12'92

— Я не понял, Костя, тебе на жизнь не хватает? Да ты только на ваучерах две средних зарплаты поднял, а с нами ещё за сахар и мебель не рассчитались! И болт золотой не на последние взял, правильно?

Ни ростом, ни крепостью сложения Чиж ему особо не уступал, но мигом сдал назад, попытавшись обернуть всё шуткой.

— Да я не о себе беспокоюсь! Вон — Енот на нулях почти!

— Ты за меня не беспокойся. — Я достал из кармана и кинул на стол пачку дойчмарок. — Лемешев за машины забашлял.

Жека Зинчук присвистнул и потянулся к деньгам, но Воробей легонько хлопнул его по руке и взялся пересчитывать марки сам.

— Сколько там? — спросил рыжий.

— Семь сотен.

— А в рублях?

— Двести штук по нынешнему курсу, — подсказал Дима Воробьёв.

Костя завистливо глянул и не удержался, заметил:

— Енот, ты себя всяко не обидел, да?

— Костян, завязывай! — оборвал его Фролов. — Сразу сказано было: кто денежную тему находит, тот с неё больше других имеет.

— Так Лемешева я под крышу завёл!

— Как ты завёл — нас потом чуть на счётчик не поставили! — отрезал Андрей. — А Серый всё без шума и пыли провернул.

— Ага, — кивнул Рома. — И главное сделать ничего не сделали, а штукарь марок подняли за здорово живёшь!

— Тысячу сто, — поправил его Воробей.

— Это вы не сделали, мы своё уже отработали, — поморщился Фролов. — И ещё Граф нас подвинуть хочет. Завтра с ним поговорю, попробую по-хорошему решить.

Новость эта никого не порадовала, но и напугать не напугала. Кислый тоже в авторитете был, и ничего — справились. Разве что Костя Чижов засопел, только его волновали не возможные разборки, его беспокоил денежный вопрос.

— Объясните мне тупому: на кой чёрт нам на такой куче бабок сидеть? — прямо спросил он. — Сколько всего набралось? Полмиллиона?

Выполнявший роль казначея Воробей покачал головой.

— Полмиллиона ещё нет. Но деньги в любом случае надо в оборот пускать. У кого какие идеи?

Жека Зинчук коротко хохотнул.

— Да какие у нас идеи? Вот Толстый, покойничек, мигом бы кучу вариантов накидал!

— Он мог, да! — кивнул Рома и с тоской глянул в сторону выхода. — Слушайте, пацаны, может, я за водкой пока метнусь?

— Да погоди ты! — отмахнулся Фролов. — Чего тут решать-то? Собирались же киоск ставить!

Дима Воробьёв покачал головой.

— Не, бабла не хватит. Без вариантов. Мы даже на сам кисок не наскребём. Да и не продаст никто.

Я усмехнулся.

— А смысл покупать? Стырим!

Воробей зябко поёжился.

— А если найдут?

— Кто найдёт? Блин, я же вам ещё когда говорил: возьмём бесхозный киоск «Мороженое», перекрасим, кинем электричество с хозблока, и вперёд! Тут и охрана будет. Не забесплатно, конечно, но и лишнего не возьмут.

Пацаны переглянулись.

— Ну так-то можно, — решил Андрей Фролов. — Но понадобится автокран.

— Попробую договориться, — пообещал я. — Рома, твой батя грузовик на вечер взять может?

Здоровяк неуверенно пожал плечами.

— Сможет, наверное. Только забашлять придётся.

— Забашляем! — объявил Фролов. — Пацаны, пройдитесь по округе, посмотрите подходящие киоски. Рома, поговори с батей. Серый, с тебя автокран.

Воробей достал тетрадь и ручку, почесал за ухом.

— Братва, надо решить, чем затариваться будем! Это ж всё непросто, оптом закупаться придётся!

Рома фыркнул.

— Да что там решать? Бухло бери!

— Пиво, водку, спирт «Рояль», — поддержал его Зинчук.

— И шампанское, — добавил я.

— О, шампусик — это тема! — оживился Воробей. — Скоро Новый год, только так расходиться будет. Возьмём по шестьсот, продадим по девятьсот. И «Амаретто» тоже хорошо брать станут, сто процентов.

— Сигареты запиши, — предложил Костя Чижов, который как раз достал мятую пачку.

— Покурим, — тут же подсуетился Рома и добавил: — Сигареты надо брать недорогие. Дорогие тут не пойдут. Вообще можно «Астру» и «Приму» набрать.

— С них навар меньше, — поморщился Дима. — Я «Монте-Карло» по сто двадцать оптом видел. Накинем рублей семьдесят — и нормально. Газировку ещё, соки растворимые и жвачку. Спички. Если деньги останутся, то ветчину консервированную.

Андрей вздохнул.

— Это всё здорово, а кто в киоске сидеть будет? Мы ж не разорвёмся!

— Да не проблема! — махнул рукой Костя, затянулся последний раз и отдал окурок Романову. — Я тут с девчонкой познакомился, — заявил он, стряхнув упавший на рукав турецкого свитера пепел, — она и сама торговать может, и подружек из шараги подтянет.

— Вообще красота! — обрадовался Саша Романов. — И за бухлом далеко бегать не придётся!

— Ты полегче давай! — осадил его Воробей. — Никаких «в долг», так мигом в трубу вылетим! — И он повернулся ко мне: — Серый, тащи общак, завтра с утра на рынок поеду.

Я глянул в ответ с нескрываемым сомнением.

— А не отоварят тебя по дороге?

Дима Воробьёв только фыркнул.

— Не, меня Илья сейчас до дома проводит.

— Он подойдёт ещё? — удивился я.

— Уже в качалке.

Качалку мы обустроили в подвале, с этим помог Фролов-старший: какие-то снаряды собрали при его содействии самостоятельно, какие-то скупили по дешёвке у знакомых пацанов и довели до ума уже на месте. Илья-милиционер захаживал к нам заниматься регулярно; я думал даже, что попросится в ЧОП, но нет — младший сержант как держался Воробья, так и продолжал общаться преимущественно с ним. Работу он бросать, такое впечатление, не собирался и прикрывал скупку ваучеров исключительно в свободное время, хотя имел с неё куда больше служебного оклада.

Я сходил в дежурку, достал из сейфа коробку с деньгами, вручил их Воробью, и уже натянувший пуховик Саша Романов аж на месте пританцовывать стал.

— Ну всё уже? Погнали вмажем! — щёлкнул он себя по кадыку.

— Не, — отказался Костя, сняв с вешалки не по погоде лёгкую кожаную куртку. — Я с Ольгой встретиться договорился.

— Да забей!

— Не вариант.

— А я в качалку, — объявил Андрей. — Серый, ты как?

— Тоже штанги потягаю, ага.

Рома закатил глаза.

— Вот вы скучные!

Жека Зинчук хлопнул его по плечу.

— Пойдём накатим!

Я проводил пацанов и запер за ними калитку, потом спустился в подвал. Там в неярком свете висевших под потолком без абажуров электролампочек негромко лязгало железо. Помимо Ильи, занимались ещё два крепеньких мужичка. Из всех подчинённых дяди Пети по доброй воле сюда захаживали только Володя Смирнов и Фёдор Ляхов, остальных разве что раз в неделю удавалось в качалку загнать, да и то филонили.

Илья, крепкий и плечистый парень лет двадцати пяти, прекратил вытирать лицо полотенцем и протянул руку. Я поздоровался с ним, потом и с остальными.