Кристаллы Альризы

Или вся планета целиком — эксперимент?

На подобные мысли наводили образцы почвы, воды и воздуха, распавшиеся почти мгновенно на элементарные частицы при попытке их исследования. А потом частицы аннигилировались, выделив столько энергии, что три исследовательские лаборатории в один не прекрасный день снесло с поверхности Земли. Единственное, что уцелевшие после трагических инцидентов учёные смогли выдать в эфир: «Это была случайная аннигиляция частиц. Никакой радиации, никаких аномалий, успокойтесь, граждане! Если бы это не ровен час оказалась антиматерия, то вся наша планета почила бы в бозе».

Мирное население такие заявления не успокоили. После взрывов лабораторий частыми стали масштабные акции протеста против продолжения изучения альтернативных миров.

«Разберитесь в Солнечной системе, а дальше не лезьте, пока Землю не угробили!» — скандировали толпы людей под окнами научно-исследовательских центров.

Мировое Правительство официально заявило, что программа по изучению альтернативных миров будет свернута, но на деле готовилась вторая экспедиция на Альфу, имевшая целью продержать группу астронавтов за пределами нашей Вселенной в течение года.

Члены экспедиции должны были вступить в контакт с местным населением.

Мировое Правительство с маниакальной настойчивостью в течение года после возвращения первой экспедиции задавало членам Объединения Космоцентра один и тот же вопрос: если Альфа — эксперимент высокоразвитой цивилизации, почему экспериментаторы не вмешались, когда астронавты Земли вторглись в их сферу влияния? Не может быть, чтобы посадку инопланетного корабля они проморгали!

«Впрочем, даже если они тогда не успели отследить нас, то за год присутствия мы точно не останемся незамеченными, а попытки наладить контакт с местными жителями обязательно вызовут ответные шаги со стороны той гипотетической цивилизации, — рассуждал на одном из собраний господин Главный Наблюдатель мирового научно-исследовательского центра Эрик Войцехович Джамтан, человек неизвестной национальности, про которого тоже ходили слухи, что он — результат эксперимента по генной модификации, очень уж умным и изворотливым являлся этот тип даже на фоне себе подобных талантливых пройдох. — И вот когда представители инопланетной… э-ээ… нации появятся на горизонте, ваша главная задача не дать себя уничтожить, а заинтересовать и склонить к обмену опытом».

«Как это? — испуганно запереглядывались между собой будущие кандидаты, готовящиеся к отправке на Альфу. – Он, часом, не сумасшедший? Как он себе представляет вступить в контакт с существами, чья природа ни в малейшей степени нам не известна?!»

Но впавший в раж Эрик Войцехович не думал о препятствиях, его воображение уносилось в необозримые дали, где земляне побратались с представителями более развитой цивилизации и вместе с ними семимильными шагами осваивали космос во всех направлениях.

Именно на этой умопомрачительной конференции Дакус Мэтт и познакомился с Конрадом Картрайтом. Шёл третий час упоительного монолога господина Главного Наблюдателя, когда сидевший рядом c Дакусом симпатичный брюнет лет двадцати вполголоса, но весьма отчетливо, выговорил:

— Господи, какой кретин.

Дакус испуганно воззрился на своего соседа, боясь, как бы тот не навлёк на себя гнев охранников, маячивших в проходе за спинами астронавтов.

К счастью, никто больше не расслышал этой реплики. Узко прищуренные синие глаза неизвестного мужчины смотрели на лектора не по-юношески мрачно. Одет незнакомец был в светло-серый костюм с прикрепленным на лацкане пиджака обозначением: «К».

Дакус почесал затылок. У всех кандидатов к костюмам крепились таблички с порядковыми номерами по степени предпочтительности назначения в команду. У самого Дакуса на груди красовался номер «П-1», что означало «первый кандидат на замещение должности помощника капитана корабля», поскольку показатели интеллектуального и физического развития Дакуса Мэтта по результатам проведенных тестов являлись одними из лучших.

Мужчина, наконец, заметил, что Дакус глазеет на него, повернулся и холодно заметил:

— Бросают на верную смерть? Не поздно отказаться, — в его голосе мелькнула плохо скрываемая нотка злости.

— Я полечу в любом случае! — возмущённо отозвался Дакус.

