Кевларовые парни

— Установлена. Мы по ней работаем. Лялин практически все время находился на месте… Банк коммерческий — хрен туда влезешь с нашей ксивой. Во всяком случае, по Лялину мы тоже работаем.

— На месте, — недовольно пробурчал Олег. — Час на месте, два на улице… Сам говоришь, банк коммерческий.

— Шеф, я же сказал, что мы работаем.

— Фотографии сделали?

— С формы номер один в паспортном столе. Так что хотелось бы посвежее.

— А когда они получали паспорта? — уточнил Олег.

— Года полтора назад.

— В этом возрасте внешность кардинально не меняется, — махнул рукой Котелкин. — Ничего страшного. Вы мне их дадите?

— Без вопросов, — Адмирал протянул конверт со снимками.

— Кстати, голос не меняется тоже. — Олег посмотрел на Деда. — Ты решил вопрос о сохранности пленки с разговором неизвестного?

— В лучшем виде. Обещали сохранить.

— Напиши запрос, чтобы отправили пленку нам. Лучше воробей в руке… И попробуйте получить образцы голосов всех трех.

— Надо поработать… — Дед почесал затылок.

— Петр Иванович, а как среагировала жена Кузина на предъявленную ей сводку разговора? — поинтересовался Адмирал.

— Она просто вошла в ступор. Но ничего внятного не пояснила. Сказала, что звонил мужчина. Кто такой, не знает. О чем они договаривались, не знает. Да и вообще ничего не знает.

— А как Кузин среагировал на папку? — спросил Олег.

— Спокойно И даже с интересом. «Так вот она какая…» Но вообще-то он в отчаянии. Не знаю, что на него влияет, однако… Лефортовские стены, что ли, располагают к раздумьям и покаянию. Хотя легенды держится четко. Кстати, он сидит в камере, где содержался Соколов — директор Елисеевского гастронома.

— Ничего себе приметка, — присвистнул Дед. О деле Соколова он знал не понаслышке: еще младшим опером выполнял отдельные поручения следственной бригады.

— Насчет Бутырки вы прорабатывали вопрос? — Олег напомнил о ранее достигнутой договоренности.

— Олег Николаевич, я не думаю, что это надо делать. Сразу возникнет куча проблем. Во-первых, может появиться неконтролируемый канал связи, во-вторых, нет гарантии безопасности, в-третьих, там проблемы с комнатами для допроса. И прочая, и прочая… Пока надо поработать здесь.

— Информация до Кувалды… то есть до Сокирко доведена? — Олег вновь обратился к Адмиралу.

— Доведена. И в самое ушко. Наш источник говорит, это было нечто! — Адмирал даже глаза закатил.

Информация о том, что он якобы причастен к ряду убийств, привела Кувалду в бешенство. О существовании какой-то фирмы «Рецитал», какого-то еврея Энгельс… гарда, или Энгельс… маркса, или как там его… еще недавно он просто не подозревал. Кто пытался повесить на него мокруху и тем самым закрыть въезд в Россию, Олег Иванович Сокирко мог только догадываться. И горе было тем, кто внес сумеречное настроение в праздник души и тела на берегах Турции. С Россией Кувалда связывал большие планы…

Месть должна быть беспощадной! Насмотревшись фильмов про мафию, он уже представлял, как отправит обидчику живую рыбу… Теперь многим не придется ощущать себя в безопасности.

Сообщение о реакции Кувалды было выслушано с интересом, но бурными аплодисментами не прерывалось. Вне зависимости от того, имел Сокирко отношение к убийствам или нет, серьезность его намерений не вызывала сомнений. А эти намерения могли привести к нежелательным последствиям.

Для Котелкина изложенная Адмиралом информация серьезно осложняла жизнь.

Во-первых, появились новые и пока неизвестные фигуранты, которых следовало найти, выявить, собрать доказательства и тем самым определить степень их вины.

Во-вторых, необходимо было дезавуировать содержащиеся в деле обвинения в причастности Кувалды к заказным убийствам. Иными словами, доказать его непричастность, ломая себя через колено. По мнению следователя, обществу было бы спокойнее, если бы Кувалда использовался в качестве рабочей силы на лесной просеке, и тем не менее… «Закон суров, но это закон!» В данном случае закон оказывался суровым не в отношении Кувалды, а в отношении общества, которое становилось пострадавшей стороной.

