Страница 9 из 13
– Ань, мы давно не виделись – у тебя все хорошо? Ты молчишь, не даешь мне знать, что решила: не оставляешь мысль об отъезде или кто появился у тебя? Ты и в магазин не ходишь теперь? Или я точно не могу увидеть тебя в нужное время: тоже занят работой в полях. Не молчи, Анечка… Скажи что-нибудь…
Аня молчала. Она смотрела на парня и не могла определить: шутит он так или на полном серьезе говорит. А потом, не сдержавшись, спросила тихо:
– Разве у тебя нет никого, или ты так шутишь со мной? Пожалуйста, не надо об этом говорить…
– Что ты такое говоришь?– теперь уже всерьез испугался Федор. «Неужели Маришка трепанула языком, а Аня узнала?» Он даже машину остановил в переулке и, повернувшись к ней, горячо заговорил:– Ты думаешь, что я от делать нечего с тобой об этом говорю? Я серьезно спрашиваю тебя: я и с матерью говорил, она сказала, что, если ты согласна, можем сватов засылать… А вот еще что: не могла бы ты прийти к нам, чтобы снять мерку с матери? Ей тоже нужно новое платье, но она никуда почти не выходит, только по делам. Я и сам хотел ей что-нибудь купить, но у нас же нет в магазинах ничего такого, а девчата мои не могут шить, и машинки у нас нет, к тебе пошли с заказами. А ты молодец, я прямо рад за тебя… Придешь к нам вечерком, чтобы я был дома? А то мать и не согласится на обновку. Она такая – для себя ничего не хочет. Говорит, что уже скоро умирать и остальное ни к чему. Это она так шутит… Всем нужны новые одежды, и ей тоже, она еще хоть куда женщина…
Девушка молча слушала, не перебивая, покачивая головой, и он видел, что она не верит его словам.
– Ты так хорошо повернул разговор, что я даже не знаю, что тебе сказать. Я приду к вам, надо только подумать, какую ткань ей подобрать. Приду и поговорим. А тебе я так скажу: если ты всерьез со мной говоришь, то не допускай, чтобы слухи ходили вокруг тебя. Я пока ничего не решила. Работаю потихоньку, нравится, отец с мачехой поддерживают. А мне большего пока и не надо.
– Анечка, даже не знаю, что и сказать… Никто ничего не может знать плохого обо мне, люди разные, и чужая душа – потемки. Я ничего не слышал о себе, от кого бы услышать…
– Ну да: кто ж тебе плохое в глаза скажет? За глазами проще: сплели муть и разнесли в округе… Да… люди разные… Теперь меня часто обижают совсем чужие, от которых я и не ожидала такого…
– Кто это такие? Что им надо? Ты скажи – я разберусь?!
– Ты драться с ними будешь? Или ты, как на войне: автомат в руки – и вперед?! Не смеши… То на войне можно определить, что этот – враг, а тот – друг. А здесь народ не знал войны. Языками чешут и не могут понять, что не только унижают, оскорбляют, но и просто убивают. Без выстрела убивают… Понимаешь ты это?!
Аня открыла дверь кабины и спустилась на землю. Федор был ошарашен словами девушки. Он помнил разговор с Клавдией, понимал, что девушка могла иметь в виду. Но то, с каким надрывом она говорила, тронуло его душу, ему стало жалко ее до слез. Она же повернулась к нему и сказала:
– Спасибо за поездку, за обед, за все спасибо. Я приду к вам вечером, когда стадо пройдет по поселку. Я просто приду… Не жди от меня ничего. Я сама не знаю, что думать, что говорить, как жить дальше… Я просто приду… А твою маму как зовут?
– Елена… Елена Федоровна… А как твою маму звали?
– Ирина Афанасьевна она была…
Она пошла по переулку к дому. Федор был и огорчен, и рад словам девушки. Он ждал вечера… А с обновкой он придумал, как только вспомнил, что мать предложила познакомить их. Теперь надо предупредить ее, чтобы не выдала.
Аня пришла домой, устав от поездки, от впечатлений после разговора с Федором. Войдя в комнату, она положила сумки, присела и задумалась. Нина Ивановна подошла, погладила ее по голове, распушила косу, присела рядом.
– Ну, рассказывай. Как съездила, что видела, что купила? Давай разберем сумки, посмотрим покупки.
– Да что рассказывать… Все, что можно, купила – другого нет. Пока хватит и этого. Нитки для шитья, для вышивания, ткань,– показывала девушка, выкладывая из сумок приобретения.– А давайте я вам сошью красивое платье? У вас же совсем немного одежды! Другим делаю, о вас и не подумала. Посмотрите-ка эту ткань – вам будет к лицу…
– Анюта, да не надо – мне хватает. Понравилось тебе в магазине? Выбор больше, чем у нас?– ласково глядя на нее, расспрашивала мачеха.– Ты уставшая какая-то, дорога долгая или Марк заболтал?
