Страница 16 из 33
— Хейли! Хейли, вернись! Не уходи, золотко! Ты сможешь попробовать еще раз, моя дорогая! — Мамочка с воплями устремляется за ней.
Я радуюсь, что я не Хейли, хотя она намного стройнее меня. Следующая девочка волнуется почти так же сильно, она чуть ли не бегом проносится по кругу, забывает, что нужно остановиться перед фотографом, и уже начинает говорить о себе, когда фотограф запускает свои вспышки. От неожиданности она замирает на полуслове, раскрыв рот и хлопая глазами. Это ужасно, просто какая-то публичная пытка. Мне становится жалко их всех.
Почти всех. Следующей выходит блондинка, высокая, очень хорошенькая, очень стройная. Она не теряется, как те две. Она гордо шествует по кругу, покачивая узкими бедрами, потом останавливается, улыбается, слегка откинув голову назад, поворачивается перед фотоаппаратом в разные стороны, глаза блестят. Негромко, с придыханием произносит в микрофон:
— Привет, я Аннабель. Мне пятнадцать лет, я люблю играть в театре, петь и кататься на лыжах. И читать журнал «Спайси». — Она дерзко улыбается и не спеша уходит со сцены. Маленькая мисс Совершенство.
Я перехватываю взгляд Надин через всю комнату и показываю жестами, что меня тошнит. Когда приходит очередь Надин, меня и в самом деле начинает подташнивать. Она выходит на середину, а у меня дрожат коленки. Она храбро улыбается, а у меня сводит губы.
Надин идеально обходит круг, медленно, грациозно, с изящным пируэтом становится в центр. Улыбается фотографу, а он машет ей рукой. Она великолепно позирует, поворачивается туда-сюда. Не зря она столько часов смотрела на себя в зеркало. Она держится абсолютно непринужденно. Не моргает, когда фотоаппарат дает вспышку у нее прямо перед носом. Улыбается в объектив. Протягивает руку к микрофону.
— Привет, я Надин, — говорит она. — Мне почти четырнадцать. Так странно стоять здесь в образе примерной девочки. Обычно у меня белое лицо и черная одежда. Моя лучшая подруга Элли говорит, что я вампир. Но это неправда, на самом деле я падаю в обморок при виде крови. — Она шутливо оскаливает зубы, все хохочут и смеются.
Подумать только, даже про меня сказала! Умно придумано, наговорить все это: всем понравилось, и ее запомнят.
— Здорово, Надин. Молодец, — шепчу я, когда она подходит ко мне. Я обнимаю ее. — Эй, ты вся трясешься.
— Так страшно было стоять у всех на виду, — шепчет она. — Я выглядела не совсем идиоткой, скажи?
— Нет, все было замечательно. В сто раз лучше, чем у других, даже у этой ужасной Аннабель.
— Как ты думаешь, не нужно было сказать, что я тоже читаю журнал "Спайси"?
— Нет, это звучит жутко подхалимски. А ты говорила блестяще. Невероятно, как у тебя так здорово получилось. Я бы и в миллион лет так не сумела.
Не сумела бы — даже будь я такой же стройной и эффектной, как Надин. Она сидит, поджав ноги, словно маленькая девочка, наклонив голову, так что волосы упали вперед. Косички и правда выглядят пикантно. Джинсы кажутся почти мешковатыми, такая она худенькая. Крошечная футболка сидит на ней, как влитая. Хоть она и согнулась в три погибели, нигде ни складочки жира. Острые локти подчеркивают худобу ее рук.
Это просто нечестно! Надин ест, как лошадь. Вот и сейчас, словно по сигналу, достает из кармана куртки батончик «Твикс». Предлагает мне шоколадную палочку.
— Я на диете.
— Ах да, прости, — говорит она, жуя. — Вкуснятина! Я так проглодалась — от переживаний не могла завтракать.
Я тоже не завтракала. И вчера не ужинала. Проще совсем пропустить еду, чем заставить себя ограничиться мизерной порцией. Как только начну двигать челюстями, я уже не могу остановиться. Я с тоской вдыхаю густой запах шоколада.
— Не смотри на меня так, Элли. Мне становится совестно, — говорит Надин, заглатывая последний кусочек. — А вообще-то ты молодец. Я не думала, что ты сумеешь так держаться. Ты уже сильно похудела.
— Нет. Ни капельки.
— Да нет, похудела. Посмотри на свой живот! — Надин протягивает руку и похлопывает меня по животу.
