Страница 10 из 13
– Степа, как ты это сделал?! ― с удивлением сказала Машка, выглядывая из кустов.
– Я тебе, где сказал ждать? ― совсем поверив в себя, ответил ей я.
– Ну, Степ.
Я не ответил, а развернулся и направился к двери, чтобы узнать кто-же все-таки кричал, но не успел я переступить порог, как из мрака дома выскочила девчонка, зарядив мне ногой по яйцам.
– Получай, мудачина! ― крикнула она и побежала по натоптанной тропинке. Причем так быстро и проворно она осуществила прием, что мне ничего не оставалось, как схватиться за свое достоинство и опуститься на колени, пережидая, когда приступ боли отпустит. Естественно Машка, видя все это, как настоящий друг, громко рассмеялась.
– Как ты там, мой герой?
– Две минутки, ― все, что смог я проговорить.
– Жду тебя на дороге, родной.
С этими словами она скрылась за кустами, а я остался в той же позе, надеясь, что смогу прийти в себя раньше этих пятерых.
Дальнейший день был похож на сказку, разлив себе по стаканчику виски с колой и усевшись на поваленное дерево, с которого открывался вид на извилистую речку, мы долго разговаривали, а затем ещё дольше целовались.
После этого дня наши отношения стали стремительно развиваться, каждое утро мы бежали друг к другу, как будто не виделись сотню лет, каждую перемену мы целовались, мы были счастливы.
Но одновременно с этим, после того случая, после того как в голове у меня открылась ранее запертая дверь, меня все сильнее влекло в Москву, и я боялся, что настанет момент, роковой момент, который все испортит. И он настал.
Случилось это, когда нам было по семнадцать, стояло жаркое лето, мы отдыхали на речке. Сама речка была небольшой, переплыть её можно в три-четыре гребка. Но течение было ужасно быстрым, настолько, что за эти три гребка тебя сносило вниз на добрые десять метров. Я уже переодевался, а Машка решила перед дорогой домой ещё раз искупаться.
Я лишь на миг отвел взгляд, как вдруг прозвучал крик:
– Степа, помоги!
Я осматривал поверхность воды, но ничего не видел. Душа ушла в пятки. Я подбежал ближе и только тогда понял, что Машку отнесло вниз по течению, она барахталась, словно сопротивляясь подводному чудищу, пытающемуся утянуть её на глубину.
– Помоги, я… ― вновь крикнула она, скрывшись под водой.
Но тело меня не слушалось, вместо того, чтобы плыть, я стоял как вкопанный, наблюдая за тем, как тонет моя любимая.
Благо по другому берегу шла пара, мужчина с женщиной. Увидев, что происходит, мужик, не растерявшись, тут же бросился в воду, а спустя минуту Машка была на берегу. Она была в сознании, но ужасно напугана. Они вылезли на мою сторону берега, но ниже по течению. Я смотрел на них, а в моей голове нечто злобно улыбалось, заходя обратно в свою комнату, тем самым, возвращая мне контроль над моим же телом.
– Машенька, ты в порядке? ― спросил я дрожащим голосом, подбегая к ним.
Она наградила меня презрительным взглядом. От него мое сердце буквально разорвалось на части.
– Ты, трус, почему ты не спас меня?! ― Влепив мне пощечину, она вся в слезах побежала к своим вещам.
– Рыбацкая сетка, какой только дурак ее тут поставил, ― сказал мужик, выводя меня из ступора.
– Что?
– Сетка, она в сетке запуталась, но ты не переживай ничего бы с ней не случилось, считай сама выплыла.
– Спасибо вам большое, ― мы пожали руки, и мужчина поплыл обратно к своей спутнице на противоположный берег. А я поплелся за Машкой.
Я пытался ей объяснить, что со мной происходит. Но она считала все это отмазками, что я просто не могу признать, что струсил. К тому же тело меня подводило все чаще. К примеру, по той же причине мне не удалось прийти на ее день рождения, просто сидел на диване и не мог встать.
В итоге к моему отъезду в Москву наши отношения накалились настолько, что мы не сказали на прощанье друг другу ничего. Она пришла на станцию проводить меня, но не подошла, а осталась на расстоянии. Лишь смотрела своим печальными и одновременно красивыми глазами. Взгляд этот запечатлелся в моей памяти навсегда. Если до него у меня была надежда, что я еще вернусь, и все наладится, то теперь пути назад не было.