– Немного… И то, и другое… Я тут получила еще заказ, вечером надо сходить к тетеньке одной, мерки снять с нее и сшить, если ткань у них подходящая будет. Только не знаю, где они живут…
– А кто это? Я всех здесь знаю.
– Да Федора мама – он же возил нас в район и попросил, чтобы я вечером к ним пришла. Они ждать будут, вроде она мало куда выходит, он и сказал мне. А спросить, где живут, я и не подумала.
– Ага, значит, Федора мать?! Ну хитрец! Это же Сварыгин Федя, они живут на нашей улице, ниже нас на четыре дома. Помнишь, я говорила, что ты ходила мимо их усадьбы в магазин? И Настя, и Таисия – это его сестры. Они приходили к тебе, ты же им платья шила.
– А-а-а… Так это совсем недалеко отсюда? Обещала прийти, когда стадо пройдет по поселку. Это не поздно будет.
– Ну сходи, посмотри на тетушку. Думаю, тебя там не обидят. Да ты голодная, пойдем, надо покушать.
– Меня Федор обедом угостил в чайной. Немного, правда, поела. Чуть отдохну и чайку попью.
Аня убрала покупки, разложила нитки, иглы в коробочки, ткань положила в шкаф на полку. Снова присела и задумалась.
– А что они за люди? Что вы о них знаете? Как живут, чем занимаются?– спросила она у мачехи.
– Мать давно одна, без мужа – умерли один и другой. Дочки работают в колхозе, а Настасья – медичка, одна на весь поселок. Вроде толковая девушка, хвалят люди. И роды принимает на дому, хоть ночь, хоть день – никому не отказывает. Ни курсы не окончила фельдшерские, все сама читает, узнает из книг разных, и пока не замужем. Таисия тоже одна, парня ждет с фронта. Другие все живут своими семьями – Ефросинья, ты ее знаешь, Клавдия – неподалеку от них живет своим домом. Николай – старший брат – тоже недавно отделился. Такие вот люди. Но тетушка еще боевая: запряжет своего ишачка3, ездит, хворост собирает, кизяк4 для растопки. Говорят, и грибы знает, и травы какие-то лечебные. Не могу сказать, какая она по характеру, но побаивается ее народ. Почему – не знаю, но связываться с нею мало кто хочет. И скотина у них есть: коровы две, кажется, свиньи, барашки, куры… За таким хозяйством уход нужен, держат – значит, справляются как-то. Огород большой, садик тоже. Все это рук требует,– не спеша рассуждала Нина Ивановна. Хоть она редко куда выходила, но почти все о многих семьях знала. Повернувшись к Ане, спросила:– А что тебя так интересует эта семья? Ты почти всех их знаешь.
– Меня Федор уговаривает замуж за него пойти…– как-то тоскливо проговорила девушка.– Я не могу согласиться, не зная их совсем. Не хочу очертя голову бросаться… Это он так хочет, а я слышала от Шуры, что у него кто-то уже есть. Значит, он меня обманывает? Хотя, с другой стороны, он отрицает это, я так поняла по его разговору… Нет, я вообще не хочу замуж… Слишком плохо его знаю…
Аня закрыла лицо руками и застыла в молчании. Нина Ивановна тоже молчала. А потом продолжила разговор:
– Опять эта Шура… Значит, Федор посвататься хочет? И когда вы успели поговорить об этом? Вроде никуда не ходишь… Не решаешься замуж выходить… но все равно рано или поздно все девушки хотят быть замужем. Хотят семью, детей, свое хозяйство… Здесь почти все так живут. Конечно, надо получше узнать парня. Это не дело, когда он так хочет, а ты – нет. Надо познакомиться поближе.
– Да поймите меня: не хочу я замуж! Я вам мешаю? Раз вы так говорите, может, я и тут лишняя.
– Ты это брось, дочка, ишь, что выдумала!– послышался из другой комнаты недовольный голос отца.– Я не сплю: слышу, о чем вы там шепчетесь. Верно Нина говорит: надо получше узнать, но это не значит, что ты здесь лишняя. Живи, делай свое дело в удовольствие, приглядывайся ко всем: ты девушка видная, скоро женихи закружат возле хаты. Отбоя не будет. Тебе выбирать, это не по старинке: сказали родители идти из дому, вот и шли. Так раньше было. Кто тебя неволит?! И не думай лишнего. Радуйся – жива, здорова, собой хороша, что еще надо?! Видно будет, как жизнь повернется. А сходить вечером к тетке надо. Раз просили, обещалась, сходи – не укусят.
3
Ишак – осел.
4
Кизяк – высохший навоз, используется в качестве топлива.