Дорогая мамуля

– Нам придется по очереди ходить за кормежкой. Надо подкармливать себя и огонь.

– Ладно. Чур, ты первый.

Рорк засмеялся и коснулся губами ее волос.

– Ты чудесно пахнешь. – Он потерся носом об ее шею. – Ты надушилась?

– У меня нашлась минутка. Редко, но бывает.

– Вот и слава богу!

– Ты связался со своими родичами в Ирландии?

– Да. Там они все с ума посходили, все заняты выпечкой и младенцами, но вроде бы все счастливы. Все желают тебе счастливого Рождества.

– Ты не жалеешь, что не поехал туда?

– Я нахожусь именно там, где хочу. – Рорк повернул ее лицо к себе, и их губы встретились. – Именно в том самом месте. А тебе нужно еще вина.

– У меня уже шумит в голове.

– Это потому, что ты пропустила ленч.

– Черт, так и знала, что я что-то упустила. – Ева взяла наполненный им бокал. – Когда напьюсь вдрызг и обслужу тебя по полной, я съем целую тонну.

Поскольку Рорк уже был на ногах, он пошел закрывать дверь.

Ева усмехнулась, не вставая с дивана.

– Иди сюда и разверни свой подарок.

Развеселившись и чувствуя себя странно возбужденным, Рорк сел у ее ног.

– Почему бы мне не начать отсюда? – Он снял с нее туфли и нажал большими пальцами на свод стопы. Она замурлыкала, как кошка.

– Правильная точка. – Ева закрыла глаза и отпила еще вина. – Вот что я тебе скажу. Потом, позже, ты можешь напиться вдрызг и обслужить меня по полной.

– Вот он, рождественский дух! – Рорк цепочкой поцелуев окружил ее щиколотки.

– От него никуда не деться, он витает повсюду. – Ласковая легкая щекотка побежала вверх по ее ногам. – От него можно уклоняться, но рано или поздно он тебя достанет. – Ева открыла один глаз, когда Рорк расстегнул ее брюки. – Быстрая работа.

– Хочешь медленно?

– Черт, нет. – Она вскинулась всем телом и схватила его, расплескав вино. – Ой!

– Вот видишь, что ты наделала? Теперь придется снимать с себя одежду. – Качая головой, Рорк начал стягивать с нее свитер. – Руки вверх! Вот держи. – Он протянул Еве ее бокал, но заставил взять его обеими руками. – Смотри, не пролей.

– Кажется, мне хватит.

– А мне нет.

Рорк раздел ее, разделся сам. Потом он забрал у нее бокал и перевернул его вверх дном. Вино разлилось по ее груди, по животу.

Ева посмотрела вниз, потом вверх.

– Ой, – повторила она и засмеялась.

Он слизывал вино с кожи, пьянея от прикосновений и вина, а она двигалась и стонала под ним. Ева выгнулась мостиком, пока его руки жадно блуждали по ее телу.

Потом она замкнула его в кольцо рук и ног и, смеясь, опрокинула его на спину. Ее бедра были в непрерывном движении.

– Тебе легко смеяться.

Рорк едва не задохнулся – и не только в физическом смысле. Он решил отплатить Еве и перевернул ее. Губами и пальцами он защекотал ее до того, что она начала молить о пощаде.

Ее несло на головокружительной волне страсти и вина. Когда он проник в нее, она обвила его шею руками.

– Счастливого Рождества! – Слова давались ей с трудом. – О боже!

Она кончила с задыхающимся смехом и увлекла его за собой.

– Счастливого Рождества, – ответил он на последнем содрогании.

Она лежала, обессиленная и счастливая, слепо глядя на елку.

– Сложено, упаковано и бантиком завязано.

Позже по его настоянию она открыла свой первый подарок. Это оказался длинный теплый кашемировый халат цвета лесной зелени.

– Чтобы тебе было уютно дома, – сказал Рорк. Они поели у огня, запивая шампанским омара, обычный ужин, приготовленный Соммерсетом. Когда Рорк спросил о деле, Ева отрицательно покачала головой. Ей не хотелось говорить о деле в такой вечер. Она – они имели право запереться на один вечер, на одну ночь и не впускать кровь и смерть в свой мир. Мир, где они сидели, как дети под елкой, разрывая цветную бумагу.

– «Вселенная по Рорку»? – прочел он на коробке с диском.

