Страница 34 из 41
А ведь Орден миндальничать не станет. Снимут тамошние спецы закладки и начнут вопросы задавать. И то, что останется после подобного дознания, человеком уже точно назвать будет нельзя. Он бы и сам так поступи с побывавшим в гостях у "Тройки". Нужно же понять, что теперь известно канцеляристам.
"Егорка" со своим подопечным беседовал постоянно. Они и жили, можно сказать, в одной комнате. Как уж тут не разговориться. Даже с учетом того, что вахмистр сразу представился своим настоящим званием. Больше-то все равно не с кем. Вот и разговорились мало помалу. Калашников беседы вел в основном на отстраненные темы. За жизнь как говорится. Ну ровно попутчики в поезде да под водочку. Кстати, оную же они и употребили пару раз. Пронес "Егорка". "Контрабандой".
В меру. Без перегибов.
Вот так, шаг за шагом, вахмистр сужал круги. Учителя у него действительно были достойные, учившие крепко да грамотно. И сегодня молодой человек был уверен: у него начало получаться.
Достаточно юный еще канцелярист и опаленный несколькими войнами Шрам говорить стали доверительно.
— Егор Степанович, спасибо! — Обернулся к подчиненному князь Михалков. — Можете быть свободным.
Вахмистр кивнул, и четко выполнив разворот вышел прочь.
— Что скажешь, Андрей Иванович? — Поинтересовался он у зама, едва вахмистр вышел.
— Молодой, горячий, за дело душой болеет, — констатировал полковник. — Вот только не слишком ли?
Хозяин кабинета помолчал недолго, после чего уточнил:
— Полагаешь, наш мальчик мог… Слишком привязаться к объекту разработки?
Еще один стакан вкусной свежей воды с лимонным соком слегка подбодрил князя. Сколько он уже не спал? Примерно сутки.
"Сегодня обязательно отправлюсь спать пораньше. Хотя бы до полуночи…", — со вздохом решил он. Последнее время организм начинал сбоить. Столько сил и времени требует этот Магистр! Будто бы у Никиты Владимировича других дел нет. И чтобы ни творилось вокруг за каждую из его нынешних задач с него спросится полной мерой.
— Такое случалось. — Дипломатично констатировал полковник, равнодушно уставившись перед собой.
— Не с ним. — Парировал князь, возвращаясь за рабочий стол.
— У него и объектов такой сложности пока не было. — Пожал плечами зам.
Михалков вновь взял в руки любимую ручку и некоторое время наслаждался отблесками света лампы от ее лакированного бока.
— Андрей Иванович, — неожиданно спросил он. — А, собственно, что именно предлагаешь ты.
Ефимовский, потянувшийся в след за начальством за графином, налил себе стакан, и лишь потом ответил:
— Ничего, я считаю, что вахмистр Калашников действует абсолютно правильным образом.
Князь несколько раз щелкнул по ручке, после чего поинтересовался:
— Так к чему ты тогда продвигаешь идею форсирования дознания?
— Я? Предлагаю? — "Удивился" Ефимовский. — Нет, уверен, Егор Степанович справляется. Так что тут я скорее за адвоката дьявола выступаю.
Еще несколько негромких щелчков разнеслись по кабинету.
— А еще хочешь убедиться в отсутствии той самой привязанности.
— В какой-то мере. — Вынужден был признать полковник.
— Ясно, — неожиданно тепло улыбнулся зятю Михалков. — Боишься последствий провала, как тогда?..
Князю импонировала забота полковника о своем фактическом ученике.
— Мне тот случай едва не стоил карьеры. — Глухо объяснил Андрей Иванович, делая резкий глоток.
Хозяин кабинета промолчал недолго, но все же решился:
— Не стоил бы, — признал он. — Ты был одним из лучших. Я опасался "звездной болезни". Хадид же был тебе не по зубам в принципе. Не тот уровень. Но спесь с тебя нужно было сбить срочно. Ты начал слишком рисковать своими людьми. Да и своей головой тоже.
— Вот как… — Глухо выдавил из себя полковник, мысленно припоминая не самые приятные недели своей жизни.
С такой точки зрения он ту нелегкую жизненную коллизию не рассматривал. А оно вот как вышло.
"Что ж, век живи, век учись!", — успокоил он себя древней мудростью. Тем более, по зрелом размышлении, приходилось признать, что начни кто-нибудь их его подчиненных исполнять такие же кренделя, как он в свое время, полковник бы тоже нашел способ сбить с них спесь.
Благо еще, Калашников отличался умом, сообразительностью и удивительной же рассудительностью. А Воронцов… С организацией нового Управления уже не его головная боль. Пусть теперь с ним полковник Киров мучается. Хотя Ярослав Владимирович тот еще сорвиголова. Так что, возможно, эти двое нашли друг друга!
Калашникову же лишь останется обеспечивать "режим" и согласованность действий Воронцова с остальными подразделениями "Тройки". Но это совсем не тоже самое, что отвечать за него!
— Кстати, Никита Владимирович! — Неожиданно окликнул князя полковник.
Михалков наконец-то оторвался от созерцания своей ручки и поднял на зятя вопросительный взгляд.
— Хотелось бы вам напомнить, что Егор — практик внутренней работы! — Решительно заявил Ефимовский.
Хозяин кабинета слегка озадачился. Естественно он помнил, что молодой человек попал в их ряды благодаря удивительному владению внутренней энергией и таланту к боевым искусствам. Это помимо таланта решать крайне нестандартные задачи.
— Я помню. — Наконец, заявил князь тоном "Не соблаговолите ли вы, сударь, выразиться яснее?".
— Хочу так же отметить, что организм хоть и владеющего довольно выдающимися навыками адепта боевых искусств, все же несколько слабее организма одаренного. — Продолжил подводить тестя к какой-то мысли полковник.
Никита Владимирович гадать не любил, а потому сделал легкий жест рукой: говори, мол, чего хочешь!
— Вы три раза отзывали вахмистра из отпуска. И дважды заворачивали его заявление на очередной "в связи с обстановкой". — Нейтрально отметил Андрей Иванович, тот же добавив. — Он на пределе. А я не хочу терять подобные кадры лишь потому, что они "перегорели".
Князь кивнул, но все же заметил:
— С нынешнего дела его отзывать нельзя.
— Нельзя. — Согласился Ефимовский. — Но после — в отпуск!
— Что, Егорка, проверяют?
Вахмистр набрал полную грудь воздуха. Он здесь был и вправду замечательный.
— Проверяют, — пожал плечами он. — Волнуется наставник, как бы я не сблизился с тобой… Слишком.
А смысл врать? Одной грязь мазаны. Они же похожими системами воспитаны. Вот и создалась классическая ситуация "ты знаешь, что я знаю" и наоборот.
Кстати, это было довольно удобно обоим участником вполне стандартной в нынешних условиях процедуры. Калашникову не приходилось слишком уж играть, а Шраму притворяться, что не понимает о чем речь.