, но больше – в сторону Мельт, творя нехитрую паутину, сплетаясь и сливаясь, разделяясь и снова сходясь, все гуще, все чаще. Пять таких тропинок метнулись и к юной горной гряде, к водопаду, к заветной каверне, повели, потянули, маня близкой целью; затем одна из дорожек вспыхнула зеленым пламенем, заиграла изумрудами, поймала светлую Силу монаха и влила ее под своды пещеры.

– Все послушники Школы живы, – спокойно, не повышая голоса, констатировал Эрей.

– Тише! – зашипел на него Свальд, опасаясь нарушить транс, но Истерро их не замечал: ухватил изумрудную нить, потянул, сжимая длинными пальцами, еще, еще…

И каверна надвинулась, поглощая, принимая нежданных гостей под непрочные своды.

– Слушай, ну что ты ко мне пристал? – услышали маги сердитый бас великана. – Какого рожна пытаешь вопросами?

Он сидел у самого входа в пещеру и деловито сдирал шкуру с барана, еще недавно жалко блеявшего среди скал, жертвенного барана, одного из десяти, привезенных в дар Хранителю озера, но избежавшего назначенной доли. Впрочем, выбора бедняге стерва-Судьба не оставила: вместо ножа жреца, знаменитого умением по потрохам узнавать участь не рожденного ребенка, баран попал под сюрикены воина, чтобы украсить скудный варварский обед.

Рядом вырисовывался некто пока неизвестный, вызвавшийся помогать, но лишь задающий вопрос за вопросом.

– Я должен знать, на кого смогу рассчитывать в данной ситуации! – ответил некто, и Эрей тотчас признал интонации юного Даго-и-Нора. – Я убедился, что ты предан государыне и помогаешь ей по мере сил, но даже здесь, среди своих сородичей, ты в стороне. В твоих жилах течет темная кровь, она слишком явно проступает, вот и сторонятся тебя соплеменники.

– Они сканваны, я гард. Прочувствуй разницу и отвали, – сгрубил разозленный Викард и сплюнул в сторонку.

– Ведь и Рандира сканванка, – подавил обиду гордый селт, – но ее ты почитаешь, слишком почитаешь, даже Ральт ухмыляется в усы!

– Ему-то что? – фыркнул Викард. – Он мне еще виру должен, собака старая, даром что вождь!

– Какую виру? – возмутился Эмберли, уставившись на великана. – При чем тут вира? Признайся, варвар: ты же любишь ее! Любишь государыню, вот и служишь ей верным псом!

– Ну вот, – хмыкнул Викард, окатывая тушу барана водой из святого источника, – свалил-таки с больной головы на здоровую. Давай лучше баранчика оттащим, разделать надо да в котел, жрать охота, в животе урчит, в голове стучит. Знаки всякие мерещатся.

– Святогор! – тихо позвал Истерро, и воздух в башне накалился, вступая в борьбу с пресветлым изумрудным сиянием. – Услышь меня, Святогор! Оллайра ма данэг! Оллайра!

Викард круто развернулся, роняя барана, и подозрительно осмотрел ближайшие скалы. Склонил упрямую голову, набычился, точно собрался кинуться в пропасть и прошипел сквозь зубы:

– Оллайрен то, торриа. Кененг о? Слышу тебя, незнакомец. Кто ты?

Краем глаза Эрей увидел, как отшатнулся, едва не сверзившись в пропасть, Даго-и-Нор, но Викард исхитрился удержать влюбленного селта, швырнуть за спину, прикрывая от неведомого врага.

– Надо же! – не выдержав зловещего тона, хихикнул Истерро. – Шпарит на древнем наречии, точно недруга кроет по матушке! Загляденье, а не варвар!

– Бабник? – тотчас сориентировался инь-чианин, прикрывая глаза. – Значит, Бабник. Эмблемой завладел. Именем моим швыряется. Ну-ка, ну-ка…

Он чуть поднял голову, покрепче уперся в скалы ногами, точно стоял против сильного ветра, посмотрел вприщур, исподлобья, кратко и недобро, рывком поднял руку, касаясь огненного абриса перед собой. Могучая ладонь ушла в открывшийся чаропорт и цепко сжала запястье растерявшегося монаха. Хрустнули слабые кости, Истерро жалобно вскрикнул, а сквозь туман, сквозь натянутый купол взбесившегося воздуха уже проступало, надвигалось, пузырилось перекошенное от гнева лицо инь-чианина, рвался его яростный рык:

– Где побратим?