– Фини помог мне это сделать. Ну ладно, Фини в основном все и сделал, но идея принадлежала мне. Годится для считчика голограмм или компьютера. – Ева взяла печенье. Было у нее смутное опасение, что ей станет плохо от такого количества сахара, но, черт возьми, на что ж тогда Рождество? – Персонализированная игра. Начинаешь с самого низа. И вначале у тебя нет ничего, кроме мозгов. А потом ты можешь заработать деньги, оружие, землю. Можешь строить, можешь вести войну. Можешь вовлечь других людей: мы все там есть. Можешь выбрать себе знаменитых врагов и сражаться с ними. Можешь жульничать, воровать, торговаться, убивать. Но там куча ловушек. Ты можешь разориться, пойти по миру, попасть в тюрьму или в плен к врагам, и они будут тебя пытать. А можешь стать властелином всего известного мира. Графика обалденная.

– А ты там есть?

– Да.

– Ну, тогда как же я могу проиграть?

– Задачка не из легких. Фини гонял программу пару недель, он говорит, что не может пробиться выше двенадцатого уровня, его это жутко злит. Но я решила: раз уж тебе в реальной жизни больше не нужно быть авантюристом, получай удовольствие хоть от виртуалки.

– Самый лучший подарок – это иметь женщину, которая меня понимает. – Рорк наклонился и поцеловал ее, ощутил вино и сладость у нее на губах. – Спасибо. Твоя очередь.

– Да я уже миллион свертков развернула.

И в них было все: от милых пустячков до бриллиантов. Все было роскошно и соблазнительно.

– Почти закончили. Давай вот это.

Ева развязала ленточку и, хотя Рорк недовольно поморщился, повесила ему на шею. Она открыла коробку. Внутри лежала лупа с серебряной ручкой.

– Она старинная, – объяснил Рорк. – Я подумал: «Что за детектив без лупы?»

– Здорово! – Ева подняла руку и изучила ее сквозь лупу, потом, улыбаясь, навела лупу на Рорка. – Черт! Ты еще красивее. – Она перевела лупу на спящего кота. – А ты нет. Спасибо.

Рорк многозначительно постучал пальцем по губам. Ева сделала вид, что тяжело вздыхает, но потом наклонилась и поцеловала его.

– На, открой вот эту. – Она толкнула к нему коробку, продолжая играть с лупой. – Будь у меня такая штука в детстве, я доводила бы взрослых до белого каления.

– А для чего же еще нужны игрушки? – Рорк поднял голову и увидел, что она опять изучает его в лупу. Он бросил ей ленту с бантиком. – Вот, займись лучше этим. – Он открыл коробку и бережно извлек из нее карманные часы. – Ева, это замечательно!

– Они тоже старинные. Я же знаю, как ты любишь всякое старье. Вот я и решила, что ты можешь положить их где-нибудь на полку вместе с остальными игрушками. Гравировка уже была, – добавила Ева, увидев, что он открыл крышку, – но я подумала…

– «Время не в счет», – прочитал он и потом посмотрел на нее своими ослепительно синими глазами.

– Да, я тоже так подумала. – Ева протянула ему руку. – Так и есть.

Он обнял ее, прижался лицом к ее шее и, не отрывая губ, двинулся вверх, к щеке.

– Это сокровище. Нет, это ты – сокровище.

– Хорошо, – прошептала Ева. Она имела в виду не сами вещи и знала, что он ее поймет. Хорошо было делиться ими, обмениваться. Хорошо было быть вместе. – Я люблю тебя. Я действительно начинаю понимать, что это значит.

Он засмеялся, еще раз поцеловал ее и отодвинулся.

– У меня есть еще один подарок для тебя.

Опять драгоценности. Судя по размеру коробочки, это могли быть только они. Этот ненормальный обожает цеплять на нее блестящие побрякушки, как на рождественскую елку. Открыв коробочку, Ева подумала, что они не просто блестят, они могут ослепить, как солнце.

Серьги представляли собой бриллиантовые слезки: три безупречно круглых камня – каждый следующий больше предыдущего – блестели в грозди других бриллиантов, образующих лепестки ослепительного цветка.

– Обалдеть, – восхищенно проговорила Ева. Рорк лишь улыбнулся в ответ, и тут до нее дошло. – Бриллианты Большого Джека с ограбления на Сорок седьмой улице? Те, что мы нашли?

– После того, как они чуть не полстолетия пролежали в тайнике.

– Они были приобщены к делу как вещественное доказательство.