Войд

— Зачем? — усмехнулся Гром. — Ты все равно пока не сможешь вытворять то, что они могут. У тебя не те силы, не та скорость… В общем, тело у тебя пока не развито, как и твой ум. Так что, нет. Завтра у тебя будут вступительные испытания. Там ничего сложного, пробежать десять километров с нагрузкой, марш-бросок так называемый, потом стрельба из этого же оружия, тут будет оцениваться еще то, как ты к оружию относился, а потом спарринг с первогодкой. Тут… Тут тебе главное продержаться минуту, ибо между вами уже будет разница, как между небом и землей.

Я лишь покивал. Значит все же тут не все так просто, как казалось на первый взгляд. Все же, хорошо иногда, когда зерно не развито, когда им не можешь управлять. Но в остальных случаях хреново. От меня хотели избавиться, это уже точно.

Пока мы договаривали, когорта Грома дружными строями разошлась в шести направлениях. Кто-куда пошел, я так и не понял, ибо тут не было никаких указателей, что где находится. Мы же с Громом, после того как он перекинулся парой слов с Алисой, направились в регистрационный отдел.

Пока мы шли, я видел несколько мастерских, где академики и выпускники сами себе создавали оружие. Кого тут только не было: с виду колхозники, строители, просто какие-то проходимцы, а пользуются высокоточной техникой, для работы на которой требуются годы и годы обучения. Это начинало смущать еще больше, ибо это был какой-то сюрреализм.

— Не воспринимай сейчас ничего серьезно, — шел чуть впереди Гром. — По крайней мере до того момента, пока тебя не отправят на испытания. Тебя могут травить, пытаться ущемлять твои права, издеваться всячески, ибо ты такой молодец, прилетел в последний день, когда регистрация завершена, но тебя почему-то пропустили. Вопросы будут. Не борзей, веди себя спокойно, старайся не вляпаться в какое-нибудь дерьмо.

— А если не получится избежать конфликта? — сравнялся я с моим провожатым, словив на себе его вдумчивый взгляд. — Что, если люди будут специально идти на конфликт, чтобы избавиться от лишнего конкурента.

— Ну, во-первых, это глупо, — усмехнулся Гром. — Все, кто сюда прилетел, гарантированно поступят, если пройдут входные испытания, поступят. Хотя да, могут из чистой зависти тебя избить, например, чтобы ты не смог добежать. Но опять же, старайся таких ситуаций избегать, я тебе после регистрации буду пока не помощник. Вот пройдешь первые три месяца, полетаю с тобой, потренирую лично.

— А так разве можно?

— Все можно, главное, чтобы ты выжил.

Выжил, не умер, главное, чтобы остался жив. Насколько тут зверски идут уроки, что люди говорят о выживании? Конечно, чтобы спасти свою шкуру, будешь принудительно обучаться многому, ибо это будет просто необходимо, но все же… Тут натаскивают реально каких-то зверей, если вечно где-то рядом маячит смерть.

Когда мы пришли в регистрационный отдел, это такое полукольцевое помещение, в котором установлено по меньшему кругу множество окошек регистрации, сразу проследовали к единственному работающему. В данный момент работало только одно, позади которого сидела тучная женщина, не лишенная своеобразной красоты, с ненавистью смотрящая на нас обоих.

— Алекс, твою налево! — взревела женщина, когда мы подошли к окошку и сели на два стула возле него. — Я тебе сейчас голову к чертям откушу! Ты какого хрена так задержался, а, медвежатник поганый?!

— Марьян, — нежно, словно с любимой и любящей женщиной, словно он готов носить на руках, словно младенца, так, как разговаривают только с самыми близкими людьми, — ласточка, успокойся пожалуйста. Понимаю, задержались, всякое в жизни бывает, зато мы одну назойливую букашку привезли, которая терроризировала соседний сектор. Думаю, ты будешь довольна.

— Вот умеешь ты хорошими новостями все сгладить, — несколько нежно промурлыкала женщина, а потом, словно далекий раскат грома, несколько угрожающе сказала. — Если еще раз более чем на пять часов задержишься, я обещаю, тебе протез какой-нибудь части тела ставить придется!