Я пытаюсь втянуть его — мне неприятно, что хотя бы Надин трогает эту громадину.
— Совсем исчез. Практически плоский, — говорит Надин.
— Если бы, — говорю я мрачно.
Мы высиживаем бесконечные часы, пока другие девчонки по очереди проходят пробу. Я смотрю на их животы: все они более плоские, чем мой. Просунув руку под рубашку, я потихоньку ущипываю свою талию, жалея, что нельзя отрывать от нее куски прямо руками.
Некоторые девочки от волнения сбиваются и путаются, совсем как Хейли. Некоторые великолепно позируют, почти профессионально, как Аннабель.
— От каждого района выберут всего по три девочки, — шепчет Надин. — У меня нет шансов.
— Нет, есть! Вот подожди, увидишь. Ты пройдешь. Ты в сто раз привлекательнее остальных.
— Кроме этой Аннабель.
— Тем более ты лучше Аннабель!
Но когда начинают объявлять победительниц, первой оказывается Аннабель. Затем еще одна блондинка — клон Аннабель.
Надин рядом со мной вся напрягается, она молится с таким жаром, что я так и вижу у нее над головой рамочку со словами "пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…". Я пожимаю ей руку. Объявляют третью девочку. Раздается торжествующий вопль — и десятки вздохов по всему залу. Это не Надин! Это рыжая девчонка с длинными белыми ногами и руками, с большими зелеными глазами — очень красивая девочка, но Надин она и в подметки не годится.
— Нечестно! — кричу я.
Надин молчит. Вид у нее совершенно оглушенный.
— Так что же… как же это? — говорит она. Сглатывает комок в горле. Старается не заплакать.
Многие девчонки уже плачут, и еще одна мамаша из преисподней скандалит с дамой-командиршей, требуя объяснить, почему не выбрали ее девочку.
— Девочки, вы все выступили замечательно. Вы — великолепные фотомодели, — говорит командирша в микрофон. — К сожалению, всех выбрать невозможно. Большое спасибо всем за участие. Счастливого пути, благополучного вам возвращения домой — и не забудьте, уходя, взять бесплатный экземпляр журнала "Спайси".
Вот уж на что большинству девчонок сейчас и смотреть не хочется.
— Не переживай, Над. Ясно же, что это лотерея. Все равно ты выглядишь потрясно.
Надин, сморщившись, мотает головой.
— Я выгляжу по-дурацки, — говорит она, расплетая свои пикантные косички, причем так дергает их, что чуть не вырывает целые пучки волос. — Пошли отсюда, Элли.
Она проталкивается через толпу, плотно сжав губы, на бледном лбу выступила жилка.
— Эй, постой! Ты! Темненькая!
Надин круто оборачивается, в глазах у нее вспыхивает внезапная надежда — но это всего лишь фотограф.
— Не повезло. Когда я тебя увидел там, в торговом центре, то подумал, у тебя в самом деле есть шанс.
Надин мужественно пожимает плечами и врет:
— Я пришла сюда просто так, для смеху.
— Все-таки я думаю, у тебя есть потенциал. Просто не знаю, что ты сегодня с собой сделала. Ты совсем не отличаешься от других. Нужно было оставить то бледное лицо и эффектные прямые волосы.
— Ой! — в шоке произносит Надин.
— Ну, ничего. Знаешь, ты все равно могла бы стать моделью. Тебе нужен приличный портфолио. Вот тебе моя визитка. Звякни как-нибудь, я сделаю тебе снимки у себя в студии. Конечно, придется заплатить, но поскольку ты малявка, я тебя отщелкаю за полцены.
— Ой, здорово! Спасибо! — лепечет Надин.
Я хватаю ее за запястье и волоку прочь.
— Подожди, Элли! Ой, смотри, он дал мне свою визитную карточку. Говорит, он меня сфотографирует за полцены.
— И скорее всего, полураздетой. Ради бога, Надин, спустись на землю. Это же самая старая уловка на свете. Предложение весьма сомнительное, как ты не понимаешь?
— Ничего подобного! Он хороший. Он говорит, что у меня есть потенциал. Он профессиональный фотограф, кому и знать, как не ему?
— Ага. Спорим, он сегодня половине девчонок дал свои визитные карточки.
— Может быть, ты злишься оттого, что он тебе не дал карточку? — огрызается Надин. — Уж на это можешь не рассчитывать!