Безумная одержимость (ЛП)

— На заднее сиденье.

Я слушала команду без единой мысли, но прежде чем смогла далеко уйти, меня поймали за рукав и одним плавным движением сорвали пиджак. Я повернула голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как он приземлился в лужу на полу.

Его взгляд был на мне, сухой и едкий, но быстро наполнился жаром, когда его внимание опустилось на мое тело. Мое платье все еще было неприлично задрано, обнажая гладкие изгибы задницы. Мою кожу покалывало, и внутри расцвел жар. Позволить этому мужчине увидеть мое обнаженное тело было более волнующим, чем когда-либо. Он был таким официальным и напряженным, что все, что хоть отдаленно напоминало о сексе, казалось с ним намного грязнее.

Как только он закрыл дверь, заперев нас на заднем сиденье своей машины, я оседлала его бедра. Он тяжело вздохнул, лениво наблюдая, как я провела руками по его груди, по шее, по густым волосам, а затем вниз по мышцам.

Его пиджак только мешал, и он позволил мне сбросить его с плеч и уронить на пол. Белая рубашка облегала его, как вторая кожа, подчеркивая силу, его абсолютную мужественность, и я влюбилась в каждый сантиметр его тела. Он напрягся, когда я провела ногтями по его рукам, желая впиться в них зубами.

Схватив меня за бедра, он притянул меня ближе, усаживая на свою эрекцию. Твердая плоть слилась с влажным материалом моих трусиков, и волна похоти затуманила зрение. Я не могла удержаться, чтобы не прижаться к нему. Двигаться на нем так же, как на своей подушке, тайно притворяясь, что это он поздно ночью.

Мои глаза, полуприкрытые и затуманенные, встретились с его.

Он провел большим пальцем по моим губам, потянув нижнюю вниз, прежде чем отпустить.

Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но он удержал меня.

Его голос был мрачен.

— Больше никакого Винсента Монро, Джианна.

— Ты угрожал ему.

— Едва ли.

Я должна была разозлиться — рассердиться, что он явился к Винсенту, прибывать в ярости, что он думает, будто имеет какую-то власть в моей жизни, но в это время я могла думать только о том, как он отвез меня домой, когда я была пьяна, снял туфли и оставил стакан воды на тумбочке.

— Нет никакого Винсента Монро, — выдохнула я.

Отпустив меня, я без колебаний прижалась губами к его губам. На этот раз он поцеловал меня, лениво и сладко, прежде чем отстраниться с долгим, глубоким поцелуем, который был совсем не похож на поцелуй.

Сжав в кулаке ткань моих стрингов, он разорвал их на моем бедре, оставив после себя острую боль. Мои трусики упали на одно бедро, полностью обнажив меня его глазам.

Он провел большим пальцем по моей стрижке, его голос был хриплым.

— Я все гадал, здесь ли ещё это.

Улыбка тронула мои губы.

— Ты думал обо мне, да?

Я просто дразнила его, повторяя то, что он однажды сказал мне, и, конечно же, не ожидала его ответа.

— Только тогда, когда мне необходимо было кончить.

Моя улыбка погасла, а дыхание стало прерывистым.

Я встретилась с ним взглядом, чтобы увидеть, что он полностью владеет сказанным, и что-то в этом признании было настолько невероятно горячим, что вызвало прилив честности от меня.

— У меня так же, — прошептала я.

Стон раздался в его груди, а затем он поцеловал меня. Его язык скользнул мне в рот. Потянул мою нижнюю губу между зубами. Целуя Кристиана Аллистера, я чувствовала себя более живой, чем с любым наркотиком.

Я попыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке, но он схватил меня за запястья и остановил. Что-то холодное поселилось у меня в животе. Я высвободилась из его хватки и, будто он уже не отказывал мне однажды, попыталась снова, только чтобы получить тот же результат.

— Рубашка останется, — резко сказал он мне в губы.

Он не позволял мне прикоснуться к нему, на самом деле. И сидя здесь с моим телом на бесстыдном показе, это вдруг почувствовалось... унизительно. Я отстранилась, одернула платье и потянулась к дверной ручке.

— Блядь, нет, — прорычал он, хватая меня за запястье. — Ты меня так сильно довела, Джианна. Ты останешься здесь и все исправишь.