— Даже если придурок, стоящий сейчас перед нами в реале, а не в виде голограммы, изобретет совершенно невыполнимое задание?

— Всё равно, — упрямо поджал губы Дакус.

— Почему?

— Потому что, несмотря на всех идиотов и бюрократов, космос — мое призвание. Изучать новые миры я мечтал с детства. И, может, сам готов умереть за свою мечту, а не потому что от меня этого требуют.

— Уважаю. Стопроцентно пойдешь в мою команду первым помощником.

— Если выберут.

— Уже выбрали. Я — Конрад Картрайт, капитан «Далласа».

— Но что если Объединение Космоцентра отклонит мою кандидатуру?

— Это невозможно, потому что команду набираю я, — отрезал самоуверенный брюнет. — За тобой последнее слово. Ты летишь со мной первым помощником или не летишь вообще. Твой ответ?

Даже не задумываясь более, Дакус ответил:

— Лечу, — хотя его сильно удивила резкость и безграничная самоуверенность столь молодого капитана корабля.

Впоследствии, он узнал, в чём дело. Конрад, несмотря на свой обманчивый внешний вид, отнюдь не являлся ровесником Дакуса. Много лет назад он стал случайной жертвой эксперимента профессора Евгения Дмитриевича Барковского, посвятившего свою жизнь поискам вечной молодости и бессмертия.

Ни себя, ни свою семью и вообще никого больше профессор так и не смог сделать ни бессмертным, ни вечно молодым. Однако студент, подрабатывавший у него в те ранние годы лаборантом, по ошибке выпил один из образцов раствора, который рассеянный профессор выставил в холодильник в ёмкости, предназначенной для соков и питьевой воды. Из чего состоял тот злополучный образец, не сумел потом вспомнить даже сам Барковский, как не смог восстановить и отбракованную экспериментальную жидкость. Парень, выпивший его раствор и честно помывший за собой посуду, пережил спустя сутки сильное пищевое отравление. Несчастный пролежал пять дней в реанимации, но после этого на протяжении восьми десятков лет выглядел двадцатилетним парнем. Ткани его тела регенерировали с такой безумной скоростью, что даже взрыв, пожар и проникающая радиация не могли уничтожить его организм. Он получил способность дышать под водой, разреженным воздухом и отравленными газами. Ему стреляли в сердце, его переезжала груженая фура. Конрад падал с самолета без парашюта, но ничто не могло не только убить его, а даже состарить или ощутимо повредить здоровью. Часть учёных крестилась, другая часть вместе с обывателями разводила руками. Какого рода мутацию вызвал в организме юноши «волшебный настой» профессора, не смог выяснить никто.

Эксперимент Барковского не осмеливались назвать абсолютно проваленным, хотя повторить его также никому за прошедшие годы не удалось. Он вошел в анналы научного мира, как самый абсурдный за всю историю человечества. Конрад Картрайт, единственный условно-бессмертный гражданин планеты Земля, пока не доказано обратное, завязал с биологией, бросил медицинский институт и стал космическим исследователем.

Он женился, но личная жизнь не задалась. Спустя пятнадцать лет после свадьбы супруга покинула его, сообщив, что не собирается превращаться в старуху на глазах вечно молодого мужа. С тех пор характер Конрада претерпел кардинальные изменения в худшую сторону. Мужчина стал мрачен, замкнут и зол. Несколько раз пытался покончить с собой разными способами, но все попытки ни к чему не привели. Жениться вторично Конрад не пытался. Затем на тридцать лет он вовсе исчез с глаз общества, уединившись где-то в горах Азии, потом в течение долгого времени его видели переезжающим с места на место. Никто толком не знал его местонахождения, а слежку за Конрадом давно отменили за ненадобностью. Все равно как экспериментальный образец он утратил свое значение для Мирового Правительства. Поэтому когда нисколько не постаревший Конрад снова вернулся к общественной жизни, СМИ и внуки бывших коллег по работе встретили его абсолютно равнодушно. О нем не забыли, просто не знали, что с ним дальше делать. Бессмертный? Эка невидаль. Уже привыкли. Но сейчас, когда собиралась вторая, весьма длительная экспедиция на Альфу, к Конраду обратились за помощью.