Страница 5 из 11
Последующие трое суток я почти не спала.И не только от странной лихорадки, что накатывала время от времени, заставляя дрожать и стискивать зубы, но и от страха, что мой обман раскроется, и я буду доставлена назад в полушаге от свободы.
Этого не произошло. В начале Светлого Оборота мы пересекли границу и двинулись в сторону Алмейрина, столицы наших… врагов? друзей? соседей?
И я почувствовала себя лучше.
Во всех смыслах.
4
Я поняла, что со мной что-то не так, на второй день пути по Одивелару.
Все предыдущие дни мы знакомились с моей пятеркой – можно сказать заново – и пребывали в нервозном ожидании: никто из нас не был в соседнем королевстве, что уж там, никто кроме меня не выезжал за пределы столицы, и мы просто не знали, чего ждать.
Оказалось, что все не так уж и страшно.
Более того, совсем-совсем обычно.
Те же деревья и одуряюще пахнущие цветы – природа распускалась разноцветными красками прямо у нас на глазах, ведь оставалось совсем немного да самых жарких оборотов. Те же деревеньки и поля, мощеные дороги и люди. Правда, одеты они были по собственной моде и потому многие девицы разных сословий на постоялых дворах всматривались в наши наряды, выглядящие здесь довольно экзотично.
В Эроиме даже те, кто не танцует в гранях, одеваются так, будто вскоре скользнут в них. Одновременно свободно и облегающе. И, непременно, в костюмы из легких, струящихся тканей – тем легче, чем богаче владелица. В тонкой выделки кожаные сапожки на плоской подошве, юбку-шальвары ниже колена, длинные тканевые пояса, рубашки, плотные удлиненные жилеты или же украшенные вышивкой накидки.
Мало общего с плотными корсажами, платьями и пышными юбками представительниц Одивелара.
Пожалуй, было еще одно отличие. Эроимцы, в основном, рождались темноволосые и светлокожие, тогда как среди местных жителей оказалось множество блондинок и рыжих, с довольно загорелой кожей.
– Ох, они таки-ие… – Ливия каждый раз восхищенно закатывала глаза, когда видела особенно привлекательные мужские «особи». И так эффектно облизывалась, что эти самые особи замирали, будто их приморозили.
Она казалась моей противоположностью. С укороченными прямыми волосами, которые она закалывала пышно назад, на манер девушек из торговых сословий, с крупными руками и формами, громогласная, несдержанная, очень подвижная и категоричная – и на вид совершенно невоспитанная. Девушка с самых низов, у которой вроде бы и не было судьбы лучше, чем стоять за прилавком. И нет же, пошла дальше… искренняя и добродушная настолько, что даже я не могла противиться её обаянию.
Как и прочие члены нашей пятерки. Если в первое время парни отшатывались каждый раз, когда она приближалась, то уже на подъезде к границе заглядывали ей в рот и смеялись над каждой шуткой.
Душа пятерки. Та и должна была быть такой.
Капитаном мы единогласно выбрали Кинтана Фигейреду. Невзрачный и равнодушный – на первый взгляд – к тому же бедно одетый, он обладал стержнем крепче, чем гора Делгад. Из крестьянской семьи, в которой ценилось умение ухаживать за скотиной, а не танцевать с кристаллами. Сильный достаточно, чтобы прервать путь собственного рода, а также обладающий совершенно невероятными способностями держать себя в руках и свои осколки – вместе.
На контрасте его друг Филипп Валверди был обаятельным красавчиком. С мощным и гибким телом, правильными чертами лица, пронзительным взглядом и широкой улыбкой, за которой он скрывал любые эмоции не хуже, чем Кинтан за маской спокойствия. Я мало знала о Филиппе, но точно помнила страшные слухи о его родителях – якобы их обвинили в ужасных преступлениях и казнили когда мальчик был совсем маленьким. Улица, приют, затем – академия ремесел и то только потому, что в нем открыли значимый дар… Так бы и остался в трущобах.
Еще один член нашей пятерки, тот самый Отавио Пиньял, которого то ли заманила, то ли заставила Ливия, оказался худым, зажатым и очень настороженным пареньком. Он никогда не высовывался и ничем мне не запомнился… никто даже не знал, откуда он – Отавио не общался ни с кем. И в этой поездке продолжал сидеть с краю – что кареты, что стола – уткнувшись в книжки, составлявшие, похоже, весь его багаж.
