Страница 8 из 11
Что делать? Бежать следом за Дашкевичем? Но мы не могли надолго оставить радиостанцию. В нашей работе и так произошел перерыв. Мы решили, что один из нас должен отправиться работать, а другой займется поисками сбежавшего больного. Но так как Дашкевич был сильнее каждого из нас в отдельности, то мы решили пригласить на помощь профессора Вагнера. Пронин поспешил на радиостанцию, а я помчался к Вагнеру.
– Что вы сделали с нашим другом? - спросил я Вагнера.
Профессор посмотрел на меня одним глазом и ответил, не отрываясь от лампового передатчика:
– Я ничего ему не сделал плохого. А что наш больной? Как он себя чувствует?
– Сбежал! - поспешно ответил я. - Сбежал, когда у него, вероятно, не менее сорока градусов температура. Голый сбежал!
Профессор Вагнер улыбнулся.
– Хорошая штучка? - спросил он, указывая на аппарат. - Такой конструкции вы еще не встречали.
Аппарат был действительно занятный, но мне было не до него.
– Коротковолновик? - небрежно спросил я и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Послушайте, профессор, оставьте ваши опыты и помогите мне поймать и вернуть нашего убежавшего друга, пока он не погиб окончательно.
– При обычном порядке вещей, - ответил Вагнер, не двигаясь с места, - товарищ Дашкевич должен был давно погибнуть. И нам оставалось бы только разыскивать его мертвое обледеневшее тело. Но так как товарищ Дашкевич чувствует себя превосходно…
– Откуда вы это знаете?
– Из ваших же собственных слов. Ведь Дашкевич не погиб, даже покупавшись в озере. Он дышит парами, как паровоз, и гуляет в трусиках за Полярным кругом, как будто он на пляже в Крыму. Не беспокойтесь о вашем Казе, садитесь вот сюда и слушайте. Ведь вы сами спрашивали, что я сделал с Дашкевичем.
– Но, профессор, теперь не время…
– Самое время! Садитесь же. Уверяю вас, что с Казей ничего плохого не случится. Опыт удался.
– Опять опыт? - удивленно спросил я.
– Ну, разумеется.
Вагнер неожиданно сжал мою руку у локтя. Я вскрикнул.
– Больно? Я так и думал. У вас болят суставы, когда вы работаете с регенеративным приемником. Чувствуете повышение температуры. Ну, открыли радио, но еще совершенно не изучили характера этого зверя. То, что мы знаем о радио, это еще только детский лепет. Наши знания и область применения радио расширяются с каждым днем. Вы знаете, что короткими волнами сейчас начали пользоваться врачи для лечения некоторых болезней, искусственно поднимая радиоволнами температуру тела больных. И вот мне пришла в голову мысль: а почему бы не отапливать искусственно человеческое тело при помощи коротких радиоволн?
– Но ведь человеческое тело естественно отапливается, - сказал я.
– Да, но этого недостаточно. Здоровый человек обладает автоматическим изменением температуры всего в пять-семь десятых градуса в продолжение суток. На болезнь организм человека реагирует повышением или понижением температуры на два-три градуса против нормы. Крайние пределы колебаний составляют всего шесть-семь градусов.
– Устойчивость нашей температуры - большой прогресс, - сказал я. - Не потому ли вымерли многие крупные животные, что они были холоднокровными, - их кровь имела почти одинаковую температуру с окружающим воздухом?
– Моя мысль не противоречит вашей. Выслушайте меня до конца. Вы знаете, каковы крайние температурные пределы жизни человеческих организмов. Простейшие организмы переносят очень низкие температуры и могут быть возвращены к жизни. Без особой погрешности можно сказать, что даже стоградусный холод не является вполне смертоносным для живых существ. Жар как будто переносится труднее: при температуре свыше пятидесяти пяти градусов Цельсия белки свертываются. Но обезвоженные белки, например куриный, могут переносить температуру даже в сто шестьдесят - сто семьдесят градусов выше нуля. Так вот я поставил себе задачей расширить пределы колебаний температуры человеческого тела, подчинить эти колебания воле человека и, конечно, сделать их безвредными для организма. Каждое теплокровное животное имеет свою более или менее постоянную температуру: у человека она равна 37°, у обезьяны - 38°, у лошади - 39°, у быка - 39,7°, а у голубей и кур даже 42,5°. Это постоянство имеет свои неудобства, и человек должен преодолеть их. Биологический прогресс не закончен. Человеческий организм должен выработать в будущем идеальный регулятор температуры.
Мы не знаем, какова была температура тела пещерного человека, но она была, конечно, выше, чем у современного человека. Теплые жилища и костюмы еще более способствовали понижению температуры тела. Это уже прогресс. Человек должен обладать идеальным отоплением тела. И тогда климат не будет иметь для него никакого значения. Такой человек-термо будет в состоянии отправиться в спортивных трусиках на Северный полюс, не ощущая никакого холода, а на экваторе он будет прохлаждаться в знойных песках пустыни. Вы понимаете, какие перспективы это откроет для человечества! Домов не нужно будет строить. Одежды не надо. Жилищного кризиса не существует. Вы можете спать на ледяном поле даже без рубашки…
– Но я могу растопить свою «кровать» и провалиться в воду, как это было с Дашкевичем.
Вагнер внимательно выслушал мое замечание.
– Необходимо, - сказал он, - обуваться в туфли или галоши, чтобы не проваливаться.
– Значит, без наряда все-таки не обойтись?
– Впоследствии можно будет регулировать температуру отдельных частей тела. Ведь и сейчас у нас не все части тела обогреваются одинаково. Концы ног могут быть холодными, а туловище - горячим.
– И вот таким человеком-термо вы сделали Дашкевича?
– Не совсем. Самопроизвольное регулирование температуры тела - это дело очень отдаленного будущего. Дашкевича я сделал искусственно человеком-термо, повышая его температуру при помощи коротких радиоволн. В этом нет еще ничего необычного. Радиоволны сами повышают температуру тела даже тогда, когда мы не желаем этого. Моя задача сводилась к тому, чтобы найти средство расширить границы изменения температуры, не причиняя организму вреда. Вы видели Дашкевича. Как он себя чувствует?