— Исправь это сам, stronzo. (прим.пер: Мудак)

— Ты ищешь внимания, конечно, но не дразнишься.

— А ты эгоистичный ублюдок, который берет и ничего не дает взамен, — огрызнулась я.

— Эгоистичный? — он рассмеялся. — Я так долго поедал твою киску в прошлый раз, что все еще ощущаю твой вкус три года спустя.

Мои глаза сузились.

— Ты груб.

— Не разыгрывай передо мной невинную девственницу, Джианна. Я ни разу в жизни не видел, чтобы ты краснела.

Я издала слабое рычание.

— Ты мне совсем не нравишься. Выпусти меня.

Почему я решила, что это хорошая идея? С этим мужчиной было столько взлетов и падений, что у меня закружилась голова.

Мы смотрели друг на друга в безмолвной битве воли.

Его челюсть дёргалась. А потом он вытащил рубашку из брюк, схватил мою руку и провел ею по животу и груди. Он шел на компромисс со мной, позволяя прикасаться к нему, не снимая рубашки.

Я должна была уйти, отправиться домой и довести до оргазма себя саму, фантазируя о его хорошем близнеце. Но по мере того, как мои руки путешествовали по коже более горячей, чем когда-либо, этот туманный прилив похоти скапливался в нижней части моего живота, растягивая мышцы и меня.

— Сколько девушек ты целовал в Сиэтле?

Тихий вопрос вырвался у меня, когда я провела пальцами по бороздкам на его прессе.

Его глаза были ровными темно-синими озерами.

Он не ответил мне, но в этом и не было необходимости.

Он не целовал.

Пьянящее чувство удовлетворения наполнило меня. Тогда почему, ох, почему, офицер, ты целуешь меня?

Его взгляд стал полуприкрытым, когда я прижала пальцы к его коже, царапая ногтями его грудь. Я двигалась на его эрекции, медленно покачивая бедрами и прижимаясь к нему, пока мы смотрели друг другу в глаза. Огонь зажегся внутри меня, становясь все жарче и ярче, пока я не оказалась так близко к освобождению, что могла ощутить его вкус.

Я ахнула, когда он запустил руку в мои волосы и дернул голову назад, прижимая грубые слова к моему уху.

— Ты кончишь со мной внутри себя, Джианна, не раньше.

Дрожащий вздох вырвался у меня, но он слетел как жалобный всхлип из-за наклона моей головы.

Он выругался по-русски и крепче вцепился мне в волосы.

Я могла только смотреть на крышу машины, моя грудь двигалась взад и вперед с хриплым дыханием, когда он снял лямку с моих плеч и опустил платье до талии. Стянул чашечки лифчика вниз, обнажая грудь. А потом просто смотрел на меня с такой силой, что это лизнуло мою кожу.

Когда он захватил сосок в рот, белый свет выстрелил мне в глаза. Его рука отпустила мои волосы, сжимая одну грудь, в то время как он лизал и сосал другую. Он переключился, уделяя им равное внимание. Похлопал, смотря, как они покачиваются. С грубым звуком он прикусил их, будто был зол, словно пытался запечатлеть себя на моей коже навсегда.

Мои глаза закатились, пульс забился между ног. Если он не остановится, думаю, что смогу кончить вот так.

Он играл с моей грудью, пока я не зашла так далеко, что готова была сделать все, чтобы почувствовать его внутри себя — всё, что угодно. Я работала над пряжкой его ремня, вытаскивая ее. Он был горячим и тяжелым в моей руке, и таким сильным, что я не смогла удержаться, чтобы не сжать его в кулаке. Он зашипел мне в горло, и прежде чем я успела как следует рассмотреть его, он схватил меня за бедра и толкнул вниз, пока я не опустилась на половину его длины.

Он застонал.

Я ахнула.

Было больно. Действительно больно. Это было давно, и этот ублюдок был хорошо одарен. Я задыхалась, мои бедра дрожали, пытаясь приспособиться.

Его хватка на моих бедрах усилилась, и я положила свои руки поверх его, в попытке остановить его от полного погружения в меня. Я покачала головой, будто сделала все, что могла, но в конце концов ничего не вышло.