Страница 3 из 10
Дрожащей рукой тянусь к крану и выключаю его. Сильная мужская рука ослабляет хватку, и я делаю шаг в сторону, чтобы выключить кран в ванной.
В голове тут же пробегает шальная мысль быстро добежать до двери и оттуда наружу. Понятно, что это ничего не даст, но ведь попытаться можно.
– Ты заставила меня испортить любимые туфли, – зло произносит мужчина.
– Извини, – иду на попятную и стараюсь вести себя тише, чтобы усыпить его бдительность. – Я просто… – замолкаю, выдерживая паузу. – Я так растеряна, – наконец, заканчиваю мысль и делаю несколько шагов к нему, а потом…
Бегу, как ненормальная к двери. Пол скользкий, но я довольно быстро оказываюсь на ковре прихожей и добегаю до двери. Мужчина же остается стоять на своем месте. И только когда хватаюсь за ручку и дергаю ее, понимаю, почему он так спокоен. Он запер дверь. И я не могу выйти. Не могу покинуть эту чертову комнату.
Я иду к кровати. Ноги насквозь промокли и промерзли. Уйти отсюда я все равно не смогу, так что лучше согреться, чтобы хоть не заболеть.
– Отпусти меня домой! – говорю уверенно и гордо, едва тот, кто привел меня сюда, заходит в комнату.
Мужчина снимает с ног мокрые туфли вместе с носками и подходит ближе.
– Да ладно, девочка? Ты бы не борзела.
– Ты знаешь, кто мой отец? – дерзко спрашиваю. – Он же тебя…
– Ничего, – мужчина пожимает плечами. – Он не сделает ничего, потому что должен мне.
– Выпусти меня!
Я вскакиваю и за долю секунды оказываюсь рядом с ним. Моя рука звонкой пощечиной отпечатывается на лице мужчины. Его взгляд темнеет, а после он одним махом припечатывает меня к стенке, как провинившуюся.
– Ты моя! – рычит он. – И ты будешь делать то, что я скажу, – его рука крепко сжимает мою шею. – Еще раз посмеешь ударить меня – убью.
– Я не твоя рабыня! – страх пробирается под кожу, но я еще смею ему противостоять.
– Ты моя всё, что я скажу. Шлюха, рабыня, уборщица, поняла? – он усмехается и уводит руку ниже, к груди. – Твой отец отдал тебя на неделю, – он усмехается. – На семь ночей, если быть точным.
Семь ночей…
Он сумасшедший?
Отец не мог отдать меня! Тем более назначить срок и позволить какому-то уроду пользоваться его дочерью. Папа с меня пылинки сдувал, научил охранников в пол смотреть при моем появлении, а меня научил всегда быть на связи и в плотном кольце бодигардов.
Этот Дитмар врет.
Но я, черт возьми, боюсь его. Он смотрит пронзительно, как ножом воздух разрезает, и он пахнет властью, большими деньгами и угрозой. Я непроизвольно ежусь, хотя и стараюсь выглядеть смелой и не собираюсь сдаваться, я не лягу под него и уж точно не буду его личной шлюхой. Нет!
– Прекрати, – говорю и ищу, как вывернуться от его хватки.
Он трогает мою грудь через тонкую ткань топа. На мне есть лифчик, но он еще тоньше. От этого жесткие властные прикосновения пробирают насквозь.
– Хочешь биться? – спрашивает мужчина с усмешкой. – Показывать характер? Это плохо кончится, малышка. Я умею ломать и не собираюсь быть нежным с тобой, у меня счеты с твоим отцом и я пообещал ему, что сделаю с тобой много грязных вещей. Он знает за что и почему именно через тебя я хочу отомстить…
– Но я не знаю.
– А тебе нужно. Тебе нужно пойти принять душ и вернуться в спальню. Ты пахнешь клубом.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не залепить ему пощечину. Хотя у меня бы не получилось. Он по-прежнему держит меня в капкане, сдавил сильными ручищами и наталкивает на каменный торс. Черт, он очень сильный. И быстрый. Не знаю, как мне удастся сбежать от него, но нужно что-то придумать. Нужно найти способ.
– Сейчас? – я мотаю головой, показывая, что не пойду ни в какой душ. – Я не умею пользоваться кранами, ты разве не заметил?
Пол в комнате до сих пор сырой.
– Я научу, малышка.
Он дергает меня за локоть и вытаскивает в коридор. За пару мгновений находит другую спальню, из которой выгоняет охранника. От него остается лишь запах сигарет, да и вообще эта комната намного хуже. Теснее и с серыми обоями.