– Здесь, – спокойно ответил ему Эрей, кладя руку поверх мощных пальцев, грозивших расплющить кисть Светлого Бабника. – Все в порядке.

Пальцы Викарда разжались на краткий неуловимый миг, чтобы вцепиться в узкую ладонь брата по крови. Маг ответил рукопожатием:

– Здравствуй, Святогор.

– И тебе здоровья, – ветер принес далекий хрип; теперь, когда ярость потеряла питавшие ее соки, Берсерк, готовый прорваться в портал, слабел с ужасающей быстротой. – Дотянулся-таки…

Фраза угасла на полуслове, рука великана безвольно разжалась, уходя обратно, к пещере, к хозяину, рискнувшему прорвать все барьеры. Нечаянный портал, вскрытый мракоборцем, медленно затягивался, но маг успел наудачу швырнуть в него заготовленный бочонок пива.

– Вот и поговорили! – сдавленно сказал Истерро, приходя в себя от недавнего испуга и с неудовольствием осматривая налившийся синяк и отчетливые отпечатки пальцев по запястью.

– Как спросили, так и ответил, – дернул плечом Эрей, хмуря брови. – Телепаты, Княже!

Уловив неподдельную иронию, монах вспыхнул и сверкнул зелеными глазищами, но его прервал пораженный звездочет:

– А ведь правда, настоятель! Это был не телепатический, прямой контакт! Я даже не представлял, что подобное возможно, на таком расстоянии, без точных величин поиска, при невыясненных векторах. Какой редкий опыт, друг мой!

– И какой удачный! – буркнул Истерро, краснея то ли от стыда, то ли от нежданной похвалы, Эрей не разобрал. – А главное, не первый, ничему-то я, глупый, не учусь. Хоть снова на капище не сдернули, изверги, с пустым бокалом и без плаща! Ладно, уговорили: попробую еще раз.

На этот раз он не стал творить сложных пасов, сконцентрировался, сверкнув расширившимися зрачками, и разлившаяся в сумерках таинственная зелень накрыла его с головой. Эрей на всякий случай отошел подальше от купола Силы, нестерпимо светлого, чуждого, готового поглотить зазевавшуюся Тень. Не нравилось ему творимое в башне, даже летучие мыши и воронье покинули гнезда и с протестующими воплями носились в небе над Цитаделью, понося непривычный Свет и не доверяя ему.

– Он жив, – донеслось из зеленого тумана, и снова маг не понял: говорил ли Истерро, думал ли вслух. – Жив и уже хлещет пиво. Неубиваемая порода.

Монах ненадолго замолчал, потом заговорил снова:

– Государыня здорова, ежедневно плавает в источнике. Жрать нечего, запасы на исходе, Викард исхудал и ослаб. Хм… Ослаб, нда… – чувствовалось, что Бабник вновь трет запястье. – Горы молодые, живности нет, промышляют чем могут. Сам он ищет дорожку вниз, но тамошние тропы не для бабы брюхатой. Боже Единый, простите, друзья мои! Чертова манера выражаться!

– Рандире незачем спускаться, – припечатал Эрей. – Источник дает ей силы, мощное скопление руд и камней защищает лучше любых талисманов.

– Советник прав! – подтвердил Свальд. – Чем дольше государыня останется у священного источника, тем крепче станет ее плод и благоприятнее возможные роды. При таких катализаторах благой исход беременности становится вполне возможен, об этом говорилось в составленном мною долговременном прогнозе. Остается решить вопрос с едой, но, полагаю, настоятель, для вас сейчас не составит труда внушить всем присутствующим в пещере воинам, что они вполне сыты и довольны скудным пайком? Пусть продержатся так дней десять, а там, я думаю, мы сумеем…

– Вождя не убейте, – равнодушно хмыкнул Эрей. – Стар он, много старше, чем кажется.

– Эмберли Даго-и-Нор также не обладает достаточным запасом… э… жировой прослойки, – поспешил внести коррективы звездочет. – Селты настоящие худышки рядом с варварами. Осторожнее с ним, настоятель!

– Я попробую, – грустно согласился Истерро. – Хотя это и превышает полномочия, данные мне Первосвященником.