— Хорошо-хорошо, — выставил ладони перед собой Гром, скрючив на лице глупую ухмылку, после чего поднялся и начал пятиться назад. — Все, оставляю вас одних. Наслаждайтесь обществом друг друга.

— Засранец, — весело усмехнулась женщина, помотав головой, а потом, словно с какой-то теплотой посмотрела на меня. — Так, мил человек, кто такой, откуда прибыли, какова цель прибытия. Последнее можешь не называть, просто пункт в электронной анкете такой. Давай, рассказывай.

— Тиберий Грейвойд, прибыл с сектора два-шесть-девять-сигма-один-два-альфа, не считая пропавшего отца, последний носитель своей фамилии, — положив голову щекой на кулак, начал я отвечать на вопросы.

— Ага… Так и пометим, мания величия… — цокнула языком женщина. — Обычно такие помирают быстрее всего, но чаще всего вон, как Алекс, командирами становятся хорошими. Главное, чтобы от людей не шарахался. Так, дальше…

А дальше пошел ворох вопросов на тему моей родни, моих увлечений, где и чему обучался, что умею и так далее. Это заняло по меньше мере около часа, если честно, мы вдвоем начали зевать, причем первый раз зевнули одновременно, из-за чего оба громко и звонко посмеялись. Вот что-то было в этой женщине, что-то притягивало.

— Я извиняюсь, — после опроса, когда меня попросили проследовать в специальное устройство, чтобы снять мерки, рост, вес, я решил уточнить один момент у женщины, — возможно я могу поплатиться головой за такой вопрос, но на моей родине нет привычки лукавить, а если что-то хочется спросить, то спрашивают. За спрос не наказывают, как говорится.

— Ну спрашивай, — улыбнулась женщина, а по ее глазам я понял, что она уже подозревает, какой вопрос я ей задам.

— А вас так из-за чего? — я показал руками вокруг себя круг, большего радиуса, чем я сам. — Извиняюсь, что так завуалированно спрашиваю.

— Ха-ха-ха-ха, — рассмеялась звонко девушка. — Да ничего, иногда грубее спрашивали. Это из-за ранения. Рядом с головным мозгом пуля прошла, что-то нарушив в его работе и в работе моего метаболизма. Вроде сейчас все нормализовалось, год работы ученых и… И я начинаю худеть! Но это процесс не быстрый. Много времени еще пройдет… Эх… А я так снова хочу полетать среди звезд, снова хочу стрелять и убивать… В общем, ты понял, хах, давай, вставай, будем на тебя комплекты форм готовить.

— Даже на завтра? — усмехнулся я, встав в устройство, после чего растопырил руки в разные стороны.

— В основном на завтра, — еще раз усмехнулась женщина, после чего по моему телу забегало множество красных точек, с точностью до миллиметра снимая с меня мерки. — Все, жди, сейчас за тобой подойдут. Завтра посмотрим, на что ты способен.

— Хорошо, — кивнул я и вышел с коморки, усевшись на одном из множества диванчиков, стоявших по внешнему кругу кольца.

Ждал я не особо долго, где-то минут пятнадцать, пока ко мне не подошел служащий Академии. Он был в серой форме с высоким и твердым воротником, головного убора у него не было, а на груди красовалась десятиконечная звезда с двумя клинками посреди нее.

Уточнив у меня, я ли это, он пригласи проследовать меня за ним. Вежливость из него так и перла, что было для меня несколько непривычно, ведь обычные люди ведут себя более вульгарно.

Он проводил меня до блока, где проживали все поступающие. Стоило мне войти, сразу ощутил на себе множество взглядов, как любопытных, так и не очень, откровенно злых и кощунственных. Он меня проводил до самой комнаты, сунув в руки брошюру, после чего резко удалился.

Кинув свою сумку на кровать, я уселся на металлический стул, что стоял возле стола, выполненного в таком же минималистическом стиле, как и все вокруг. Раскрыв брошюрку, я сразу стал изучать ее. На ней была краткая инструкция, куда мы попали и что нам делать. Было короткое расписание вступительных испытаний, после чего, без каких-либо торжественных построений и поздравлений, что мы зачислены, ну и тому подобное, на следующие сутки после испытаний сразу начинаются занятия. Благо, что первую неделю чисто теория без практики, лишь утренняя зарядка.