– Значит, не умеешь пользоваться кранами, – Дитмар кивает и тащит меня к следующей двери.
Тут тоже есть ванная комната, прям не дом, а целый отель, в котором стоит унитаз с раковиной и душевая кабинка. Дитмар приводит меня именно к ней, едва не впечатывая в стеклянную стенку. Он распахивает ее с рывком и втаскивает меня внутрь, входя следом.
– Хватит! Да хватит! – все-таки срываюсь и снова кричу.
– Слева горячая, справа холодная. Запомнила?
– Нет!
– Тогда повторим.
Он захватывает мою ладонь и против моей воли тянет ее к крану. Нажимает по центру, открывая поток, который ручьем бьет сверху. Я вскрикиваю от ледяной воды, а ему хоть бы что. Закаленный мудак!
– Помнишь, где горячая? – спрашивает он, издеваясь, и отпускает мои пальцы. – Покажи.
Не лучший момент, чтобы проявлять характер. Я стискиваю зубы до боли, не хочу ему повиноваться, но стоять под ледяной водой выше моих сил. И кипяток тоже мне не нужен. Поэтому кручу кран в правильном направлении, облегченно выдыхая, когда головы и плеч касаются горячие струи. Сразу становится легче, я убираю ладонь с крана и упираюсь пальцами в кафель.
– Умница, – Дитмар отбрасывает мои волосы в сторону, и я чувствую как его дыхание касается моей шеи.
Он стоит сзади меня, напирая горой мускулов. Мы оба в одежде, которая уже промокла насквозь.
– Как раздеваться тоже учить? – спрашивает он следом. – Или лучше показать?
Я мешкаю всего секунду и вдруг слышу, как щелкает замок ремня.
Боже!
– Не надо, нет! – с ума сойти, я как будто умоляю его. – Я сама.
В кабинке слишком тесно, невозможно повернуться, чтобы не почувствовать толчок стального тела Дитмара.
– Подцепи топ и сними через голову, – приказывает он. – Лифчик тоже.
– Тебе так нравится командовать?
– Мне много, что нравится. Не бойся, ты быстро разберешься в моих предпочтениях.
Я от бессилия скребу ногтями кафель. Не знаю, что делать, но очередной лязг замка на мужском ремне рождает во мне злой запал. К черту! Пусть подавится! Я сдергиваю топ рывком и тут же расстегиваю лифчик. Чувствую его взгляд, который упирается в мою обнаженную спину. Я жду, что он сейчас жестко развернет меня, чтобы осмотреть грудь и даже, может быть, зажать соски. Он явно привык играть жестко и грубо, но он не делает этого.
– Теперь юбка и трусики.
Дитмар чуть отклоняется в сторону и я понимаю, что он тянется за мочалкой и гелем. Теперь я совершенно сбита с толку. Он останется в кабинке? Он хочет сделать это сам?
– Делай, Карина.
– Ты останешься к кабинке?
– А похоже, что я ухожу?
– И зачем? – я оглядываюсь через плечо, но тут же жалею, от пронзительного холодного взгляда Дитмара подкашиваются ноги, он сейчас выглядит как хищник, который почуял след. – Будешь дрочить, пока я…
У меня пересыхают губы. Хотела сказать вызывающую вещь и сама же испугалась. А вдруг он такой? Больной и извращенный?
– Хочешь сама? – он поднимает бровь и опускает глаза на мои ладони. – Или ртом у тебя получается лучше?
Его ладонь обхватывает мой подбородок, дергая меня навстречу, а большой палец обводит контур губ. Сминает и изучает, надавливая и по-хозяйски лапая.
– Сочные, – произносит он с довольной ухмылкой. – Ты должна очень хорошо делать это ртом. Все данные есть.
Сказать, что я никогда этого не делала или, сцепив зубы, опуститься на колени и попытаться сделать то, чего он хочет? Внутри зреет протест. Я не хочу ни признаваться, ни тем более ублажать его. Да и почему должна? Он что, заставит меня? Или искупает в холодной воде? Пусть! Это лучше, чем стать на колени и отсосать ему.
Я грубо дергаю голову назад и кривлюсь от его прикосновения. Дитмар отпускает мое лицо, но тут же хватает за руку и тянет на себя.
– Что такое, Карина? Не научили хорошим манерам?
– Меня? – я нервно смеюсь. – Ты заставил меня раздеться, поставил под холодный душ, а плохие манеры у меня? А знаешь что? – завожусь буквально за секунду. Вспыхиваю, как спичка. – Пошел ты в задницу, господин Дитмар.