Да уж, каждый из нас мог служить отличной иллюстрацией к несуществующей книге странных судеб. Но нас объединяло то, что мы ни за что не собирались выпячивать собственные несчастья и особенности. Просто слишком взрослые для своих лет. И слишком гордые для того, чтобы просить о жалости кого бы то ни было.
– Потренируемся? – то ли спросил, то ли приказал Кинтан, когда нам дали целых полдня отдыха на одном из постоялых дворов.
С нами ехало несколько представителей академии, а также сопровождающие из дворца, слава Великим богам, незнакомые со мной. И они не раз и не два напоминали, что нам следует стать пятеркой на деле, а не на бумаге.
Мы кивнули и отправились на пустырь позади довольно большого дома, где быстро создали магические круги и вошли в Грани.
Тут-то я и поняла, что происходит что-то странное.
Нет, я различала Грани, могла двигаться и даже видела своих спутников магическим зрением. На удивление ярких и цельных внутри мира, что было возможно лишь для состоявшихся магов и сильных личностей. Но… я не могла ничего делать.
Любой мой жест – фальшь.
Любое действие и поворот лишь мешает.
Любой взмах – ничто!
Меня вышвырнуло из Граней настолько больно и жестко, что я упала на пыльную землю, задыхаясь и трясясь, как в припадке, а моя четверка сама замкнула линию и повела свой танец без меня.
Я же встала на четвереньки, затем привалилась к каменной ограде и потерла лицо ладонями.
И… заглянула в свои осколки.
Обнаружив там только темноту.
– Тали?
Кинтан стоял, нахмурившись и глядя в упор, пытаясь высмотреть во мне то, что я и сама не понимала…
– Заболела, – пробормотала хрипло, – Похоже, лихорадка. Может и перенервничала из-за переезда. Мне надо побыть одной.
Дайте мне время! – завопила беззвучно, ужасаясь произошедшему. А потом сбежала – в прямом смысле. Все дальше и дальше, по тропинке к перелеску, окаймляющему небольшую деревню, где мы остановились. И только оставшись в одиночестве выдохнула и позволила себе прикоснуться к вскрытой этим танцем ране.
Снова и снова. Пока не осознала правду.
Магии почти не было. Ничего внутри меня… лишь жалкие крохи, что искрили на месте моих осколков. И я лишилась её сама, похоже. По своей глупости. Всю отдав своей иллюзии? Ведь других вариантов я и не могла представить.
Ужас сдавил горло. Я стояла растрепанная посреди цветущих деревьев и надсадно дышала, проникаясь тем фактом, что я теперь… да почти никто. Под чужим именем, в чужом государстве, убегающая от чужих желаний… с чужим телом и душой, которые незнакомы мне и неподвластны. Так навсегда? Или мне есть за что бороться?
Я вернулась в свою комнату в шоковом состоянии. Отмахнулась от Ливии и, быстро раздевшись, улеглась на кровать, пытаясь осмыслить произошедшее и просчитать все последствия.
Я ведь и правда не знала, насколько то, что я сделала дома обратимо. И насколько то, что я теперь могу – да почти ничего! – повлияет на мое пребывание в Одивеларе и на всю мою жизнь. Ведь теперь за мной не стояла моя семья, мое прошлое и род… Теперь и моей силы было не достаточно, чтобы считать себя способной хоть на какие свершения.
Теперь у меня были только мои рассуждения, которых явно недостаточно, чтобы найти свой собственный путь, телесная оболочка – пусть и привлекательная – и невинность, которую так жаждали использовать для корыстных целей. А то, чем я гордилась и что было со мной с рождения, я сумела уничтожить в один день. И дело-то даже не в обеспеченном будущем или желании показать всем собственные умения! Я лишилась собственного «я» – потому что я нигде не чувствовала себя такой настоящей, как во время танцев на осколках.
На протяжении дальнейшего пути я старательно избегала тренировок, придумав себе несуществующую болезнь – благо от эмоциональных качель и правда плохо выглядела. А сама часами выискивала в себе утерянное, надеясь, что все не так ужасно, как мне кажется.