— По нашим массивам проверили? — Олег перевел разговор на другую тему и посмотрел на Хай Ди Ди. Тот с отсутствующим видом разглядывал что-то за окном.

— Дмитрий Алексеевич!

Хай Ди Ди встрепенулся и удивленно посмотрел на Олега:

— Обязательно. Но я еще не сделал распечатку.

— Что, так много информации?

— Я говорю, в целом. В том числе и по материалам синей папки. Вот, посмотрите предварительный материал.

На столе появилась схема, тщательно выполненная «биномом». Кружочки и квадратики, стрелочки и пунктиры создавали внушительное полотно, тут же охарактеризованное Дедом как «сон буйно помешанного в состоянии полового возбуждения».

Многие клетки еще не были заполнены. Кое-где информация не умещалась в отведенном пространстве, и кривые строчки опоясывали прямоугольники и квадраты. Ряд пунктирных линий уходил в никуда, однако стрелки, венчавшие их, указывали направление «вверх». Там, наверху, тонкими линиями были изображены очертания Дома правительства, Кремля и здания СЭВ.

— Я тщательно проанализировал материалы папки, и вот что получилось. Правда, здесь не хватает многих составляющих. но уже сейчас ясно, что в папке были сосредоточены материалы по серии незаконных сделок с реализацией за рубеж по нелегальным каналам стратегического сырья, материалов, технологий и… мозгов, что ли.

— В каком смысле? — Котелкин любил точность формулировок.

— В прямом. Выезд специалистов оборонных отраслей за границу. То, что называется экспортом мозгов.

— Какие специальности?

— Я уже сказал: оборонщики. В данном случае речь идет о специалистах по ракетным двигателям.

— Куда? — Олег сделал пометку в блокноте.

— Это отдельный разговор. — Хай Ди Ди опустил глаза.

— Выводы?

— Я думаю, что для тщательной проработки нам было бы желательно войти в локальные компьютерные сети других управлений. Прежде всего контрразведки и защиты стратегических объектов, — на голубом глазу бухнул Хай Ди Ди.

— Со свиным рылом в калашный ряд! — усмехнулся Адмирал. — Да кто нас туда пустит?

— В сети, может, и не войдем, но… — Олег вспомнил обязательства Пушкарного. — Поработаем по другой схеме. Пока суть да дело, давайте выудим все, что можно извлечь из наших файлов в отношении трех установленных спецназовцев. А вы, — Олег обратился к Адмиралу, — обработайте их на предмет алиби. Нужна будет техника  — я думаю, прокуратура поддержит. Я правильно говорю, товарищ следователь?

Котелкин кивнул. В такой обстановке ему было приятно работать. Он уже прикидывал, какие поручения дать прикрепленным сотрудникам МУРа, не менее тщательно, но по своей линии отрабатывающим различные версии. Сейчас было ясно одно: Кузин не был посвящен во все детали и потому многого не знает. Именно поэтому организаторам было необходимо ликвидировать Логинова, дабы прервать логическую цепочку, исключить возможность какого-либо расследования.

Теперь Мицкевич мог не спешить. Условия поставлены, и условия приняты. Отступать было некуда. Проводив взглядом Шаляпина, он кивнул кельнеру:

— Виски! Двойной!

Не терпелось вернуться в гостиницу, но Василий Васильевич понимал, что Екатерину быстро доставить не смогут, а потому каждая минута ожидания в номере превратится в часы мучений.

Приближался час ланча, и кафе стало наполняться служивым людом, покинувшим свои рабочие места, чтобы перекусить и переброситься новостями с приятелями. Среди посетителей была самая разномастная публика — много иностранцев. Как странно звучит слово «иностранец» за границей!

Мицкевич взглянул на часы. С момента ухода парламентера прошло чуть более получаса. Пора идти.

Холл отеля был пуст. Мицкевич взял ключ от номера, увенчанный массивной грушей: дабы постояльцы не уносили его с собой. Почти машинально он зацепил взглядом ячейку номера «414» — апартаментов Екатерины: ключа там не было. «Держат слово, сволочи».