Глава 3 «Станция Рижская»
Стоило Степе открыть дверь, как голова стала разрываться от боли. Казалось, нечто живущее в черепушке проснулось и жаждало действовать, хотя со времени его переезда в Москву, он уже и забыл о комнате с демоном, находящимся за дверью, которая то не подавала признаков жизни, то приоткрывалась, портя ему жизнь.
– Прочь! Оставь меня в покое! ― кричал он, ввалившись в следующий вагон.
Ноги подкашивались, а в глазах двоилось. При этом пассажиры не обращали на Степу совершенно никого внимания. Из-за сильной головной боли он не сразу понял, что они все до единого были без сознания.
Поезд начал снижать скорость, хоть торможение было не резким, но и его хватило, чтобы Степа качнулся и упал спиной на пол.
Перед глазами все плыло, когда из динамиков, все тот же паршивый голос, произнес: "Рижская".
Раздался уже привычный скрежет открывающихся дверей, Степа вертел головой в надежде, что это спасатели, люди, что за ними пришли. Но двери в его вагоне были закрыты, а за окнами сгущалась тьма.
«А как же звук, я ведь слышал», ― пытался он, что-либо понять. До тех пор, пока до его слуха из глубины станции не донеслись звуки шагов. В окружающей тишине он был особенно отчетливый. Кто-то в тяжелых ботинках медленно приближался к стоящему поезду.
– Слав, ты чего-нибудь видишь? Кто это? ― крикнул Степа, в соседний вагон.
– Не пойму, вроде как я что-то вижу.
В следующий момент раздался оглушительный выстрел, который словно раскат грома эхом разлетелся по станции.
– Слав, ты жив!? ― через эхо выстрела крикнул Степа.
Но в ответ была лишь тишина. С трудом приняв сидячее положение и смотря в меж вагонный проход, через который он прошёл пару минут назад. Степа ждал, что произойдет дальше. Он смотрел, не моргая, но человек перед ним возник так неожиданно, что он подпрыгнул на своей пятой точке.
– Кто вы, что вам надо? ― обратился Степа с дрожью в голосе к незнакомцу, который стоял перед ним и своим видом вызывал у Степы трепет. Высокий настолько, что ему приходилось сильно подгибать ноги, чтобы войти в поезд, но при этом он был далеко не худым, как это часто бывает, а с весьма развитой мускулатурой. На ногах надеты тяжелые армейские ботинки с усиленными металлическими носками, которые дополняли такие же армейские штаны цвета хаки. А вот майка была спортивная, баскетбольная с известной фамилией на спине «Джордан». Но больше Степу пугало огромное устройство у него в руке, чем-то отдаленно напоминавшее револьвер большого калибра.
– Ты Степа? ― спросил он вполне человеческим голосом.
Внутренний голос подсказал Степе не врать, потому он молча кивнул и зажмурил глаза, боясь, что это последнее, что он видит в жизни.
Но выстрела не последовало, вместо него по станции разнесся странный неприятный звук, от которого голова Степы в первый момент чуть не лопнула, зато, спустя несколько секунд, головная боль утихла так же быстро, как и появилась.
– Вижу, что тебе полегчало. Честно, не ожидал, что сработает. Подожди меня тут, мне надо закончить проверку поезда, ― незнакомец прошёл мимо Степы, оставив его сидеть на полу.
– Стой! Кто ты, где мы и что, черт возьми, происходит?
– Для тебя будет лучше делать то, что я тебе говорю, ― проговорил чужак, не оборачиваясь.
«Кто этот громила?» ― думал Степа, смотря ему в спину. Пока не вспомнил о Славе. Вскочив и забежав в первый вагон, он ожидал увидеть труп несчастного. Но к его удивлению в вагоне кроме мирно спящей Оли никого не было. Зато с той стороны, куда ушёл загадочный незнакомец раздался ещё один выстрел.
– Оля, просыпайся. Надо бежать.
Он пытался её растолкать, но все было без толку. Тогда он взял её на руки, и ещё раз посмотрев в сторону, откуда раздался выстрел, выбежал во мрак станции. К тому времени звук, отогнавший его загадочную головную боль, затихал, становясь с каждой секундой все менее уловимым, но к облегчению Степы пока его голова работала как надо.